А потом он нашел другую статью. Суббота. Автор — Леонид Маринский. Статья об убийстве молодой женщины, произошедшем в четверг. Если верить тому же брату, материалы об этом убийстве пришли к его сестре самое позднее в среду. Но прочитать статью Ивакин не успел. Библиотекарша задвигала стулом и предупредила о том, что им пора закрываться. «Чем же там можно зачитаться-то, Господи?!» — было написано у нее на лице.
— Старикан-то, которого от Семенова прислали, начал с того, что, мол, просто интересно и на пенсии скучно. А теперь версии выдвигает! — Следователь Королев, рыжеволосый, полный жизнерадостный малый лет тридцати пяти развернул курицу, выложил на газету редиску, помидоры, огурцы, достал зеленый лучок, полкирпича хлеба, рассыпал соль, отвинтил крышку у бутылки с квасом. Обед был готов.
Столовых Королев не признавал. Он был типичный представитель кубанских благословенных мест. Курица, выращенная его женой на зерне, потом приготовленная с добавлением перца и чеснока с собственного огорода, обмазанная сметаной от своей коровы, — вот это, он считал, высокая кухня! Еще он считал, что народ стал лениться. Тут Королев обычно саркастически смеялся: в целях экономии времени люди покупают всякую гадость. А на что они тратят это сэкономленное время? На борьбу с изжогой!
— Старикан считает, что к этой Леонидовой прилетал кто-то из Москвы. — Королев хрустнул редиской. — Вечером, во вторник! В восемь тридцать. На основании того, что звонки начались с девяти. Логика, а?
— А что, тоже версия, — проговорил Прокопенко, налегая на помидоры.
— Мужика в светлом костюме хозяйка еще в семь видела. Он что, над городом из самолета выпрыгнул? Парашюта рядом с ним хозяйка не заметила?
— Ну, знаешь, у нашей версии тоже слабое место есть. Они не ограбили дом в тот вечер и наутро — понятно. Хозяйка была дома. Но почему они не сделали этого на следующий день и еще через день? У них пять дней было.
— Да испугались! Может, они эту девку вообще убивать не хотели. А когда так получилось, в штаны наложили и смылись. А я, знаешь, одного боюсь: не был бы серийный! — Королев хрустнул косточкой: домашнего цыпленка он съедал целиком.
Прокопенко суеверно поплевал в сторону.
— Интересный народ! — Королев потянулся за полотенцем, чтобы вытереть губы. — Брат, а не знает, бриллиант у нее или стекло. Ну как так? Вот у меня тетка есть, так я все знаю про ее украшения. Серьги с рубинами, кольцо с изумрудом — ящерица такая маленькая из камней, представляешь? У меня дочь младшая, как придет к тетке, вечно начинает канючить, чтобы ей ящерицу показали. А этот: не знаю, говорит, что там у нее за драгоценности.
— Москвичи! — сказал Прокопенко.
— Вот то-то и оно! — Королев сердито махнул полотенцем, отгоняя мух. — Одна радость от дождей: эти твари попрятались. А сейчас, смотри, опять повылазили изо всех щелей!
— Москвичи?!
Королев захохотал: своего молодого коллегу он считал туповатым, но, по его представлениям, этот недостаток был несерьезным и безобидным — при условии, что человек добр.
— Сам ты москвичи! Мухи!
— Да ну тебя! Скачешь мыслями, как кузнечик, — рассердился Прокопенко. Они немного помолчали, хрустя огурцами.
— Как он тебе вообще показался? — спросил Прокопенко.
— Кто?
— Брат убитой.
— Скользкий какой-то. «Ничего не знаю! Виделся редко!» Разве это может быть правдой? Пусть даже и в Москве?
— Я думаю, может. Я сам с родственниками отца годами не общаюсь, хотя они в Сочи живут. Они после его смерти совсем нас с матерью забросили, не помогали, хотя богатые. Что с ними общаться-то?
— Может быть, конечно… Но все-таки сложилось у меня впечатление, что брат этот что-то недоговаривает. Вот тебе пример: он вначале заявил, что понятия не имел, как сестра на юге оказалась. Потом проговорился, что сам ей советовал на море съездить. Вот, у меня записано: «В Лазурном она несколько раз отдыхала с отцом, в правительственном санатории. Когда ее мать заболела, Марина мечтала свозить ее в Лазурное, но считала, что это очень дорого. Так и не успела. Я и сам ее уговаривал съездить, развеяться. Но у нее с деньгами вечно проблемы были».
— Какие же проблемы, если она на пару недель две тысячи долларов привезла?
Королев пожал плечами.
— А кстати, сколько она собиралась здесь пробыть? Хозяйка что-нибудь знает?
— Говорит, речь шла, как минимум, о месяце. Леонидовой здесь нравилось. Слушай, давай займемся проработкой того, что можно купить на две тысячи долларов! — сказал Королев. Его тон стал деловым. Пустая болтовня закончилась. — Катер, чтобы уплыть в Турцию? Или, может, машину, чтобы взорвать ее на рынке?
— С ума сошел! — Тему терроризма Прокопенко не обсуждал даже в шутку. Он испуганно выпучил глаза и постучал по столу обоими кулаками.
