– Достаточно, чтобы понять, что противник вы серьезный.
– А мы противники? – удивилась я слегка наигранно.
– Надеюсь, что до этого не дойдет и мы договоримся, – юрист был настроен решительно.
Я сообщила, что тоже люблю договариваться, вместо того чтобы разворачивать боевые действия, но не вижу предмета переговоров, так как моя клиентка не настроена принимать предложение Разумовича.
На что тот возразил, что есть много способов заставить бизнесмена передумать. Я изучающе осмотрела моего собеседника с ног до головы. Да, зря я так легкомысленно согласилась на встречу, надо было сначала побольше разузнать про него. Взявшись за чашку с кофе, чтобы потянуть время, я стала лихорадочно вспоминать все, что о нем знала. И пришла к выводу, что знаю очень мало. Так, если то время, которое мы провели в фирме «Надежность», Николай Петрович потратил на то, чтобы узнать о моих способах работы и подготовиться к атаке, то мне нужно быть поосторожней и не говорить ни «да», ни «нет». Поэтому я не стала начинать разговор сама. Пусть атакует первым.
Самсонов так и сделал:
– Не скрою: то, что Наталья Владимировна пригласила детектива, меня озадачило. Она что-то узнала о наших планах или это просто школьная дружба?
– А вы действительно собирались применить методы, против которых может помочь только детектив? – отвечать вопросом на вопрос – моя любимая форма беседы.
– Повторю: предпочитаю договариваться.
– А от меня-то вы что хотите?
– В идеале я бы хотел, чтобы вы не занимались этим делом. Но, как я понимаю, это невозможно? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Самсонов.
– Когда меня нанимают, я честно отрабатываю свои деньги.
– Как раз это мне говорили все, кого бы я ни спрашивал. Поэтому в интересах вашего клиента вы просто обязаны уговорить ее продать нам бизнес. – Самсонов смотрел на меня змеиным взглядом. Гипнотизирует, что ли?
– Я узнала о ваших потрясающих способностях, когда вы защищали тарасовцев от «варягов». Сейчас обратная ситуация – вы помогаете пришлому капиталу? – Я постаралась вложить в эту фразу как можно больше сарказма. – Работаете по принципу «деньги не пахнут»?
– Деньги всегда деньги. И они не помешают ни вам, ни вашей клиентке.
Остальные полчаса прошли в подобной беседе: какие-то намеки, обещание больших денег, а в случае отказа – больших неприятностей. Мне это надоело, и я начала прощаться. Николай Петрович выразил сожаление, что мы не договорились, и пообещал, что я о них еще услышу.
Сев в машину к Виктору, я набрала Наткин номер и подробно пересказала, о чем шел разговор, добавив, что, по-видимому, не способна к бизнесу и совершенно не понимаю, зачем москвичам нужно обязательно откупать у нее клинику, почему, уж если так хочется, нельзя создать свою. Земскова объяснила, что операции, которые делаются у нее в клинике, дорогостоящие, не каждому по карману, поэтому пациентов не так уж много, двум таким клиникам в областном центре делать нечего. А поглощение малых предприятий – самое типичное явление современной экономики. На этом делают хорошие деньги. И по-видимому, придется задействовать старые связи, чтобы отбиться от захватчиков.
Узнав, что Алик так и не объявился, я посоветовала Натке звонить, если что-то случится, и дала команду Виктору везти меня домой. Вообще я не люблю сидеть справа от водителя – как-то надежнее, когда руль в собственных руках. Но, несмотря на молодость, Виктор вел машину очень уверенно, умело выбирал маршрут при малейшем намеке на пробку, поэтому до места мы добрались с минимальными затратами времени и нервов. При прощании он пригласил меня заходить за дисками и обещал дать послушать что-то особенное.
И вот я опять дома. Перед подъездом сосед копался в моторе своей машины. «И чего они все ломаются?» – подумала я и вспомнила, как что-то шевельнулось у меня «в мозжечке», когда я осматривала панораму города из Наткиного окна. Тогда я тоже заметила пытавшегося завести машину мужчину. А «мозжечку» своему я доверяю: если мелькнуло что-то подсознательно, нужно обязательно прислушаться – проверено на практике.
Дома, с полчаса поплескавшись в ванной, смывая пот трудов праведных, а потом, сварив кофе, уселась с чашкой в любимое кресло. Включила музыку и задумалась.
В такие дни приходится признаться,
Что как бы ни благоволил мой век,
Все меньше адресов, где я могу остаться,
Не заплатив за ужин и ночлег, —
пел Трофим, а я вслушивалась в слова и думала, что как бы там ни было, но уж Павла-то Логонова Алик должен был предупредить, что отложил рыбалку.
