ВИКТОР МЯСНИКОВ
ЦЕЙТНОТ
Аккомпаниатор заболел, да и сама Анна Георгиевна чувствовала себя неважнецки. Март - такой простудный период года. Чуть-чуть порепетировав без музыки, она отпустила группу и к четырем уже была дома. В почтовом ящике, кроме газеты, оказался пакетик из белой бумаги, не больше сигаретной пачки величиной, накрест перехваченный черной ниткой.
Войдя в квартиру, Анна Георгиевна громко позвала: "Девочки!" Но дочери не выбежали в коридор, на вешалке не оказалось их дубленочек - очевидно, ушли погулять. Сняв шубу она прошла на кухню, пожав плечами, в недоумении разорвала черные нитки и развернула пакет. Лист бумаги, покрытый с внутренней стороны ровными рядами букв, содержал комочек ваты.
Тут Анна Георгиевна испугалась. Видно, материнское сердце почуяло беду. Трясущейся рукой она стала приподнимать белый рыхлый комочек. Он раскрылся, и из ваты медленно выкатился на стол синеватый детский пальчик...
На этот жуткий крик и прибежали соседи снизу.
* * *
С заледеневшими, полубессмысленными глазами лежала в просторном кожаном кресле Анна Георгиевна Поляницкая, 34 года, хормейстер. На щеках и висках размытые мазки иссиня-черной туши.
Оперуполномоченный Ямщиков допрашивал соседей снизу.
Дом кооперативный, построенный ещё в советское время по особому проекту для творческих работников, с улучшенной звукоизоляцией. Когда супруги Вандлер, артисты музкомедии, услышали крик, то переполошились не на шутку.
- Вы понимает, - восклицал Лев Иосифович Вандлер приятным баритоном, ведь рояль мы у них не слышим. А тут... Боже мой! Боже мой!
Ямщиков, в отличие от большинства коллег, не очень верил в интуицию, зато, опять-таки в отличие от большинства, верил в счастливую случайность. Впрочем, как и в несчастливую. Тут налицо были две счастливых случайности: Анна Георгиевна Поляницкая пришла с работы на два с половиной часа раньше обычного, и не захлопнула как следует входную дверь - это два.
Супруги Вандлер подняли её с пола, перенесли в мягкое кожаное кресло. Потом они увидели вату и все остальное. И Льву Иосифовичу пришлось отпаивать валерьянкой уже двух женщин. Он действовал решительно и разумно прикрыл бумажной салфеткой вату и пальчик, лежащие на кухонном столе, и прочитал письмо из наклеенных букв.
Сейчас это послание лежало перед Ямщиковым. Он слушал артиста, кивал и одновременно вникал в текст.
ПОЛОЖЬ В ПОЛИЭТИЛЕН. СУМКУ БРИЛЛИАНТ. ГАРНИТУР ВСЕ 8 ПРЕДМЕТ. НЕ ПОЗЖЕ 7 ЧАС 30 МИН ПРИНЕСИ В СКВЕР У ПОЧТАМТА ЗА ПАМЯТНИКОМ С ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ СКАМЕЙКИ ЗАПИСКА НА ВЕТКЕ НИКОМУ НИ СЛОВА - ТЕМ БОЛЕЕ БЕЗ МИЛИЦИИ ТЕДЕФОН ПРОСЛУШИВАЕТСЯ ЗА КВАРТИРОЙ НАБЛЮДАЕМ ТОРОПИСЬ ИНАЧЕ ДЕТЯМ СМЕРТЬ БЕЗ ШУТОК
Некоторые слова этого телеграфного текста были составлены из отдельных букв и слогов, другие вырезаны целиком. Шрифт довольно крупный, одинаковый. Строчки ровные, в разрывах между словами желтел подсохший клей.
- Боже мой, у меня сегодня спектакль! Как я буду играть? - Вандлер скорбно прикрыл глаза, прижал к вискам пальцы.
- У вас есть телефон? - спросил Ямщиков.
- Что вы, все ждали своей очереди. А сейчас просто не по карману. Откуда у простых артистов такие деньги? Так что извините, товарищ следователь.
- Я не следователь, - мягко поправил его Ямщиков, - я оперативный работник.
- Ну, какие ваши годы. Еще будете следователем.
"Спасибо, не надо," - подумал Ямщиков, а вслух сказал:
- Когда вам в театр?
- В полседьмого желательно.
- Хорошо. Но есть такая просьба - не рассказывайте никому. Понимаю, что всегда хочется поделиться переживаниями, но этим вы можете повредить девочкам.
- Конечно, конечно, я понимаю, - стал убеждать Вандлер.
В том, что телефон Поляницкой действительно прослушивается преступниками, Ямщиков не был уверен. Могли просто пугать, давить на психику подобным заявлением. Однако следовало считаться и с такой возможностью. Поэтому Ямщиков отправился к дверям соседней квартиры и нажал кнопку звонка. Почти сразу дверь открылась.
- Я из милиции, - Ямщиков протянул раскрытое удостоверение. - Не возражаете, я войду?
- Разумеется, проходите - уступил дорогу хозяин квартиры, круглолицый молодой человек лет тридцати двух на вид. - Нет, каков мерзавец, негодяй! Он не скрывал возмущения.
