— Чего она хочет?
Ревзин с максимальной точностью пересказал суть разговора с подзащитной, признавшейся в давнем убийстве мэра уральского города.
— Я по правде, не понял о чем речь. А вам всё понятно?
— Более чем. — Рысев задумался, его рука равномерно сжимала и отпускала руль. — Значит, говоришь, три часа?
— К сожалению, уже два сорок.
Рысев хлопнул ланями по рулю:
— В этом СИЗО я ее не достану! Можешь организовать ее перевод к нам?
— Пока дело находится в Следственном Комитете — это маловероятно. — Если она признается в более серьезном преступлении, то…
— Это не выход! Как будут развиваться события в обычном порядке?
— Завтра истекает срок ее временного задержания. Суд должен определить меру пресечения. Я думаю, ее заключат под арест на два месяца. Это обычная практика.
— Ее повезут в суд?
— Да.
— Какой?
— Я, как адвокат, имею право узнать у следователя.
— Звони сейчас.
Ревзин связался со Спиридоновым, подтвердил, что подзащитная наняла его, и уточнил, где состоится слушание.
— Кузьминский суд. В шестнадцать часов, — сообщил он генералу.
— Хорошо. Свободен.
— До завтра?
— Какое завтра! Ты что, не понял? Через два часа добиваешься новой встречи с Демьяновой, и сообщаешь, что ее требование выполнено.
— Она захочет убедиться.
— Дашь ей свою трубку, пусть сделает один звонок.
Когда адвокат покинул «вольво», Рысев связался с Егором Ивановичем в Калининграде. Команда генерала-лейтенанта были короткой — отпустить и извиниться. Подчиненный не задавал лишних вопросов.
Вторым звонком Рысев вызвал Лесника. На этот раз инструкции последовали более подробные. В заключение генерал сказал:
— У Гнома два часа. И пусть он учтет ошибку в Коломне. Сделать надо хитрее. Помните против кого работаете.
На несколько минут Рысев задумался. Генерал взвешивал плюсы и минусы различных вариантов своих действий. Зыбкая идея обрастала деталями, пока не приобрела завершенную форму.
— Сегодня ты меня переиграла, — прошипел генерал далекой собеседнице. Он был уверен, что сейчас она тоже думает о нем. — Ты сделала неожиданный ход. Теперь моя очередь.
Рысев достал из портфеля старенький сотовый телефон и вставил в него симкарту. Подобные средства связи он покупал с рук на подмосковных станциях, прикидываясь дачником. Сейчас настал один из тех моментов, для которых они были предназначены.
Генерал набрал номер, дождался ответа и постарался изменить голос, добавив нервозность:
— Это брат Артура Хасаряна?
— А ты кто такой?
— Я знаю, кто убил вашего брата. В него стреляла женщина-киллер.
Речь шла о громком заказном убийстве двухлетней давности в центре Москвы вора в законе Артура Хасаряна. Его брат Давид оказался скор на расправу с предполагаемыми исполнителями, но со временем убедился, что мстил не тем.
— Откуда ты знаешь?
— Мой братуха продал ей винтовку. Сука его убила. Я недавно откинулся с зоны и нашел ее.
— И что ты хочешь?
— Того же, что и вы.
Собеседник ответил после паузы:
— И почему ты сам с сукой не поквитаешься?
— Птичка не моего полета.
— Где она?
— У ментов. Но завтра в шестнадцать часов ее доставят в Кузьминский суд. Если сука даст показания, ее будет охранять ФСБ.
— Откуда знаешь?
— Я шалаву из канцелярии суда охмурил. Она и шепнула.
— Как зовут киллершу?
— Светлый Демон.
Рысев отключил телефон, вынул и разломил симкарту. Кроме собственной воровской легенды, остальное в сообщении было правдой. Артура Хасаряна ликвидировала Светлый Демон. Среди бандитов наверняка ходили слухи о ней. По воровским законам Хасарян-младший обязан отомстить за брата.
Маршрут на службу генерал выбрал так, чтобы проехать по набережной Яузы. На одном из поворотов он опустил стекло и швырнул использованный телефон в незамерзающую грязную реку.
Оказавшись в рабочем кабинете, Рысев некоторое время раздумывал, а потом связался с Лесником.
— Завтра в четыре после полудня надо быть готовым к нештатной ситуации. Объясню при личной встрече.
С лязгом раскрылись многопудовые двери. Коршунова вывели из бетонного отсека бомбоубежища, где он провел целые сутки, и запихнули в БМВ на заднее сиденье.
— Куда? Что с Таней? — торопливо спросил Кирилл.
