– Жилье в Кингз-Кроссе могло быстро вырасти в цене.
– Ну да, а пока мы бы входили в собственный дом, спотыкаясь о наркоманов.
– Брось, Калли, приличную квартиру в этом районе нам не потянуть. Ты же знаешь, остается только переехать на окраину.
«А вот теперь главное – не говорить о его безответственности, – приказала она себе. – Лучше перевести разговор на ожидание автобуса».
– Ты просто ни за что не хочешь остепениться, – услышала она собственный голос. – Думаешь, что уже никогда не сможешь сделать все то, о чем мечтал в восемнадцать лет.
– Чушь собачья. Мы собираемся завести ребенка – тебе этого мало?
Ребенок… Калли покраснела и опустила голову. Она знала, что в какой-то момент ей придется выложить все начистоту. И зачем она только сказала ему, что беременна? Что могло послужить ей оправданием? Конечно, у нее действительно была задержка, к тому же они поужинали в ресторане, чего уже давно не случалось, она выпила слишком много вина, а Пол вспоминал о своем отце с таким восхищением, что Калли восприняла это как шифрованный сигнал о готовности к отцовству. Охваченная минутной эйфорией, она сказала Полу, что тест на беременность дал положительный результат. Калли была готова стать матерью, они с Полом все равно бы занялись любовью на днях, и она бы действительно забеременела. Оба хотели маленького, и ей оставалось только претворить их общую мечту в жизнь. Чувствуя, что Пол готов, хотя он и не говорил этого вслух, Калли перестала предохраняться и просчитала благоприятное время. Она выбрала позу, максимально способствующую зачатию, и их занятия любовью приобрели интригующий привкус необходимости.
Но Калли так и не зачала. Время шло, и она все глубже увязала во лжи. Раньше она и представить себе не могла, что равнодушие Пола к гинекологическим вопросам окажется ей на руку. К счастью, ему все было едино – что матка, что материнская плата компьютера. И то и другое от слова «мать». Он и так считал ее мечтательницей, фантазеркой, а теперь был бы вправе назвать лгуньей.
– Вот и прекрасно, что нам еще нужно? – Пол поставил сумки и плотнее натянул капюшон, поскольку дождь усилился. – Ага, опять очередь на автобус. Ненавижу эту чертову страну – дождь, дорожные работы, эта чертова некомпетентность, у всех такой жалкий вид, мечутся между магазином и пабом как заведенные, а теперь еще и лето кончилось, так что впереди целые месяцы чертова дождя.
Калли едва не сказала: «Так что же ты не отправился путешествовать, когда была такая возможность?» – но на этот раз слова не успели сорваться у нее с губ. Она знала: он жалеет, что ему пришлось пойти на работу сразу же по окончании школы (его брат предпочел поездить по свету), а теперь история с ребенком оборачивалась против Калли, играя роль ловушки и усиливая отчужденность между ними.
Вернувшись в свою квартиру на четвертом этаже, они уткнулись в новый замок. Взбешенный, Пол отправился выяснять отношения с хозяином, а Калли в окружении сумок уселась на мрачную лестничную площадку, пытаясь не терять самообладания. Ссора между Полом и домовладельцем разгоралась, и пришлось вызвать полицию.
Калли не понимала, почему все так быстро пошло насмарку. Она неплохо зарабатывала как модель, но после двадцати пяти найти работу стало труднее – в этом бизнесе дискриминация по возрасту особенно ощутима, – и вскоре ее уже приглашали не в модные журналы, а только в каталоги. Пол работал в отделе поиска артистов одной фирмы звукозаписи, переживающей не лучшие времена. Время суперклубов и знаменитых ди-джеев миновало, и он мог запросто лишиться места. Все стало куда сложнее, чем было, когда они только встретились, и Калли очень не нравилось, как это влияет на их отношения. В жизни постепенно возникали все новые сложности, у Калли и Пола оставалось все меньше маленьких радостей, и они все реже смеялись. Пол на два года младше и приобрел неприятную привычку обращаться с Калли как с более взрослой женщиной, ожидая, что она будет решать его проблемы.
Вечером в то самое воскресенье, когда их выставили из квартиры, молодые люди перебрались к брату Пола в Эджвер. После двух недель, в течение которых им приходилось спать на дорогом и неудобном дизайнерском кожаном диване, а Пол периодически погружался в молчаливое оцепенение, Калли решила взять ситуацию в свои руки, пока между ними не случилось непоправимое. Она отправилась за советом к старой школьной подруге. Хизер Аллен чокнутая, все это знали, но она честолюбива, предприимчива, и у нее всегда есть идеи. К тому же на ее счету хороший дом и выгодный брак; одним словом, не самая плохая мысль прибегнуть к ее помощи.
