Мила Серебрякова
Завещание английской тетушки
С самого утра Катка чувствовала себя не в своей тарелке. Все в буквальном смысле валилось из рук: сначала выпала зубная щетка, затем разбилась чашка с чаем, а напоследок она умудрилась расколоть гжельский графин.
Определенно – сегодня не ее день.
В полдень Катарина отправилась за продуктами. Наталья была занята приготовлением обеда, посему затаривать сумки пришлось в гордом одиночестве.
В супермаркете Катка вспомнила, что забыла дома список продуктов, оставленный Наташкой на журнальном столике. Настроение опустилось на нулевую отметку: захотелось кричать, плакать и топать ногами одновременно.
Бросая в тележку все подряд, Катарина постепенно закипала, злясь на всех и каждого – в первую очередь на себя. У прилавка со сладостями она заметила ревущую девчушку лет шести. Розовощекая кроха, облаченная в заячью шубку и пушистую серую шапку, оглушала торговый зал своими децибелами.
– Бабуль, купи шоколадку, – сквозь слезы требовал ребенок.
– Тебе нельзя.
– Можно! Мне можно! Купи шоколадку! Я хочу шоколадку!
– Нет.
– А-а-а… купи-и-и…
Поравнявшись с зареванной любительницей сладкого, Катка услышала:
– Женщина, не хотите себе Лидочку взять?
Опешив, Копейкина приросла к полу.
Вопрос исходил от высокой полноватой особы пенсионного возраста – суровой бабушки той самой крохи.
Не в состоянии переварить услышанное, Катка выпалила:
– Вы с ума сошли?!
Дама начала судорожно подмигивать правым глазом.
– Берите, берите, не стесняйтесь. Меня Лидуня совсем не слушает.
Девчушка на секунду перестала лить фонтаны.
– Лида, я ухожу, – прочеканила бабушка. – Жить ты теперь будешь у этой тети. – Она быстро посмотрела на Катку и спряталась за высоким прилавком.
Полагая, что Лида непременно бросится за бабулей, Катарина хотела продолжить путешествие по торговому залу, как вдруг… девочка подбежала к Копейкиной, прижалась щекой к ее дубленке и почти радостным голоском закричала:
– Тетя, теперь я буду жить с тобой! Купи шоколадку!
Признаться честно, такого поворота Катка никак не ожидала. Смелая девочка, ничего не скажешь – дитя двадцать первого века.
– Эй, тетя, купи шоколадку!
– Детка, беги лучше к бабушке.
– Нет, – последовал твердый ответ. – Бабка плохая, мне не нравится ходить с ней по магазинам.
– Хорошо, я куплю тебе шоколадку, только ты пообещай слушаться бабушку.
– Ни в коем случае! – подлетела к Копейкиной бабуля Лидочки. – Нельзя ей шоколад, диатез у нее.
– У тебя у самой диатез! – завизжала Лидия и мешком рухнула на пол.
– А ну вставай, живо!
– Отойди!
– Вставай, паршивка, пол грязный.
– Уйди от меня, уйди, я тебя не люблю!
Бабуле пришлось применить силу. Наподдав капризной внученьке по заднему месту, дама поволокла орущее чадо к кассам.
– Пусти! Пусти меня! – надрывалась Лида.
Смахнув со лба прядь рыжих волос, Катка покатила тележку в отдел молочной продукции.
Тридцать минут спустя она садилась в «Фиат». Продукты куплены, теперь бы благополучно добраться до дома.
Конец ноября в этом году выдался на удивление свирепым. Из-за обилия снега Москва напоминала Северный полюс. Полутораметровые сугробы и непрекращающаяся метель сделали свое дело – дороги мегаполиса превратились в один большой затор.
Умные автолюбители оставляли свои машины в гаражах и добирались до нужных мест, пользуясь метрополитеном, а вот отчаянные владельцы авто, в число которых входила и Катка, вынуждены часами простаивать в многокилометровых пробках.
В салоне было душно, и Копейкина открыла окно. Через пять минут сделалось холодно. Катка заерзала на сиденье, вспомнив про колонку гороскопа, в которой астролог предупреждал о неудачном понедельнике.
– Все сошлось, – пробурчала Копейкина. – Как ни странно, на сей раз действительно все сошлось. Интересно, какие еще сюрпризы приготовил мне первый день недели?
Домой она приехала в начале пятого. Сюрпризы продолжались: в подъезде выяснилось, что сломался лифт.
Таща четыре сумки на восьмой этаж, взмокшая Катка едва не выла от отчаяния.
И вот когда до родной дверки оставалось всего ничего, одна из сумок, та самая, в которой покоилась стеклянная бутылка кетчупа, выпала из рук.
В квартиру Катарина влетела, словно ошпаренная.
Розалия Станиславовна, обдувая на ходу накрашенные ногти, не преминула съязвить:
– Ты куда за продуктами ездила? На Кавказ? И почему из пакета течет кетчуп?
– Отстаньте от меня! – рявкнула Катка, бросившись на кухню.
Свекровь остолбенела. Никогда прежде Копейкина не повышала на нее голоса. И, похоже, сегодня она совершила огромную ошибку, которая будет стоить ей гибели нескольких десятков нервных клеток.
