– Спасибо, дорогой, – улыбнулась я, снимая жакет и вешая его на спинку стула.
Одного вида моих голых рук оказалось достаточно, чтобы лицо Гарика приобрело более теплый оттенок.
– Документы, – напомнила я, и он переключился.
– Да, конечно, сейчас…
Несколько секунд копаний, бумажного шороха, и папка была у меня в руках.
– Я могу оставить это себе?
– Да, это копии, – кивнул Гарик, закуривая.
Я просмотрела содержимое папки, закрыла ее, открыла вновь. Волшебства не произошло: большинство документов в ней были совершенно бесполезны.
– Это все? – на всякий случай уточнила я.
– Нет, – улыбнулся Гарик. – Еще твой Яковлев разбил нос следователю, который отказывался заводить дело о покушении, но никаких упоминаний об этом инциденте ты нигде не найдешь.
– Это было уже после того, как Влад почувствовал симптомы отравления, – я захлопнула папку, – и не имеет никакого отношения к кругу подозреваемых.
– А будут подозреваемые? – Какое-то время мы состязались в поединке взглядов. Гарик сдался первым и продолжил мысль: – Танюш, дело заводить не стали, потому что состава преступления нет. Яковлев – богатый параноик, ему мерещатся заговоры, отравления… Тоже мне, король Франции. Заболел, запаниковал, завелся. А тут ты… вся такая красивая и… профессиональная.
Мой кофе и пирожное опустились на стол передо мной. Официантка улыбнулась и ушла.
– Гарик, – заговорила я спокойным голосом, – в этой папке нет ничего, о чем нельзя было бы сказать по телефону.
– Танечка, – выпитое не позволяло ему подавить довольную улыбку, – ты хотела посмотреть документы, я их принес. Почему ты сердишься?
Я сняла со спинки стула жакет и надела его. Об этом быстро пришлось пожалеть из-за близости горячего гриля и духоты, но разочарование Гарика того стоило. Откинув волосы за спину, я взялась за пирожное.
– Таня, – позвал Гарик нараспев, наполняя свой бокал и доливая коньяку в мой, – не злись.
Я глотнула кофе, обожглась и закашлялась.
– Танечка, ну что же ты так неосторожно, – нежно промурлыкал Гарик.
Я атаковала тирамису с удвоенной силой, но обожженный язык не мог передать всю глубину вкуса.
– Таня, – теперь его голос звучал грустно, – неужели так тяжело провести вечер со старым другом?
Пожалуй, он был прав, пусть я и не признала бы это вслух ни за что на свете. Нас многое связывало, и даже эти бесконечные попытки ухаживаний были настолько привычным делом, что я и представить не могла Гарика, прекратившего меня обольщать. Между тем в трудной ситуации я предпочла бы оказаться спиной к спине именно с ним. Нельзя осуждать человека лишь за то, что он обладает бурным темпераментом, если при этом он ведет себя как джентльмен. Мне не в чем было упрекнуть Гарика, с ним я чувствовала себя в безопасности. Как бы страстно он ни желал нашего сближения, это не мешало ему эффективно выполнять мелкие поручения, оказывать услуги и быть корректным.
– Извини, Гарик, был тяжелый день, и я устала, – сказала я, вооружившись самой доброжелательной своей улыбкой. – Хотела дома отдохнуть, расстроилась.
– Ох, Танюш, это ты меня прости, – оживился Папазян, – я не подумал как-то…
Теперь он выглядел растерянным и немного смущенным своей недальновидностью. В доказательство того, что говорю чистую правду, я потерла висок, печально опустив взгляд, и Гарик растаял. Женская уязвимость – всегда козырная карта в рукаве.
– Как продвигается дело? – вежливо поинтересовался Гарик.
– Работа только начинается, – улыбнулась я, доедая пирожное, – но уже очевидно, что дело будет интересным.
– Клиент колоритный, – забарабанил по столу пальцами капитан Папазян.
Ах, эта ревность восточных мужчин! Так неуместно, бессмысленно и приятно.
– Да, необычный человек, – кивнула я, – и в необычной ситуации.
– Думаешь, что покушение имело место?
– Это не так важно, что я думаю. Нужно от чего-то отталкиваться. Доказывать, что покушения не было, – занятие бесполезное. Проще и логичнее искать злоумышленника.
– И если ты никого не найдешь, значит…
– …Яковлев просто болен, – закончила мысль я.
– Для твоей почасовой оплаты такой вариант лучше, – улыбнулся Гарик. – Переберешь всех подозреваемых, рассмотришь все варианты. Кругленькая получится сумма.
– Не все так однозначно, друг мой, – ответила я, отодвигая пустую тарелку из-под десерта. – Если убийца – болезнь, моему клиенту недолго осталось.
