«У чекиста должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова» — наставлял романтиков Революции Дзержинский. Романтиков не стало, времена изменились. С чистыми руками не заметишь, как станешь грязным нищим, с горячим сердцем получишь инфаркт, а на счет головы возражение нет — мозги должны работать четко. Хотя бы у начальника. А что подчиненные опять лопухнулись — приходится мириться. Слишком умный подчиненный опасен. Рано или поздно он может занять твое место.
— Запри Коршуна в «бункер», — приказал генерал. — И предупреди, что он сам решил судьбу своей дочери.
«Бункером» именовалось одно из старых бомбоубежищ, которые активно строились в жилых кварталах Москвы вплоть до развала Советского Союза. Большинство из них теперь использовались как склады и автомастерские. Одно из таких бомбоубежищ, оформленное на подставную фирму, генерал приспособил для личных целей. Там были глухие двери, система вентиляции, запас продуктов и, что немаловажно для конспирации, в «бункер» можно было заехать, не выходя из машины.
Пока Рысев размышлял, как поступить с запуганной в Калининграде дочерью Коршунова, в кабинет зашел помощник.
— Я, кажется, не вызывал, — осадил помощника генерал.
— На ваше имя, Олег Владимирович, поступило срочное сообщение из Следственного Комитета, — поспешил доложить офицер.
— Подождет. — Генерал махнул рукой, но потом остановил помощника: — Что им понадобилось?
— Некая Светлана Демьянова просит адвоката.
— Что?!
Брови генерала сдвинулись к переносице. Он осмысливал неожиданную информацию.
— Эта женщина явилась сегодня к следователю с повинной и сообщила, что вы ей предоставите адвоката. Они тут же обратились к нам, — объяснил помощник.
— В чем она признается?
— Не сообщается.
— А что тебе еще известно?
— Только фамилия следователя. Майор юстиции Спиридонов.
— Майор, значит. — Рысев поджал губы и задумался.
Помощник выждал паузу и уточнил:
— Что прикажете ответить?
— Срочно затребуй фотографию этой Демьяновой.
Пока сотрудник выполнял поручение, генерал спешно оценивал изменившуюся ситуацию. Его левая рука непроизвольно сжималась и разжималась. При всех расчетах он никогда не предполагал, что наемный киллер может сдаться сама. Оставался шанс, что появилась самозванка. Или Светлый Демон подставила кого-то вместо себя.
Вернулся помощник с распечаткой двух фотографий спокойной коротко стриженой женщины в фас и в профиль. Генерал узнал ее. «Она!» Его кулак сжался и не разжимался. «Что ты задумала, Демон?»
— Что-нибудь еще? — спросил помощник.
— Свободен. Я сам решу вопрос.
— Вы утверждаете, что вас зовут Светлана Михайловна Демьянова.
— Да.
— Тридцать девять лет. Родились в Валяпинске?
— Возможно.
— Уточните.
— Я сирота из интерната. Тридцать девять исполнится в мае, если доживу. Родителей не знаю.
— Откуда отчество и фамилия?
— Усыновите, сразу сменю.
Я нахожусь в кабинете следователя. Передо мной начинающий полнеть мужчина моего возраста, представившийся майором Спиридоновым Сергеем Сергеевичем. Типичный кабинетный чинуша — очки, залысины, замедленные движения, задница по ширине плеч.
Следователь на разный лад задает одни и те же вопросы и заполняет протокол. Я не имею представления о своих родителях. Отчество Михайловна придумала сама, когда получала паспорт. В то время так звали руководителя страны, с которым связывали большие надежды. Страна та вскоре рухнула, как впрочем, и моя никчемная жизнь.
Моя персона явно заинтересовала и обескуражила майора юстиции. Не каждый день в Следственный Комитет являются убийцы с повинной.
Крутой разворот на шоссе означал столь же крутое изменение моего поведения. Иногда жизнь требует от нас неожиданных поворотов. Особенно, когда за спиной сильный враг. Если ты предсказуем, ты уязвим. Я долгие годы скрывалась от правоохранительных органов, а сейчас сама сунулась им в лапы. Ну кто такое мог ожидать!
— Почему у вас нет документов? — продолжает свою работу следователь.
— Потеряла.
— Где? Когда? При каких обстоятельствах?
— Не помню.
— Где вы проживаете?
— Я лицо без определенного места жительства.
— Выпиваете?
— А еще я кушаю.
— Злоупотребляете спиртным? — уточняет вопрос следователь.
— Да какое это имеет значение! — мне начинают надоедать бесконечные вопросы.