Розалия неистовствовала минут пятнадцать. Катарина успела три раза попросить прощения, поклониться, улыбнуться… Бесполезно. Свекрища разошлась не на шутку.
– Если ты встала не с той ноги, я в этом не виновата. Детка, на тебя погода влияет отрицательно. Может, ты снежный вампир?
Наталья перекрестилась.
– А что, есть и такие?
– Если есть вампиры энергетические, значит, существуют и снежные. Иначе как объяснить твои выкидоны?
– Это не выкидоны, просто сегодня все идет наперекосяк. Гороскоп не врал.
– Гороскоп? Ты веришь гороскопам? Господи, мне стыдно стоять с тобой в одном помещении. Откуда столько предрассудков?
Наталья поспешила вмешаться:
– Напрасно вы иронизируете, я, например, тоже верю астрологам. У меня все всегда сходится.
– Вранье!
– Правда! – Натка схватила с подоконника журнал, открыла его на последней странице и возвестила: – Вот послушайте. Сегодня всем Козерогам обещают приятное времяпрепровождение в кругу семьи. Хорошее настроение, а вечером…
– Почему замолчала?
– Да так.
– Нет уж, дорогуша, продолжай.
– Вечером у меня возможен конфликт со Львами.
Розалия зазмеилась улыбкой.
– Со Львами, говоришь? Ну что ж, придется устроить тебе головомойку. Ты же понимаешь, я, рожденная под знаком Льва, просто обязана спровоцировать конфликт, дабы твоя незыблемая вера в гороскопы не пошатнулась.
Наталья сникла.
– Готовься, Козерог ты наш ненаглядный, вечерком рожки пообломаю.
Разразившись хохотом, свекрища удалилась в спальню.
Катка в изнеможении опустилась на уголок.
– Скорей бы день закончился. У меня нехорошее предчувствие.
В семь вечера в прихожей раздался звонок. Распахнув дверь, Катарина узрела на пороге Галку Клюеву – давнюю знакомую, с которой не виделась более полугода.
Галина, полноватая крашеная шатенка с отнюдь не ангельским характером, обтерла носовым платком потное лицо и прогудела:
– Ну и гадство! Лифт не работает, пришлось пешкодралом подниматься, чтоб им всем пусто было. А с моей комплекцией такие подвиги смерти подобны. Уф! Думала, коньки отброшу. Сумищи-то неподъемные…
Увидев выбежавшую из кухни Натку, Клюева гаркнула:
– Наташка, чего вытаращилась? Дуй к телефону, звони в диспетчерскую.
Не успела Катка удивиться столь неожиданному визиту, как Галина втащила в прихожку две спортивные сумки.
– Все! С концами! Теперь, девки, у вас жить буду, – объявила Клюева, облокотившись о стену.
Нарисовавшаяся в коридоре свекровь вопросительно взирала на гостью.
– Галя?! Какими судьбами?
– Мое почтение, Розалия Станиславовна. Я к вам на постоянное место жительства пожаловала.
– То есть как на постоянное?
– Ну не на постоянное, – поправилась Клюева, – но то, что надолго, факт.
Катка отмерла.
– Галь, в чем дело?
– В козле моем!
– Ты завела козла? – пискнула Наталья.
– Ты еще здесь? Ну попросила же позвонить в диспетчерскую. Давай, давай, иди, не тяни кота за хвост.
Как только Натка скрылась в комнате, Клюева всхлипнула:
– Нет больше моих сил, не могу терпеть его пьянство. Все нервы вымотал паразит. Гад! Негодяй! Молодость мою сгубил… да что там… всю жизнь испоганил, пьянь подзаборная. А я ведь могла выйти замуж за Сашку Плотникова. Так нет, дернул черт… Говорила мне мамочка, что хлебну с этим уродом горюшка. Не послушалась… Как же, такая любовь была. А теперь вот на стенку от отчаяния лезу.
– Что опять случилось? – У Катки кольнуло под ложечкой.
Впрочем, ответ она знала заранее. Муж Галки, Арсений, – заядлый выпивоха. За воротник закладывает по-черному и, судя по всему, в ближайшем будущем не собирается бросать пагубную привычку. Законным браком Клюевы сочетались десять лет назад. В те денечки Арсений, видный тридцатилетний красавец, смотрел на горячительные напитки с презрением – выпивал исключительно по праздникам и не более трех рюмок. Брак обещал быть идеальным. А потом… закрутилось-понеслось.
Четыре года назад, после смерти единственного брата, Арсений пал жертвой зеленого змия. Начиналось все с пары банок пива, которые стали практически ежевечерним ритуалом. Галка молчала, справедливо полагая, что со временем, когда горечь утраты ослабеет и рана начнет зарубцовываться, муж придет в норму. Не тут-то было – пиво сменилось сорокаградусной, Арсений частенько возвращался с работы «под мухой». Дальше – больше. Водка, портвейн, дешевое вино, новые знакомые-выпивохи… и из примерного семьянина, обожавшего ненаглядную супругу, Арсений превратился в заядлого алкаша.