– Кто умер? – спросила Калли, следуя за Хизер в холл дома номер шесть по Балаклава-стрит.
– А, катафалк. Цветов маловато, да? – Хизер выглянула в дверь. – Досадно. Я еще подумала – что там за шум? Умерла старая дама из соседнего дома. Честно говоря, мы ее почти не видели. Она не выходила из дому. Продукты ей приносил брат, тоже далеко не мальчик. Пойдем на кухню, я тут кое-что испекла.
Калли было трудно представить, как ее школьная подруга хлопочет по хозяйству, но она покорно пошла за ней.
– В общем, я решила заняться готовкой из-за всех этих чертовых кулинарных программ по телику, но мне так и не удалось сделать все по рецепту. Какой-то крутой шеф-повар, кокни, метался по кухне, отсыпая и отливая всякую всячину в мерные кружки, а у меня не нашлось и половины необходимых ингредиентов – пришлось их чем-то заменять, потом он уже совсем развеселился и начал жонглировать сковородками над большим огнем, чем окончательно сбил меня с толку. Скажу я тебе, этот повар меня достал. Правда, задница у него что надо. Можешь попробовать, но за последствия не ручаюсь. – Она отпихнула в сторону противень с плоским, почерневшим шоколадным бисквитом и разорвала обертку чизкейка из «Уэйтроуза». – Не садись там, возьми табуретку, а то вся будешь в кошачьей шерсти. Клео как-то умудряется оставлять белые волосы на темных предметах и наоборот – единственный ее талант. Наследство от Джорджа. Бог ты мой, ну и худющая же ты! Сидишь на диете или у тебя булимия? Наверно, все еще работаешь моделью?
– Должна была работать сегодня, но взяла выходной по болезни, – призналась Калли. – Я не часто этим занимаюсь – Бог свидетель, как нам нужны деньги, но в последнее время я дошла до точки и просто не могла себя заставить пять часов позировать в термобелье, улыбаясь как идиотка. Они сказали, что я могу сделать это в понедельник. Нас выставили из Суисс-Коттеджа.
– Из этой жуткой плюгавой квартиренки? Наконец-то – поздравляю!
Хизер, по-видимому, никогда не думала, что говорит. Она включила чайник, вытащила из холодильника молоко и, что было более странно, сахар и принялась споласкивать чашки. Думая о подруге, Калли всегда представляла ее за тремя или четырьмя занятиями одновременно. Кухня была настолько ослепительно чистой, что казалась студией для съемок кулинарной передачи. Хизер обладала нервной энергией того типа, что вызывает усталость у окружающих. В ней скопилось слишком много неизрасходованных сил. Присущий ей дух соперничества отличает женщин, которых никогда не принимали всерьез. В конечном счете ее неистовый энтузиазм немного подавлял других.
– Я согласилась снять эту квартиру с Полом только потому, что она рядом с его работой. К сожалению, у домовладельца оказались другие планы. Теперь мы спим в гостиной Нила, и, кажется, я начинаю раздражать его подругу. По утрам она первым делом врывается на кухню, гремит там посудой и шумно вздыхает. И потом, мне неприятно, как Нил косится на мои ноги.
– Итак, Пол. – Хизер постучала малиновыми ногтями по разделочному столику, поджидая, пока закипит чайник. – Здорово, конечно, что у него есть ты. Он ведь не способен долго удерживаться на одном месте, да? Слишком невелик объем внимания. Забавно, как это женщины всегда заглядывают далеко вперед, а мужчины еле-еле фокусируются на том, что произойдет в течение суток.
Между Хизер и Полом существовала давняя взаимная антипатия. Именно по этой причине подруги не виделись последние два года.
– Если ты так хочешь, чтобы у вас с Полом все срослось, почему бы тебе не купить какую-нибудь квартиру и не покончить с этим? – Хизер налила чай, разложила печенье, выложила подставки для чашек и вымыла раковину. – Лучшее, что мы с Джорджем когда-либо сделали, – купили этот дом.
– Как он, кстати?
– О, – Хизер только махнула рукой, – работает без передышки, заколачивает бешеные бабки, но слишком много ездит, чтобы получать от них удовольствие, да и у меня одна радость – болтаться с приятельницами. Когда слишком часто бываешь в «Харви Николз», персонал начинает посматривать на тебя с жалостью. Впрочем, могло быть и хуже, если бы Джордж все время играл в гольф.
– А где он сейчас?