— Вы утверждаете, что восемнадцать лет назад убили мэра города Валяпинск?
— Да.
— Где это произошло?
— На центральной площади у памятника Ленину.
— Сколько раз вы выстрелили?
— Кажется, два. Точно не помню.
— Какой у вас был пистолет?
— Черный.
— Марка? Модель?
— Не знаю.
— Где вы взяли оружие?
— В Караганде! — огрызаюсь я.
— У кого? — следователь долбит по клавиатуре и ни черта не замечает юмора.
— Всё! Я устала и требую адвоката! Вы сообщили Рысеву?
— Откуда вы знаете генерал-лейтенанта службы безопасности?
— Вы связались с ним? — настаиваю я.
— Я проинформировал свое начальство. Они свяжутся. Так откуда…
— Больше никаких вопросов!
— Ну, хорошо. — Следователь возится с ноутбуком, распечатывает протокол и кладет передо мной листы, прижимая их ладонью. — Напишите на каждой странице: «С моих слов записано верно». Дата. Подпись.
— Может еще и время поставить?
— Я внес время допроса в протокол.
— Тут пустое место, — придираюсь я. — А вдруг вы что-то допишите.
— Вы в праве зачеркнуть неиспользованные строки.
Я рисую размашистый зигзаг и расписываюсь. Майор Спиридонов закрывает папку, убирает ее в стол и откидывается на спинку кресла.
— Я задерживаю вас на двое суток для выяснения личности.
— Мне нужен адвокат.
— Думаете, генерал вам его предоставит? Что связывает вас с Рысевым? — следователь ложится грудью на стол и разглядывает меня, словно желает протиснуться в душу.
Не выйдет. Я опускаю глаза и молчу.
— Сейчас, гражданка Демьянова, вас отвезут в изолятор. Завтра мы продолжим допрос. Хочу предупредить, что одного заявления об убийстве недостаточно. Потребуется восстановить все детали преступления.
— Без адвоката — ни слова! — предупреждаю я.
Мне требуется, чтобы Рысев как можно скорее узнал о моей явке с повинной.
Как большинство служащих Лубянки Олег Владимирович Рысев не уважал Следственный Комитет. Ну, кто так работает! Пресс-секретарь с генеральскими погонами вечно мелькает на телевидении. Глядя на него, сотрудники управлений то и дело дают комментарии по только что начавшимся расследованиям. Уголовное дело еще не поступило в суд, а уже сформировано общественное мнение. И часто вредное! Для общества и государства! А ведь строго дозированная утечка информации важный прием в системе манипуляции настроением граждан.
Нет, раньше, когда следователи входили в состав Прокуратуры, работать было проще. А сейчас они заматерели. Или слово «Комитет» в названии так сильно влияет на осознание собственной значимости? Вот грозная Контора заменила «Комитет» на «Службу» в своем названии и как-то подрастеряла былой авторитет. Слово «комитет» у Рысева вызывало ассоциацию с монолитной пирамидой, а «служба», «прислуживаться», «служить» — с ресторанным «чего изволите».
Не произойди сегодняшний форс-мажор, Рысев бы на порог к следакам не явился. А тут приходится стучать при входе в кабинет обычного начальника отдела Никанорова.
За столом сидел упитанный мужчина в синем кителе полковника юстиции.
— Я к вам Андрей Георгиевич. — Рысев заранее узнал имя нужного ему человека, прошел к столу и предъявил свое удостоверение.
— Присаживайтесь, товарищ генерал-лейтенант, — предложил хозяин кабинета.
— Я, собственно, ненадолго. — Рысев остался стоять, чем вынудил подняться полковника. — Сегодня вы задержали женщину, которая интересует нашу организацию. Вот бумага, согласно которой мы должны перевести ее в СИЗО «Лефортово».
Никаноров взял распоряжение, подготовленное Рысевым.
— Вы про Демьянову? Любопытный случай. Она совершила что-то особенное?
— Это государственная тайна. На этапе следствия я не имею права разглашать информацию.
— Следствие. — Выудил любимое словечко полковник юстиции. — Вы знаете, следствие по явке Демьяновой с повинной ведет следователь Спиридонов. Сейчас я его вызову.
Полковник нажал кнопку коммутатора.
— Разве мы не можем решить вопрос без подчиненных?
— Вы же знаете закон, товарищ генерал-лейтенант. Всё решает официальный следователь. И никто, даже я, не вправе надавить на него. — Сработало соединение. Хозяин кабинета сел за стол и наклонился к микрофону. — Спиридонов, зайдите ко мне.
