Кейд ничего не понимал в законах, но ему казалось, что рассуждает он правильно. Он сунул бумажку в карман рубашки. Участок земли его ни капельки не интересовал – он был слишком отдаленным и изолированным, чтобы иметь какую-то цену. Земля была заброшенной с тех пор, как его пра-прадед приобрел ее для какой-то цели. Другое дело дом: он имел и сентиментальную, и денежную стоимость. Он родился в этом доме и предполагал, что в нем будут воспитываться его дети.
Пистолет натер ему ягодицу, а стекавший пот разъедал это место. Он немного постоял на ступеньках суда, раздумывая, что же делать дальше. Вообще-то, единственное, что он мог предпринять, это вернуться на судно и ждать. Было уже десять, и предназначенная ему в полдень кончина наступит лишь через два часа. Он зашагал по дамбе назад по тенистой улице. Эта улочка ничем не отличалась от Мейн-стрит. Просто улыбающиеся лица были потемнее, приветствия пошумнее и пронизанные благодарностью Всевышнему за то, что он возвратился домой.
В Кейде росло возмущение. Это был его родной город и он любил его, а Бэй Пэриш отвечал взаимностью. Если бы не Джанис, Токо и Лейвел – это было бы чудесное возвращение домой. Он повернулся, чтобы ответить на вопрос одного из своих почитателей и, увидел Мими. Она хмуро шла следом за ним. Черная грязь покрывала ее изящные ножки, но все равно они оставались очаровательными. Он дождался, когда она поравнялась с ним и осведомился:
– Что теперь? Почему ты преследуешь меня?
Она было вздернула свой маленький подбородок, но он у нее предательски задрожал.
– Потому что я не знаю, что мне делать. Я не поеду назад в Каракас, ни за что не вернусь туда.
Кейд попытался обдумать, что же ей ответить, но ничего путного в голову не приходило. Что, собственно, он мог ей сказать? Поскольку она твердо решила разбить свое сердце, то он, возможно, мог одолжить у кого-нибудь денег, чтобы приобрести ей платье и кустарную обувь местного производства, а также купить билет до Нью-Орлеана на поезд, автобус или самолет.
Он растерянно зашагал рядом с ней к судну.
– Я приношу тебе кучу хлопот, да? – тоненьким голоском спросила она.
– Да.
Она еле слышно продолжала:
– Мне очень жаль. Просто вы очень добры, и потом, тут нет никого, кому бы я могла доверять.
Кейд снова разозлился.
– Ладно, прекрати кричать о моей доброте.
Она вытерла мокрые щечки ладонью.
– Я вовсе не кричу, а тихонечко плачу.
Кейд страшно хотел, чтобы ее слабый голосок, вид ее маленькой фигурки с такими плавными линиями не делал с ним то, против чего он не в силах был бороться. Ну сколько человек может сдерживаться!
– Ты все еще намерена найти Морана? – грубо спросил он.
Не поворачивая головы, он посмотрела на него уголком глаза.
– Поэтому я и приехала сюда.
– Ты не поедешь домой?
– Не могу.
– Почему?
– Я уже говорила вам. Моя семья...
– Знаю! – прервал ее он, и сам закончил за нее фразу: – Ваше семейство очень старинное и очень гордое. И они были сильно раздражены тем, что ты вышла замуж за Морана. Сколько времени ты была знакома с этим человеком?
– Неделю.
– И вы провели ее вместе?
– Да.
– Жили как муж с женой?
– Да.
– У тебя был от него ребенок? Остался у тебя в Каракасе от него малыш?
– Нет, – вспыхнула она.
– Потом, проведя с тобой неделю, он совершенно позабыл о тебе, уехал прочь и ты не получала от него никаких известий, так?
– Да.
– Но ты продолжаешь любить этого типа?
Мими следила за грязью, которая выдавливалась при ходьбе между пальчиками ее босых ножек.
– Не знаю.
– Что значит «не знаю»?
– Именно то, что сказала. В моей душе, когда я думала, как это хорошо быть замужем. Но я – как бы это выразиться? – не слишком опытна в подобных делах. С раннего детства меня воспитывали в большой строгости, и Джим был первым мужчиной, с которым я была одна... – Мими искоса взглянула на него и прибавила: – Пока не повстречала вас.
– Так... – произнес он, а про себя подумал: «Негодяй! Ирландская собака! Соблазнить Мими было так же просто, как подобрать созревший плод папайи».
Поросший травой склон дамбы был крутым и весьма скользким. Он помог Мими подняться наверх, ее тело было мягким и теплым под его руками. Кейду безумно нравилась эта девушка. Ни разу еще ему никто так сильно не нравился после столь непродолжительного знакомства. Мими попала в скверное положение, но вела себя как настоящая леди. Ее никак нельзя было назвать дешевкой или шлюхой. Одно было ясно. Легко ли было Морану соблазнить Мими или нет, но он не смог добиться своего, пока не прошел через определенную церемонию, и не исключено, что они совершенно законно обвенчаны. А теперь Моран заимел Джанис.