– Танюш, а как вы познакомились?
Простой вопрос поставил меня в тупик. Рассказывать о том, как выскочила перед машиной Влада по пути из салона красоты, было долго и неинтересно. Потребовалось бы немало слов, чтобы описать все произошедшее, и в итоге ревнивый армянин превратил бы беседу в допрос. Мне не хотелось, чтобы Гарик сомневался в том, насколько близкие отношения у меня с клиентом, поэтому я выбрала самое простое: соврать.
– По рекомендации клиента, – сказала я, допивая вторую чашку кофе. – Что ж, мне пора.
– Я провожу тебя до дому, – встрепенулся Гарик.
– Это лишнее.
– Нет, не лишнее, – настоял он. – Я все еще в полиции работаю, знаю, что происходит по ночам на улицах с девушками, которые возвращаются домой одни за полночь.
Разумеется, я была в состоянии позаботиться о себе сама, но Гарик был так мил в своей решительности.
– Хорошо, – сдалась я. – Только загляну в туалет, и можем идти.
Гарик сел на стул, держа в руках куртку. Я перекинула сумочку через плечо и направилась к дамской комнате.
Бумажных полотенец в контейнере не оказалось. Пришлось пользоваться сушилкой. Проведя в туалете больше времени, чем хотелось, я вышла в душный зал, переполненный желающими отметить пятничный вечер спиртным в общественном месте. Я сделала Гарику жест следовать к выходу и отправилась в холл.
У входа мое внимание привлекла стойка с прессой. Среди журналов был и «Фокус», и на его обложке я обнаружила рекламу мебельной компании Яковлева с анонсом статьи на двенадцатой странице.
– Танечка, идем? – Гарик возник у меня за спиной, и его ладони коснулись моих плеч.
– Одну минуту, – я сделала шаг вперед, и прикосновение было разорвано.
Это был мартовский номер, приуроченный к международному женскому дню. Страницы издания пестрели поздравлениями. Среди прочих высказывался и Влад, обращаясь ко всем женщинам города, что прекрасно отражало особенности его мировоззрения. Я пролистала светскую хронику и заметила его на двух из трех мероприятий, попавших в журнал. Яковлев был там без супруги, но не один. Его сопровождали женщины в дорогих золотых колье и безупречных платьях, и лица обеих казались мне смутно знакомыми по страницам таблоидов. Роскошная брюнетка с томным взглядом имела какое-то отношение к торговле автомобилями, миниатюрная шатенка владела не то салоном красоты, не то спа.
– Хороша! – мечтательно присвистнул Гарик, любуясь брюнеткой, и я подала ему журнал. – Ну что ты, со мной сегодня самая красивая девушка города!
Гарик демонстративно вернул журнал на стойку.
– Это не свидание, товарищ капитан, – погрозила пальцем я.
– Не свидание, – покорно повторил Гарик, кладя руку мне на плечо и направляя к двери.
Прохлада весеннего вечера подействовала на Папазяна отрезвляюще. Мы шли вдоль улицы легким прогулочным шагом на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Только теперь я поняла, что Гарик оплатил счет, включая мой кофе и тирамису. Я вспомнила его тарелку без единой крошки еды, и мне стало совестно. Теперь предлагать деньги не имело смысла – он не возьмет ни копейки, что бы я ни говорила. Гордость – самая дорогая вещь на свете, после глупости.
Стоя у подъезда, Гарик взял меня за руку. Его глаза горели, а пальцы были холодны, как лед. Я не сопротивлялась, ведь ничего предосудительного не происходило.
– Танюш, – сказал он глубоким, грудным голосом, – спасибо большое за прекрасный вечер.
– Ну что ты, Гарик, – улыбнулась я, – спасибо тебе за документы и за компанию.
– Там действительно нет ничего полезного, – сознался Папазян.
– Это не твоя вина, что мой клиент – не рецидивист.
За неловким смехом последовала неловкая тишина. Он все еще держал меня за руку, и это прикосновение становилось обременительным, лишним. Гарик выглядел уязвимым, и я совершенно растерялась, не зная, как реагировать на это новое, необычное поведение. Наверное, дело было в алкоголе. Я выдернула ладонь из его руки и принялась поправлять волосы с такой тщательностью, словно от этого зависела моя жизнь.
– Гарик, – улыбнулась я, хлопнув в ладоши, – было очень мило, а теперь…
Он медленно шагнул вперед и обнял меня на прощание, аккуратно и тепло, как, наверное, обнимает брат сестру. И вместе с тем в этом прикосновении не было ничего родственного. Гарик качнулся, и я напряглась, удерживая положение тела.
– Не бойся, – прошептал Гарик, неверно истолковав мое поведение, – я не стану к тебе приставать.