Ну, допустим, встретил он Марину в том же магазине... Под предлогом, что у нее сломалась машина или она без транспорта, а ей нужно доставить тяжелые сумки, женщина заманила его домой.
Если Алик донжуан, он мог предположить, что, пока друзья возятся с машиной, он успеет. Но все равно должен был позвонить, спросить, как дела и сколько у него времени. Если приключение очень понравилось, то должен был позвонить и сказать, чтобы ехали без него, а он будет попозже.
Если он не донжуан, а женщина заманила его к себе домой, и вдруг мужик вспомнил молодость – что называется, «седина в бороду, бес в ребро» – и решился на приключение, он должен позвонить, чтобы его не ждали.
Даже если роман стал внезапно и стремительно развиваться – телефон-то зачем отключать?
А кстати, когда телефон был выключен? Перов рассказал нам только про сигнализацию машины.
Я быстро разыскала телефон фирмы «Надежность». Но когда посмотрела на часы, подумала, что там, скорее всего, уже никого нет. Но потом вспомнила, что это фирма охранная, а значит, служба слежения за объектами должна быть круглосуточной и на телефоне кто-то должен быть обязательно. Так и оказалось. Просто вместо секретарши трубку взял то ли охранник, то ли дежурный. Перова, сказали мне, уже нет на месте. Но мне удалось объяснить, что дело очень срочное, я продиктовала свой телефон, на который зам вскоре перезвонил. Я поделилась своими размышлениями. Он согласился узнать, когда был отключен телефон, и скоро сообщил: «Да, что-то не то, давайте посмотрим вместе». Я сказала ему свой адрес, и, несмотря на вечернее время, через полчаса он был у меня.
Вновь разложили карты и графики, начали выписывать на листе бумаги:
19.18 – Александр Геннадьевич припарковал машину у магазина «Воленск».
19.34 – машина отъехала от магазина.
19.56 – спутниковый сигнал стабилизировался на улице Молодежной.
20.23 – сигнал переведен в экономный режим.
– А телефон отключен в девятнадцать сорок! – показал мне еще одну бумагу Владимир Сергеевич. – Что же получается? Он отъехал от магазина, через шесть минут остановился – это тоже видно на графике, – отключил телефон и через три минуты поехал дальше?
– И до сих пор ни на звонки не отвечает и никаким другим способом о себе не дал знать? – уточнила я.
– Нет, никаких известий не поступало, – ответил зам.
– Владимир Сергеевич, вы не один год знаете Мыльникова. Мог он так загулять? – решила я выпытать у зама подноготную начальника.
Перов рассказал, что за то время, что он с ним работал, у Александра Геннадьевича было две страсти: работа и Наталья Владимировна. Вернее, Наталья Владимировна и работа. Жену он на руках носил, все время повторял, что, если бы не она, он бы давно пропал. Перов и Мыльников не сильно делились подробностями личной жизни, ведь не друзья, не собутыльники, просто сослуживцы. Но все равно всегда видно, кто как к своей половинке относится. Редкие выходные, когда те у Натки и Алика совпадали, они вместе проводили. В отпуск зимой и летом на две недели ездили: то на лыжные курорты, то на море.
Бабник ведь обязательно своими победами хвастается, анекдоты соответствующие рассказывает. Мыльников на эту тему никогда не разговаривал. А вот о своей Натке говорить любил. Так что Перов сильно сомневался, что Алик у дамы. Скорее можно поверить, что запил. Алкоголизм ведь не лечится – просто человек делает выбор и никогда больше не берет в руки рюмку, как это было с Александром Геннадьевичем. Вот о своем пути к трезвой жизни он своему заму много рассказывал. И ни разу при нем в рот спиртного не взял – подчеркивал, что ему даже рот мочить нельзя.
– Но ведь для того, чтобы запить, нужна причина. Он закодирован? – спросила я.
– Нет. Это волевое решение, которое ему помог принять отец Никодим. Наталья Владимировна привезла Мыльникова к батюшке, когда были испробованы все мыслимые и немыслимые способы лечения. – Перов рассказывал об уже известном мне, но я не перебивала – вдруг узнаю что-нибудь новое.
Вокруг маленькой церквушки в опустевшем селе, где остались доживать свое лишь глубокие старики, образовалась своеобразная община бывших алкоголиков, среди которых было и несколько тех, кто еще не совсем расстался с пагубной привычкой. Они работали на заброшенных полях некогда сильного колхоза. Мыльников рассказывал Перову, что ехать не хотел, да и жить уже не хотел – ни во что не верил, ни к чему не стремился, кроме очередной рюмки. Но когда батюшка привел его в церковь, которую восстанавливали бывшие алкоголики, на него какое-то просветление нашло.