Когда они добрались до вершины дамбы, Мими спросила:
– Что вы собираетесь со мной делать?
– Пока не знаю, – признался Кейд.
Он зашагал по дамбе в направлении «Морской птицы», а Мими, разумеется, бежала рядом с ним.
– Но одно я знаю точно. Я не хочу везти тебя в Нью-Орлеан, но, возможно, мне удастся одолжить достаточно денег, чтобы одеть тебя и заплатить за твой проезд.
– Одеть?
– Купить тебе платье и обувь.
– Одолжить?
Кейд порылся в своем довольно скудном запасе слов, и не найдя нужного, спросил у нее:
– Что ты делаешь, когда у тебя нет денег?
Теперь они находились уже на пирсе. Мими достала банкноту из своего соблазнительного тайника.
– Это все деньги, которые у вас есть?
– Верно.
Голос у нее был такой же мягкий и приятный, как и ее бесподобное тело.
– И вы отдали их мне...
Он был довольно резок:
– Ну и что?
Ее пальчики сжали его руку.
– Вы джентльмен... Вы симпатичный, милый человек.
Кейд растерялся.
– Прекрати! Этим ты ничего не добьешься, – он соскочил на кокпит лодки и помог Мими спуститься. – Сейчас мы выпьем по чашечке кофе, только на этот раз варить его буду я. Ты же должна твердо уяснить одно.
– Да?
– Я не повезу тебя в Нью-Орлеан. Не надейся и не жди.
Голос девушки был еле слышен в плеске волн:
– Это решать только вам.
Кейд проверил, чтобы судно не терлось о пирс и чтобы оно прочно сидело на якоре, прежде чем открыть дверь кабины. Затем он вошел в переднюю кабину.
Сперва, пока его глаза все еще были ослеплены светом улицы и не адаптировались к царившему здесь полумраку, он подумал, что угодил в ловушку, что лежащий на койке человек пьян и поджидает его. Кейд лихорадочно выхватил из кармана пистолет. Потом он сообразил, что человек мертв. Рубашка на Лейвеле пропиталась спереди кровью. Он лежал на спине и одна из его рук безвольно свисала вниз. После смерти шериф еще больше стал походить на ласку, чем при жизни. Он умер всего несколько минут назад. Кейд ухватился за край правого борта, чтобы не упасть самому. Мертвый Джо Лейвел находился на его судне, а он грозился прикончить его. Накануне вечером в заведении Сэла, в присутствии двух десятков свидетелей, когда он боролся со Сквидом, он заорал:
– Ты ублюдок! У меня есть пистолет и я убью вас обоих!
Мими, стоявшая позади него и ничего не видевшая из-за его спины, поинтересовалась:
– Что случилось? На что это вы глядите?
От запаха крови, капавшей на пол, Кейда замутило. Он слишком много нанюхался крови, да и сам потерял ее немало. Попятившись, он вышел из кабины, тщательно закрыл за собой дверь и опустился вниз, прислонившись к двери спиной и шумно дыша открытым ртом. На его лбу выступил холодный пот. У него было ощущение, что его должно вырвать, но не получается.
Мими вытащила рубашку из брюк и использовала это в качестве носового платка, чтобы вытереть ему лоб.
– В чем дело? Что случилось, Кейд?
Мими впервые назвала его по имени, и это прозвучало у нее как-то по-особенному.
Он дважды открывал рот, прежде чем ему удалось произнести:
– Там мертвый человек.
– Кто?
– Некто Лейвел, местный шериф.
– Вы уверены в его смерти?
– Да.
– Как он умер?
– Выстрел в сердце.
– Кто?
– Не знаю.
– Но почему кто-то убил его на вашем судне.
Кейд опасался, что знает ответ на данный вопрос. Токо его всегда ненавидел, еще с мальчишеских пор, когда он не позволял ему помыкать собой. Сейчас, после того, как Токо переспал с Джанис и отнял у него собственность, которой владела семья Кейнов в течение ста лет, у него были основания опасаться Кейда до такой степени, что он подбросил ему на судно покойника. Осуждение за убийство будет куда более надежным, чем приказы покинуть город. Да, Кейд угрожал расправиться с шерифом. Теперь Лейвел мертв, а его единственным алиби на время убийства было то, что он разгуливал по дамбе с хорошенькой девушкой, которая находилась в стране нелегально и провела у него предыдущую ночь.
Подобный ход мыслей мог придти в голову одному Токо Калавитчу. Но с другой стороны, Джо был правой рукой Токо и ему будет не так-то просто подыскать другого человека, который согласится выполнять всю ту грязную работу, которой занимался Джо.
