— Оззи… Осборн, ради бога, — прошептал Дональд Керк. — Я и представить себе не мог…
— Я сделал это для нее, — ответил Осборн все тем же странно тихим голосом. — Я неудачник. Она была первой женщиной, которая обратила на меня внимание. А я совсем беден. Как-то она сказала, что никогда не выйдет замуж за того, кто не сможет обеспечить ей… комфорт. Когда подвернулся этот случай… — Он облизал губы. — Это было искушение. Несколько месяцев назад этот человек написал мистеру Керку письмо из Китая. Я прочитал его, поскольку читал всю почту мистера Керка. Он писал об этой марке, о том, что уходит из миссии и возвращается в Нью-Йорк — по происхождению он был американец, — и о том, что собирается продать марку и уйти на покой. Я… я сразу понял, какая это возможность. Если марка была подлинной, она… — Осборн пожал плечами. Все молчали. — Тогда я спланировал все от начала до конца. Я вступил с ним в переписку от имени мистера Керка. Самому мистеру Керку я ничего не сказал. Я даже ей ничего не сказал… Мы довольно долго переписывались. Из его писем я узнал, что в этой стране у него нет ни родственников, ни друзей, которые могли бы начать розыски в случае его исчезновения. Я выяснил, когда он приедет, сказал, в какое время лучше прийти, дал ему несколько советов. Пока он не появился здесь и пока я не убил его… в тот момент, когда с него упал шарф… я понятия не имел, что он священник, без галстука, с перевернутым воротничком. Я думал, что он просто миссионер — обычный миссионер. Какой-нибудь методист или баптист.
— И что дальше? — мягко поинтересовался Эллери, когда Осборн замолчал.
— Проводив его в эту комнату, я через некоторое время вернулся и сказал, что не сразу догадался, но, похоже, он тот самый человек из Китая. Объяснил, что знаю про эту марку, что мистер Керк говорил мне о ней и все в таком роде. В конце концов, он стал вести себя более дружелюбно, расслабился, сказал, что его братья в китайской миссии тоже знают об этой марке и что он приехал в Америку, чтобы продать ее мистеру Керку. Поэтому, когда я его убил, мне пришлось позаботиться о том, чтобы никто не мог выяснить, кто он такой.
— Почему? — спросил Эллери.
— Потому что если бы полиция смогла проследить его до этой китайской миссии — а это было бы вполне вероятно, если бы они знали, что он священник и только что приехал, — то другие священники рассказали бы об этой марке и о том, зачем он отправился в Америку. Тогда полиция стала бы допрашивать мистера Керка и меня, тут бы открылось, что мистер Керк о марке ничего не знает, и меня бы арестовали… Возможно, они нашли бы несколько моих писем и, сравнив почерки, получили бы в руки доказательства… Я не мог этого допустить. Из меня плохой актер. Я бы наверняка себя выдал… Поэтому мне пришлось проделать эту перестановку «задом наперед». Но насчет двери, веревки, тела и всего прочего я придумал еще раньше и заранее все приготовил. Когда дело было кончено и мертвец лежал передо мной, я попытался выполнить свой план, но сначала он не сработал — с веревкой было что-то не так, — поэтому я повторял все снова и снова, пока у меня не получилось. Галстук я не смог достать… — Его голос становился все слабее и слабее, пока не умолк совсем. На его лице застыло какое-то тупое выражение; казалось, он не мог осознать весь ужас того, что с ним произошло.
Эллери невольно отвел глаза.
— Полагаю, женщина — это мисс Диверси, — пробормотал он. — Раз вы ничего ей не сказали, она не замешана в этом деле.
— О! — простонала мисс Диверси и упала в обморок.
Все случилось раньше, чем они сообразили, что Осборн собирается сделать. Он выглядел таким тихим, спокойным, присмиревшим. Только потом они догадались, что это была последняя разыгранная им отчаянная сцена… Эллери повернулся к нему спиной. Инспектор Квин с сержантом Вели стояли у двери. Детективы…
Осборн одним прыжком бросился вперед и проскочил мимо Эллери прежде, чем он успел обернуться. Инспектор Квин и сержант Вели закричали и мгновенно кинулись за ним, но им не хватило всего нескольких дюймов. Осборн впрыгнул на открытое окно, вскрикнул и исчез внизу.
