- Ага, мы будем его перетаскивать, а люди из ФНУ уставятся на нас, извини за выражение, как белый на рис.
- Тогда надо предать смерти этих конфискаторов.
- Ни в коем случае, - запротестовал Римо.
- Почему? Если мы всех их перебьем, нас оставят в покое.
- Ты не знаешь ФНУ! Сюда пришлют новых агентов и станут посылать агентов до тех пор, пока не получат то, что им нужно.
- Мы убьем и этих! - объявил Чиун.
- Призовут новых. Это все равно что черпать из бездонной бочки. Не стоит, папочка. Надо решить эту проблему как-то по-другому.
- Как, например?
- Пока не знаю, но не можем же мы вечно торчать здесь на лестнице. Пойдем.
- Я предпочел бы отправить ФНУ в преисподнюю.
Однако мастер Синанджу покорно последовал за Римо вниз по лестнице.
Спускаясь, они услышали ровный шум, напоминающий барабанный бой.
Бум, бум, бум, бум~
- Что за чертовщина? - вслух поинтересовался Римо.
- Не знаю, и меня это нисколько не заботит, - фыркнул Чиун.
- Что-то очень знакомое.
- У нас есть дела поважнее, чем вслушиваться в безумные удары по натянутой коже.
Римо резко замер перед дверью пожарного выхода.
- Вроде бы стучат с той стороны.
Он распахнул дверь, но за ней оказался лишь пустой коридор. Впрочем, барабанный бой прекратился.
Пожав плечами, Римо шагнул на следующую ступеньку. Никем не замеченные, они вскоре достигли подвала.
Чиун тут же подлетел к запертой на три замка двери и убедился, что она цела.
- Мы будем охранять его даже ценой собственной жизни, безапелляционным тоном заявил он.
- Слушай, ты сможешь держать оборону где-нибудь около часа? обеспокоенно спросил Римо.
Учитель взглянул на него с подозрением.
- Гораздо лучше, чем ты. Но интересно знать, чего ради ты бросаешь того, кто избавил тебя от христианства и прочей западной мерзости, и оставляешь его одного защищать золото своей деревни?
- Моя мать сказала мне еще кое-что, - проговорил Римо.
- Что же?
- Она сказала, что я знаю своего отца.
- Тогда это не твоя мать, ибо она солгала тебе.
- На самом деле она произнесла: "Он тебе известен, сын мой". Назвала меня "сыном"! Я должен узнать, кто она, Чиун.
- Ладно, даю тебе час, - согласился мастер Синанджу, заметив тревожный огонек в глазах ученика. - Но что ты намерен сделать за такое короткое время?
- Я собираюсь получить ее портрет, - каким-то странным голосом отозвался Римо.
И прежде чем мастер Синанджу успел задать еще вопрос своему явно обезумевшему ученику, тот выскользнул вон.
Чиун занял позицию перед запертой на три замка дверью. В лице его застыло суровое выражение, в глазах читалось беспокойство. Гораздо больше беспокойства, чем у его ученика.
Ибо он знал то, чего не знал Римо Уильямс. Знал, что Римо действительно, сам того не подозревая, встречался со своим отцом. Но он не должен знать правду о своих родителях, иначе вряд ли сумеет простить мастера Синанджу, скрывшего от него эту правду.
Глава 6
Лежа на больничной койке, Харолд В. Смит выслушивал обвинения федерального судьи.
Он был в сознании. Об этом говорили его глаза. Вызванный врач подтвердил, что Смит все понимает хотя и не может двигаться. Впрочем, он может моргать глазами: один раз - значит "да", два раза - едет".
Прошло уже полдня. Полдня с того самого момента, как объединенные силы УБН и ФНУ сломили практически не существующую оборону Фолкрофта. Полдня с той минуты, как мастер Синанджу предотвратил самоубийство президента КЮРЕ при помощи пилюли с ядом. Однажды Смит уже пробовал проглотить эту пилюлю. И в тот раз Чиун тоже его остановил. Как он не понимает? Раз КЮРЕ больше нет. Смиту незачем жить.
Возможно, именно при мысли об этом последнем сокрушительном провале во рту у Смита все пересохло. А может, впервые мелькнуло подозрение, что новый Президент решил таким образом разделаться с КЮРЕ.
Теперь оставалось только гадать. Как бы то ни было, пилюля застряла в его пересохшем горле. Своими манипуляциями Чиун вытолкнул ее наружу и этим бездумным поступком лишил Смита шанса разом решить все проблемы.
Теперь вот он лежит парализованный. И это еще одно свидетельство дальновидности мастера Синанджу. Ясно ведь, что если Смит будет в состоянии покончить с собой, то он изыщет способ - любой способ - так и сделать.