Агенты действовали молча. Вязаная шапочка, надвинутая на глаза, лишила Коршунова возможности обзора. Сцепленные за спиной руки вынуждали сидеть сгорбленным. Оставалось слушать и ждать.
Заурчал двигатель, автомобиль, задрав нос, выехал из подземного «бункера». Коршунову показалось, что водитель сознательно петляет по переулкам. На всякий случай, он отсчитывал время и запоминал повороты. «Шестнадцать — налево, тридцать четыре — направо…» Это позволяло ему сконцентрироваться и не чувствовать себя безвольным пленником.
После шестого поворота автомобиль оказался на шумной трассе, разогнался, через восемь минут четырнадцать секунд свернул вправо, и на счет «двадцать один» остановился в тихом месте. Клацнула открывшаяся дверца.
— Руки давай!
Кирилл Коршунов узнал голос Лесника. Он вывернул руки. Щелкнул замок наручников. Теперь можно было протереть запястья и размять плечи.
Лесник сдернул с Коршунова шапочку и выдернул из машины.
— Свободен. Поживи пока.
Кирилл осмотрелся. Улица тихая, но люди ходят. Это хороший знак. Сзади приткнулся его «чероки», из которого вышел насупленный Гном и направился к Коршунову.
— Хотел нас под пули Демона подставить! Наши люди обыскали тот заводик, куда ты нас привез, и нашли винтовку с оптикой. Она должна была нас грохнуть, да?
Гном ударил кулаком в живот. Кирилл стерпел удар, понимая, что его привезли сюда не для того, чтобы отдубасить.
— Ты идиот, Коршун! Предал систему! Мог быть с нами, а связался со списанной киллершей. Ей по любому кранты!
— Погоди, вас тоже спишут.
Гном презрительно сплюнул:
— Я же говорю — идиот!
— Отдельный, обособленный человек, — согласился Лесник. В отличие от напарника он был настроен философски. — Таково первоначальное значение слова «идиот».
— Чего? — скривился Гном.
— Древние греки уважали общественные обязанности и называли себя «политес». А тех, кто игнорировал общественную жизнь, например, не ходил на голосования, называли «идиотес». Коршун, ты участвовал в выборах? — Не дождавшись ответа, Лесник развел руки: — Я так и думал. Такого гражданина сознательные греки презирали и подчеркивали, что это ограниченный, невежественный человек. Так, постепенно, «идиот» стало синонимом слова «тупица».
— Скоро у нас «идиотес» станет больше чем «политес». Но мы подправим статистику!
Гном снова замахнулся, но его остановил Лесник:
— Нашего идиота лечить поздно.
— Эй, вы, сознательные греки, что с Таней? — прервал словоблудие оперативников Коршунов. — Где моя дочь?
Лесник бросил мобильный Коршунова на водительское сиденье в «чероки» и ушел к своей машине. За ним последовал Гном. Агенты уехали. Коршунов заметил ключи в замке зажигания и сел за руль.
Его выпустили, вернули машину и телефон. Что бы это значило? Ночь он провел в неизвестном бункере. Полчаса назад дали попить и вывезли сюда.
Взволнованный Кирилл подхватил телефон и набрал номер дочери.
— Таня! — обрадовался он, когда ему ответили. — Ты где?
— Я уже дома. Меня держали в камере, а недавно отпустили.
— Ты в порядке? С тобой ничего не сделали?
— Всё нормально. Но почему со мной так поступили?
— Это из-за меня. Прости.
— И из-за нее? — Оба поняли, о ком идет речь. — Вам пришлось выполнить их условия?
— Таня, я тебя прошу срочно уехать в Польшу. И затеряться где-нибудь в Европе. Никому не говори, где ты. Связь только через почту.
— Всё так серьезно?
— Да.
— И надолго мне надо исчезнуть?
— Пока мы не решим проблему. Оставаться в Калининграде тебе опасно.
— Вообще-то я и так собиралась уехать на зимние каникулы.
— Вот и прекрасно! Уезжай сегодня же, только измени маршрут.
— Я попробую что-нибудь придумать.
После разговора с дочерью Коршунов набрал номер Светланы. Ее телефон был отключен. Звонок Николаю Субботину тоже ничего не прояснил. Николай не видел мать со вчерашнего дня.
Коршунов запомнил место, где его освободили, записал время и повороты в обратном порядке, выехал на оживленную магистраль и понял, в какой район Москвы его вывезли. До их нового жилья не так и далеко. Конечно, в машине может быть «маячок», показывающий его местоположение. Но это можно проверить позже. Пока он оставит «чероки» подальше от дома и воспользуется метро.
Как только Коршунов припарковался у станции метро, ему позвонили с незнакомого номера. Взволнованный Кирилл узнал спокойный голос любимой женщины:
