Прослышав о португальском короле, который после смерти своей фаворитки Инес де Кастро сочетался с ней, мертвой, узами законного брака, короновал труп и приказал всем своим придворным принести ей клятву верности, целуя руку покойницы, граф Костров совершил нечто подобное. Правда, он не стал выкапывать труп возлюбленной и ограничился тем, что заказал ее восковую фигуру, добившись поразительного сходства. Наряжая фигуру в платья покойной, граф усаживал ее в гостиной и проводил вечера в ее обществе, а также раскатывал с ней в карете по городу.
Самое же главное – он непременно обсуждал с восковой возлюбленной новые постановки и не принимал в театр ни одной актрисы без ее соизволения.
Родственники мецената пытались через суд доказать, что он сошел с ума, чтобы наложить лапу на его значительное состояние, но Феликс Костров нанял хороших адвокатов и отбился. Адвокаты доказали в суде, что в поведении их подзащитного нет ничего противозаконного или противоестественного, и привели в пример восковую персону императора Петра Великого.
Кроме того, они показали, что все постановки в театре пользовались неизменным успехом, следовательно, советы покойной возлюбленной были здравыми и полезными.
После же смерти графа восковая фигура Софи Верден поступила в качестве экспоната в распоряжение театрального музея, где и находилась по сей день.
– Чего только не бывает! – проговорила Надежда с чувством. – Каждый сходит с ума по-своему!
Тут в соседней комнате раздались приближающиеся шаги и чьи-то негромкие, раздраженные голоса, показавшиеся Надежде Николаевне подозрительными. Она скользнула за портьеру – просто так, на всякий случай, – и оказалась рядом с восковой актрисой.
Тем временем дверь открылась, и в комнату вошли двое. Женщина, коротко стриженная брюнетка, показалась Надежде смутно знакомой, мужчину она не знала, зато вспомнила его голос, когда он заговорил, – гнусавый, как будто простуженный. Это был голос того человека, который хотел подсесть к ней в кафе, где убили фальшивого Квадратова. Того человека, который – Надежда в этом не сомневалась – украл у нее пакет с дурацкой книгой.
– Ну вот, здесь нам никто не помешает! – проговорил гнусавый многообещающим тоном.
– Не понимаю, чего ты хочешь…
– Не понимаешь? Ты не сделала того, что тебе поручили! Ты не взяла у него то, зачем пришла!
– У него этого не было! Я проверила…
– Плохо проверила! У него это точно должно было быть!
– Не могла же я прямо там, на виду у всех, обыскивать карманы трупа! Мне велели его устранить – и я это сделала! – отбивалась собеседница гнусавого.
В эту секунду Надежда поняла, где прежде видела эту женщину. Это она явилась в то самое кафе, одетая и загримированная под саму Надежду Николаевну. Парик еще нацепила, зараза такая. Это она убила лже-Квадратова – да она только что в этом призналась! Вколола ему какой-то препарат – он и окочурился в одночасье.
Нельзя сказать, что Надежда Николаевна была сильно опечалена его смертью, но все же убийца нравилась ей еще меньше.
Сейчас женщина была совсем не похожа на Надежду – другая стрижка, другой макияж и заметно худее. Видно, тогда, в кафе, она что-то подложила под одежду. Осознав этот факт, Надежда разозлилась еще больше.
А потом ей стало страшно, очень страшно… Если эти люди ее здесь найдут, то непременно тоже убьют, ведь она – свидетель, а свидетели, как известно, живут недолго…
Дернувшись, Надежда Николаевна случайно задела кресло восковой актрисы, и то предательски скрипнуло.
– Ты слышал? – насторожилась женщина. – Здесь кто-то есть!
– Да никого здесь нет! – раздраженно проговорил мужчина. – Кто здесь может быть?
– Но я что-то слышала! – не сдавалась его собеседница.
Она шагнула к портьере и отдернула ее.
Надежда в самый последний момент успела юркнуть за кресло и скорчиться там с удивившей ее саму ловкостью. Ногу, которая не уместилась за креслом, она прикрыла пышной шелковой юбкой актрисы.
– Ну, видишь? – проговорил гнусавый. – Никого нет, кроме этой восковой бабы! Наверное, тебе послышалось!
– У меня прекрасный слух!