— Итак, девка с бриллиантом на шее, длинным языком, огромной грудью и в тридцать пять лет незамужняя отправилась с каким-то парнем прогуляться. В десять вечера! Хвасталась перед ним, какая ока богатая, может, хотела его заинтересовать, намекала, что она завидная невеста. Показала ему украшение, сказала, что от бабушки графини досталось, что Третьяковская галерея спит и видит, как его заполучить. И все! А вы тут огород городите! Про доллары он мог и не знать. Ему бриллианта достаточно было.
— Звонили же весь вечер, помнишь? — осторожно напомнил Прокопенко. — И хозяйка как раз на дежурство должна была уйти. Совпадение?
— Да нет, вряд ли. — Королев в раздражении снова взялся за курицу. — И правда, почему дом не обчистили?
Они немного помолчали.
— А ты понял, она этому московскому старикану родственница, что ли? — спросил Королев. — То есть она и Семенову родственница?
— Мы с Семеновым не родственники, — произнес Ивакин, просовывая голову в кабинет. — Мы учились вместе. Здравствуйте. Ну что, проверили рейсы?
— Парня одного отправили, — недовольно отозвался Королев. Он хотел проявить строгость и показать старикану, что пенсионерам положено греться на солнышке, а не лезть в чужие дела, но природное дружелюбие и склонность к пропаганде здорового питания возобладали в нем. — Давай, Владимир Саныч, присаживайся, угощайся. А то знаем мы, как в ваших санаториях кормят.
— Ну, не скажите! Икру вчера давали. Я бы вот огурчика, — Ивакин присел к столу, взял в руки огурец, покачал головой, увидев, что огурец меньше его среднего пальца. — Вы уж извините, я из коридора конец вашего разговора слышал. Мне тоже непонятно, почему же преступник не обыскал комнаты с ее вещами. Мне это совершенно непонятно!
Королев с Прокопенко переглянулись. В коридоре послышался шум. Дверь распахнулась. Молодой парень стоял на пороге и сиял, как вымытая витрина.
— Ну, ребята, с вас бутылка! Я нашел! И нашел я нечто!
Парень был от природы веселый.
— Бутылка! — возмущенно сказал Прокопенко. — Перетопчешься! Что нашел-то?
Парень, довольно улыбаясь, прошел в кабинет и с видом начальника уселся к столу, немедленно водрузив ноги на его полированную поверхность.
— Я проверил все рейсы третьего и четвертого июля. Знаете, кто прилетал? Леонтьев! Певец Валерий Леонтьев!
Королев начал багроветь, но парень вовремя спохватился.
— Нет, это я к слову! У него два концерта в Сочи было. А я думал, у него свой самолет…
— Это все, что ты нашел? — спросил Прокопенко, тревожно оглядываясь на Королева.
— Ну прямо! Вы сейчас будете бегать по кабинету и кричать от радости. Я по порядку расскажу?
— Ты по порядку и, главное, быстрее, — попросил Прокопенко.
— Самолеты, надо сказать, полупустые летели. Даже самый дешевый, утренний. Да-а. Это вам не прошлый год. Помните, что творилось?
Королев засопел, и парень быстро закивал, как бы подтверждая, что понимает его нетерпение, но…
— Я все три рейса просмотрел.
— Их было три? — уточнил Ивакин. — Во сколько прилетали самолеты?
— Один в полдень. И два вечером, причем эти почти друг за другом шли, там разница в час. Тот, что в двадцать часов тридцать минут, был последним. И кстати, самым дорогим. Почти вдвое дороже утреннего.
— Ты такой ерундой весь день занимался? — спросил Королев. — Цены узнавал?
— Это не ерунда, — вступился за парня Ивакин.
Прокопенко закатил глаза и потянулся за помидором.
— Вы мне поручили подробно изучить тот, что в двадцать тридцать, — невозмутимо произнес парень. — Но я просмотрел все три. И кстати, не один, а все три рейса в Москву на следующий день я на всякий случай проверил. Искал, как вы мне и сказали, тех, кто прилетел и сразу же улетел. Таких оказалось немало, четверо или пятеро. Вначале я подумал, что нашел серьезную зацепку. Там был некто Олейников. Мне помогал списки просматривать Андрей Петрович из аэропортовской милиции, он-то и обратил внимание на эту фамилию. Олейников жил в Лазурном когда-то, потом сел за грабеж, потом уехал и затерялся. Андрей Петрович тогда в городе работал, помнит его дело. Он мне сообщил: «Я Олейникова этого видел, когда он прилетел. Он выходил из зоны прилета, и я к нему подошел поздороваться. У меня младший брат с ним в одном классе учился. Тот ему однажды даже челюсть сломал в драке». Я его спросил: «Какими судьбами к нам? Давненько тебя видно не было». Он сказал: «По бизнесу прилетел». Андрей Петрович засмеялся: мол, какой же у нас в Лазурном бизнес? А сам подумал: не к браткам ли нашим он с визитом заявился? Или, черт его знает, с Грузией замутил. Тип такой неприятный. Он бы и с чеченами мог, не задумываясь.