Однако по мере того как федеральный судья монотонно предъявлял обвинения, перечисляя нарушенные параграфы, разделы и подразделы Налогового кодекса, до Смита стал доходить весь абсурд происходящего.
Они считают, что он занимается чем-то вроде торговли наркотиками и отмывания денег. Что за нелепая идея?!
- Сюда относится сознательное сокрытие дохода в двенадцать миллионов долларов, тайно переведенных на банковский счет Фолкрофтской лечебницы счет, находящийся в вашем полном распоряжении, доктор Смит. Не было объявлено о переводе денег, и не было произведено установленных законом налоговых отчислений. Итак, вам предъявлен перечень обвинений. Вы признаете себя виновным? Если признаете, моргните один раз, если не признаете дважды.
Смит моргнул дважды.
- Так как вы лишены возможности воспользоваться правом на юридическую помощь, я помещаю вас под домашний арест. Независимо от обстоятельств вам теперь запрещено покидать это помещение.
Я ведь полностью парализован, пронеслось в голове у Смита. О чем только этот человек думает?
- Я удовлетворил ходатайство Федерального налогового управления о полном оперативном управлении данной больницей на период до начала процесса. Конечно, вы вправе представить в налоговый суд соответствующую петицию, если считаете эту меру чрезмерной или необоснованной.
Смиту прямо-таки выть хотелось.
Ведь они обыщут Фолкрофт в поисках контрабанды - если уже не обыскали - и найдут компьютеры КЮРЕ. Конечно, вся содержавшаяся в них информация стерта, но все равно возникнут вопросы, на которые нет ответа. А рядом с компьютерами находится золото, принадлежавшее Другу. Его сохранность с помощью Римо и мастера Синанджу является гарантией того, что у КЮРЕ в предстоящем финансовом году будут средства на текущие расходы. И тем не менее наличие этого золота налоговым службам объяснить невозможно.
Точно так же, как невозможно объяснить появление двенадцати миллионов долларов на банковском счету Фолкрофта.
Только теперь Смиту стало ясно, что это не простое совпадение.
Получается, что одновременно с попыткой нейтрализовать КЮРЕ с целью шантажа банковской сети США Друг, эта алчная сверхбольшая интегральная схема, сумел проникнуть в компьютерную базу данных Федеральной резервной системы. По всей стране с банковских счетов стали исчезать деньги, включая и оперативный фонд КЮРЕ в "Гранд Кайман траст" на Каймановых островах в Карибском море.
Перед тем как обезвредить Друга, Смит заставил его восстановить все счета. Забыл только о пропавших деньгах КЮРЕ. Вот этот-то серьезный недосмотр и привел к вмешательству налоговой службы.
Теперь Смит знал, куда делись пропавшие фонды: Друг перевел их на счет Фолкрофта. Что ж, грамотно - последний укус скорпиона. Однажды ФНУ уже проверяла Фолкрофт. Мерзкая микросхема спровоцировала еще одну проверку.
Несомненно, Друг навел на след и УБН.
Таким образом, из своей электронной могилы Друг сумел отомстить КЮРЕ и лично Харолду В. Смиту.
А как еще объяснить внезапное появление двенадцати миллионов долларов на счету тихой частной больницы? Само собой, банк, где находился этот счет, тоже подвергался особо тщательной проверке.
С КЮРЕ теперь покончено. Навсегда.
Харолд В. Смит, словно в заточении, лежал на больничной койке, страстно желая, чтобы к нему вернулись силы и он тоже мог покончить с собой.
Однако только мастер Синанджу способен был исполнить это желание.
Джек Колдстад никак не мог понять, что здесь за бедлам.
Спустя шесть часов после начала работы стало совершенно ясно, что Фолкрофтская лечебница - по крайней мере внешне - действительно функционирует как частная больница. Пациентами были в основном престарелые хроники из богатых семей, готовые лелеять свою болезнь до скончания века.
Существовало и психиатрическое отделение для душевнобольных. Туда Колдстад еще не заглядывал, а отправил вместо себя подчиненного: не очень-то Джек хотел общаться с подобными людьми. У него и так проблем хватает.
Прежде всего - паралич, разбивший доктора Смита. Никто из врачей Фолкрофта не понимал, в чем дело. Директор лечебницы явно был в сознании, лежал с открытыми глазами, но не мог даже пальцем шевельнуть. Видимо, что-то психосоматическое, решил Колдстад. Поэтому, когда никого поблизости не было, он проскользнул в палату Смита и уколол его в щеку иглой.
Смит даже не вздрогнул, только яростно захлопал глазами и с ненавистью посмотрел на Колдстада.
Чтобы полностью исключить сомнения, Колдстад уколол парализованного пару раз в самые чувствительные места - результат остался тот же.