- Думаете, это одиночка? - спросил Ямщиков.
- Конечно. Какой-то маньяк.
- Может быть, может быть... - в раздумье произнес Ямщиков, черкая в блокноте. - Можно вашим телефоном воспользоваться? Это ведь от вас звонил гражданин Вандлер?
- От меня. И вы звоните, пожалуйста. - Хозяин пошел вперед, показывая дорогу. - Слушайте, а, может, это чеченцы? Они же занимаются похищением людей.
- И они тоже, - согласился Ямщиков. - Простите, как вас зовут?
- Игорь Сергеевич, - представился хозяин.
Он порывался ещё что-то сказать, но Ямщиков увильнул от продолжения разговора. Просто прихватил стильный, под старину аппарат - "слоновая кость в золоте" и отправился на кухню, самым неучтивым образом прикрыв за собой дверь. Длинный шнур полз по паласу в щель под дверью, словно черная змея.
Его соединили с самим полковником Гераскиным. Ямщиков коротко обрисовал ситуацию. Решительный и хладнокровный Вандлер уложил с помощью жены потерпевшую Поляницкую в кресло, а сам сходил к соседу и позвонил в милицию. Ямщиков, оставив машину за полквартала, пришел пешечком, чтобы не привлекать внимание - может, и в самом деле за квартирой наблюдают? "Неотложку" тоже вызвали, но её до сих пор нет. Так что неплохо бы подкинуть на санитарной машине пару человек из отдела, а так же радиотелефон. Кроме того, надо срочно доставить на экспертизу послание шантажистов. Одного сотрудника отправить в сквер у почтамта посмотреть, что это за ветка с запиской, и взять её под наблюдение. Еще одного человека немедленно забросить в Дом музтворчества, где работала Поляницкая, чтоб сидел на телефоне. Если потерпевшую Поляницкую вдруг попросят к аппарату, чтоб потянул время, пока не выяснят, откуда звонок. И чтобы никто не знал, что на работе её уже нет.
Полковник Гераскин вслух повторял эти его пожелания, но уже в приказной форме. Ямщиков знал, что в кабинете начальника сейчас полно людей, и эти приказы уже начали выполняться.
- Ты вот что, насколько серьезна угроза, как думаешь? - теперь настал черед полковника говорить и задавать вопросы.
- Пальчик отрезали, значит, не шутят. Вполне возможно, девочек уже в живых нет, но если живы, чуть больше двух часов осталось в запасе. Ямщиков вздохнул. - Готов принять ответственность на себя.
- Ты вот что, - когда закручивалось серьезное дело, полковник этой присказкой начинал каждое свое высказывание, - сиди там и координируй. Штаб у меня в кабинете, но главным распорядителем пока будь сам. Что надумаешь, накопаешь, сразу сообщай. А я весь народ подключу к этому делу.
- Уже надумал. - Ямщикова, похоже, вдохновило доверие начальства. Человек трех надо отправить в четырнадцатую школу, взять журнал пятого "Б", в котором девочки учились, и моментально обежать всех одноклассников, кто живет рядом. А у кого есть телефон, обзвонить. Дети любят перезваниваться, когда родителей дома нет.
- Угу, - полковник сейчас не повторял вслух, он писал на маленьких листочках торопливые записки из одних сокращений, отправлял скользом кому-нибудь из сидящих по обе стороны длинного полированного стола.
- Кого-то шустрого, типа Ерошина, - продолжал Ямщиков, - в детскую поликлинику, молодых мамаш опросить. Пусть сюда зайдет за фотографией.
- Ерошин! - раздалось в трубке. - Что еще?
- Список жильцов профильтровать. Вроде все...
- Родственников забыл, - отметил Полковник Гераскин. - И разберись, что ещё за бриллианты. Действуй.
Ямщиков опустил трубку на рогульки телефонного аппарата, распахнул дверь кухни. Позвал:
- Игорь Сергеевич!
- Чем могу быть полезен? - хозяин квартиры подбежал, словно официант, всей фигурой выражая готовность услужить.
- Не возражаете, если я тут у вас расположусь? - спросил Ямщиков. Штаб не штаб, а что-то вроде того. И к вам пара вопросиков.
- Конечно, конечно... Такая трагедия...
- Пока ничего сверхужасного не произошло, - успокоил его Ямщиков, - но следует поспешать. Вы девочек видели сегодня?
- Нет. Вы знаете, когда я работаю, то кроме своей работы, ничего не вижу и не слышу. Говорят, Анна Георгиевна кричала, а я, представьте себе, ничего не слышал. Вы обивку на моих дверях видели? Гермокамера, а не квартира. Ведь у меня камнерезные станки, они так визжат! Без этой обивки было бы невозможно в подъезд войти - уши режет.
- Вы один живете? - перебил хозяина Ямщиков.
- Да, один. - Игорь Сергеевич мгновенно переключился на другую тему. Слава богу, отец отписал мне квартиру, но все остальное досталось мачехе...
И он принялся печально повествовать, как молоденькая натурщица окрутила отца, маститого художника, какие баснословные деньги огребает сейчас, распродавая его коллекции и полотна...
