Рысев громыхнул отодвинутым стулом и сел, закинув ногу на ногу. Никаноров сделал вид, что занят документами. Три минуты прошло в недобром молчании, пока в кабинет не вошел следователь. Полковник представил ему генерала Рысева и показал его распоряжение. По немому диалогу многозначительных взглядов между начальником и подчиненным Рысев понял, что легкого разговора не предвидится.
— Угу, — прочел документ следователь и поправил очки. Спиридонов стоял рядом с начальником и свысока смотрел на чужого генерала. — Здесь не сказано, на основании чего ФСБ хочет забрать подследственную.
— Мы давно ее разыскиваем.
— Какие статьи вы ей инкриминируете?
— А в каких преступлениях сознается Демьянова? — задал ключевой для себя вопрос Рысев.
— Она рассказала об убийстве чиновника одного из уральских городов. Это произошло давно, и требует проверки.
— Мы соберем нужные доказательства.
— По признанию Демьяновой убийство совершено на почве личной мести. Разве подобные преступления входят в сферу вашего ведомства?
— Мы занимаемся разными делами.
— Мы тоже, — веско заметил полковник юстиции.
Почувствовав поддержку, следователь обратился к своему начальнику:
— Андрей Георгиевич, я не вижу оснований для передачи дела Демьяновой в смежную организацию. Она явилась к нам. Я начал процессуальные действия. На данном этапе требуется подтвердить ее личность, затем мы займемся сбором доказательств. Если товарищ генерал-лейтенант хочет помочь следствию… — Спиридонов повернулся к Рысеву: — Вы знакомы с задержанной?
— Нет.
— Странно. — От нервного усердия у следователя проступил пот на залысинах. — Она указала вас, как человека, который подыщет ей адвоката. Необычное доверие для незнакомца.
Это был вызов. Рысев сжал и разжал опущенный кулак.
— У вас крепкие зубы? — спросил он, обращаясь к следователю.
— Что, простите?
— Я спрашиваю, у вас крепкие зубы, Спиридонов? А у вас, Никаноров? Запомните, эта дама вам не по зубам.
Рысев поднялся с неудобного стула и забрал из рук оторопевшего следователя свое распоряжение. Холодные немигающие глаза генерала остановились на каждом собеседнике, словно он хотел навсегда зафиксировать их образы в памяти.
— Значит, без адвоката задержанная отказывается говорить?
— Обычная песня. — Следователь смущенно развел руки.
— Завтра я пришлю адвоката, — заверил Рысев и вышел, не попрощавшись.
Как только за мной лязгает засов, центровая тетка в камере с вызовом интересуется:
— Кто такая будешь?
— Сто пятая, часть вторая, — отвечаю я. — Откликаюсь на Светлую. Но сейчас хочу подумать.
— Двух и более? — хмуро уточняет центровая.
— С особой жестокостью, — добавляю я.
Больше ко мне не пристают. А думать мне есть о чем. Как среагирует Рысь? Сработает ли мой план? Что сейчас с Коршуновым и Татьяной? Не совершила ли я роковую ошибку, сдавшись следователю?
Сомнения мешают спать. Так и проходит ночь в камере следственного изолятора. Не санаторий, конечно, но бывали в моей жизни условия и похуже. Особенно если вспомнить психушку в Валяпинске, привязанные к кровати руки и ноги и двух ублюдков насильников.
Утром мне разрешают встречу с адвокатом. Я тихо радуюсь. Клюнул!
Конвойный вводит меня в комнату для допросов, где уже ждет холеный пожилой мужчина с глазами навыкате и зачесанными назад седыми волосами.
— Адвокат Лев Борисович Ревзин, — представляется он, как только конвойный объяснил про кнопку экстренного вызова и запер за собой железную дверь.
Мои губы дергаются от невольной улыбки. Пышная грива, как нельзя лучше подходит к его имени. Наверное, мои светлые волосы также ассоциируются с именем Светлана. Поэтому я их часто крашу в темный цвет и использую парики. Я поправляю челку. Вот черт! Как же неудобно начинать день без зеркала и расчески.
Мы присаживаемся за стол напротив друг друга. И стол, и табуретки намертво привинчены к полу.
— Я здесь по поручению господина, о котором вы вчера упомянули на допросе. — Адвокат картинно дотрагивается до ушей и показывает на стены.
Будь, по-твоему. Боишься оглашать фамилию своего хозяина, я согласна подыграть.
Адвокат раскрывает папку и протягивает мне бумагу.
— Требуется подписать доверенность, чтобы я мог представлять ваши интересы.
Я бегло просматриваю стандартный текст и расписываюсь.