– Ну, тогда, может, это мыши. Или крысы. Они здесь наверняка есть, среди этого старья…
Женщины вздрогнула:
– Ты это нарочно? Ты же знаешь, как я не терплю мышей, а уж тем более крыс! Пойдем уже отсюда!
– Крыс боишься? – злорадно прогнусавил мужчина. – Это еще семечки, вот посмотрим, что скажет Мессир, когда узнает, как ты облажалась. Нужно было сначала забрать у этого лоха ту вещь, а потом уж убивать. Поспешила ты, дорогуша…
– Иди к черту!
Продолжая переругиваться, криминальная парочка вышла из комнаты.
Надежда на всякий случай немного выждала, а потом выбралась из-за кресла, обернулась к восковой фигуре и вежливо поблагодарила ее за предоставленное убежище. Показалось ей или нет, что восковая персона благосклонно кивнула?..
От всех переживаний Надежде Николаевне срочно понадобилось в туалет, и она решила пересидеть там до выхода Алки. Впрочем, беседовать с подругой в буфете ей уже расхотелось, да и вообще следовало уносить отсюда ноги поскорее, пока те двое ее не узнали.
А вот интересно, что они тут делают? Но об этом после. А сейчас надо послать Алке сообщение, что она не может остаться, и уйти. Потом поговорят.
Телефон, как всегда, завалился на самое дно сумки. Надежда достала косметичку, накрасила губы, причесалась и долго репетировала в зеркале безразличное выражение лица.
Наконец убрала косметичку в сумку, достала было телефон, но тут ей под руку попался номерок – прозрачный пластмассовый кругляшок бледно-зеленого цвета. Странно, вроде бы когда она сдала пальто, то положила его вот в этот маленький карманчик… Ну да, он там и лежал.
Надежда в полном изумлении уставилась на два одинаковых номерка у нее на ладони.
Только головокружительными событиями последних дней, да еще убийством, которое произошло буквально у нее на глазах, можно было объяснить то, что она не сразу сообразила, в чем дело.
Сейчас Надежда Николаевна вспомнила, что подобрала номерок в кафе, где убили лже-Квадратова, он выпал у него из кармана. Уж не его ли искала убийца?
«Вот так, господа хорошие, – злорадно подумала Надежда, – нужно было повнимательнее смотреть».
Сверху на номерке стояли две буквы: ТО, а внизу цифры: 68. Ну точно, тот самый номерок, что она подобрала в кафе. А вот и другой, который ей выдали на пальто.
Значит, ТО – это Театр оперетты.
И что теперь делать?..
Надежда осторожно выглянула из туалета, и, к счастью, услышала шум, приглушенный говор и звук отодвигаемых стульев. Очередной доклад закончился, и публика высыпала в коридор. Надежда Николаевна решительно вошла в зал и дернула Алку за рукав, пока ее не перехватил еще кто-нибудь из знакомых.
– Алла Владимировна! – Сквозь толпу к ним уже пробивался один такой усатый и мордатый тип.
– Ты мне нужна, – прошипела Надежда, – избавься от него хоть на время.
Алка взглянула подруге в глаза и, поняв, что та не шутит, потащила Надежду в тупик коридора.
– Ну что такое?
– Потом, – буркнула Надежда Николаевна. – Все потом! Значит, вот тебе номерок, возьмешь мое пальто, в гардеробе долго не маячь, жди меня в фойе перед выходом. Меня увидишь – не признавайся, я сама потом к тебе подойду. Ну, иди!
Алка хотела что-то сказать, но Надежда зашипела на нее, как рассерженная кошка, и подруга поняла, что лучше не спорить – нарвешься на неприятности.
Надежда видела, как умница Алка получила ее пальто, накинула его на плечи и вышла в фойе (сунуть руки в рукава она даже не пыталась, поскольку они с Надеждой были, мягко выражаясь, в разных весовых категориях). Столкнувшись с Алкой в дверях гардероба, Надежда скользнула по ней равнодушным взглядом и подошла к стойке.
Гардеробщик, по внешнему виду бывший артист, принял у нее номерок и направился к стойкам с одеждой, но на полпути остановился и оглянулся на Надежду. Та едва успела отвернуться. Тогда он пошлепал куда-то в дальний угол, покопался там и вышел, неся в руках пакет из обычной оберточной бумаги, перевязанной шпагатом.