— С формальностью покончено, перейдем к делу. Я ознакомился с вашим заявлением. Должен сказать, вы поступили неосмотрительно.
— Когда убивала, или когда призналась в убийстве?
Лев Ревзин морщится, наклоняется ко мне и говорит тише:
— Насколько я понимаю, вы хотите о чем-то сообщить упомянутому мной ранее господину.
— Я хочу выдвинуть требование.
— Вот как? — слегка удивляется Ревзин.
— И еще, я не привыкла к обращению «господин». Дикая Кошка, мне кажется, более соответствует нашему случаю. Я имею в виду кошку поменьше, чем лев.
Лев Борисович приосанивается, понимает намек, и кивает:
— Допустим. С небольшой поправкой — Кот, а не Кошка.
Я не могу сдержать усмешки. Как же мужчины щепетильны на счет своего маленького отличия от нас.
— Дикий Кот вчера сделал больно одной девушке, проживающей в красивом приморском городе. Также он поступила плохо с нашим общим знакомым уже здесь, в Москве.
— Вы полагаете, Кот знает, о ком идет речь?
— Несомненно.
— И что вы хотите?
— Я не хочу, а требую, Лев Борисович. Я требую, чтобы пострадавшие от Дикого Кота немедленно были оставлены в покое.
— А что взамен?
— Мое молчание.
— Поясните. Вы откажетесь от явки с повинной?
— Нет. Я буду молчать про другие свои недостатки, о которых хорошо осведомлен Дикий Кот.
Адвокат ставит локти на стол, складывает ладони вертикально и слегка похлопывает пальцами. Во время разговора он не делал никаких записей и сейчас, скорее всего, прокручивает в голове все детали нашей беседы.
— Хорошо. Я доложу о том, что вы сказали.
— Вы сделаете это немедленно. И сегодня снова придете на встречу ко мне и дадите возможность убедиться, что мои условия выполнены. Я должна услышать это от пострадавшей стороны по телефону. Лично.
— От девушки и мужчины, которых вы упомянули?
— Вы правильно меня поняли.
— Хорошо. Однако я не уверен, что возможно так быстро решить проблему.
На этот раз я наклоняюсь к седовласому Льву и шепчу:
— Это не проблема, Лев Борисович. Проблемы начнутся, когда я заговорю. И не у меня.
— Но я не готов отвечать за вторую сторону. А если Кот откажет?
— Адвокат, нажмите кнопку. У Дикого Кота ровно три часа. Время пошло. Потом я встречусь либо с вами, либо со следователем.
Для убедительности я хочу встать, но решаю, что достаточно будет особого взгляда. Получай, львенок! Так я смотрю сквозь прицел в решающие секунды перед нажатием спуска. И любые слова в этом случае лишние.
Покинув следственный изолятор, Лев Борисович Ревзин сел в машину и проехал три километра к центру города. В условленном месте он припарковался и пересел во внедорожник «вольво». Там ждал его человек, который в далекие восьмидесятые спас начинающего адвоката Лёву Ревзина от длительного заключения за незаконные операции с иностранной валютой.
Плата за услугу была небольшой — подписать согласие на тайное сотрудничество с организацией, которую представлял «спаситель». Сотрудничество оказалась несложным и даже выгодным. Пару раз ушлый Лёва Ревзин убирал конкурентов умелыми доносами.
С тех пор вербовщик из госбезопасности стал генералом, а Лев Борисович Ревзин преуспевающим адвокатом. И хотя исчезла с карты мира прежняя страна с кумачовым флагом, и валюту продают в открытую на каждой улице, адвокат продолжал висеть на крючке у поднявшегося по служебной лестнице офицера.
Однажды Ревзин взбрыкнул, мол, не боится огласки старых грехов. Спустя неделю прожженный рецидивист дал показания, что заказчиком ограбления и убийства семьи антиквара является адвокат Ревзин. И предъявил правдоподобную улику. Тогда то Лев Борисович убедился, что подлость не имеет срока давности. Как он когда-то подставлял коллег, так могут пустить под откос и его благополучную жизнь. Он сдался. Улика оказалась ложной, а рецидивист заявил, что хотел затянуть следствие.
— Как ведет себя, сука? — спросил генерал Рысев, пытаясь найти ответ по выражению лица адвоката.
— Держится уверено.
— Явку с повинной можно объяснить нервным срывом?
— Нервы у дамочки всем на зависть. А взгляд такой — у меня мурашки по спине.
— Чего она хочет?
Ревзин с максимальной точностью пересказал суть разговора с подзащитной, признавшейся в давнем убийстве мэра уральского города.