* * *
— Прежде чем уйти, — проговорил Эллери в почти опустевшей комнате полчаса спустя, — я хочу сказать кое-что вам наедине, Керк.
Дональд Керк все еще сидел на прежнем месте, с безнадежным видом свесив руки между коленей и глядя в открытое окно. Мисс Темпл тихо ждала рядом. Все остальные уже ушли.
— Да? — Дональд тяжело поднял голову. — Квин, я не могу в это поверить. Старина Оззи… Он всегда был самым преданным, самым честным парнем. И вот что с ним стало из-за женщины. — Он передернул плечами.
— Не вините мисс Диверси, Керк. Ее надо скорее жалеть, чем обвинять. Осборн стал жертвой обстоятельств. Ему было тяжело, на него давил возраст. Его сильное воображение воспламенилось… Несомненно, эта женщина имела в его глазах большую привлекательность. Слабость, таившаяся в глубине его натуры, вышла на поверхность… Мисс Темпл, если позволите… Вы не могли бы оставить меня на минутку с вашим fiancè?
Она молча встала и направилась к двери.
Но Дональд схватил ее за руку, усадил рядом и заявил:
— Нет-нет, Квин. Я принял решение. Это единственная женщина, которая может принести мужчине только счастье. Я не хочу ничего скрывать от Джози. Кажется, я догадываюсь, о чем вы…
— Разумное решение. — Эллери подошел к своему пальто, перекинутому через спинку стула, и порылся в одном из карманов. Потом вернулся с маленьким пакетом.
— Не так давно, — улыбнулся он, — я поздравил вас с помолвкой. Теперь позвольте поднести вам свадебный подарок.
Керк облизнул губы.
— Письма? — Он с трудом сглотнул, бросил взгляд на мисс Темпл, решился и сказал: — Письма Марселлы?
— Да.
— Квин… — Он взял пакет и крепко сжал его в руках. — Никогда не думал, что смогу их вернуть. Квин, я перед вами в таком долгу…
— Ну что вы, бросьте. Думаю, будет не лишним устроить небольшое аутодафе, — улыбнулся Эллери. — Не сомневаюсь, что у вас есть все основания доверять вашей будущей жене, но на вашем месте я бы немедленно предал их огню. — Он вздохнул и, взяв пальто, добавил: — Ну что ж, все закончилось. Как говорится, нет худа без добра. Надеюсь, что вы оба будете счастливы, хотя сам я в этом сомневаюсь.
— Сомневаетесь, мистер Квин? — пробормотала мисс Темпл.
— О нет, — поспешно поправился Эллери, — не принимайте на свой счет. Это еще одно женоненавистническое замечание закоренелого холостяка.
— Вы очаровательны, мистер Квин. — Мисс Темпл неожиданно посмотрела ему в глаза. — Вы были просто неподражаемы во всем этом деле, и, полагаю, мне не следует задавать вам слишком много вопросов, учитывая, как удачно все повернулось в конечном счете. Но мне любопытно…
— При вашем интеллекте, моя дорогая, это неудивительно. Разве я не все уже объяснил?
— Не совсем. — Мисс Темпл взяла руку Дональда и прижала ее к себе. — Вы очень много говорили о том мандарине, мистер Квин. А теперь вы даже ни разу о нем не упомянули!
По лицу Эллери прошла тень; он покачал головой.
— Странное дело. Вы сами видите, какую ужасную трагедию ошибок нагромоздил Осборн при всей своей изобретательности. Я уверен, что, устраивая этот трюк с перестановкой, он ни на кого не хотел бросить подозрений. Возможно, просто не видел в этом смысла. Осборн перевернул все вещи только для того, чтобы скрыть отсутствие галстука и положение воротничка, и никаких других целей у него не было.
Но судьба оказалась к нему сурова. Она собрала несколько не связанных друг с другом фактов и бросила их мне. Я искал смысла в каждой детали. Но, как уже объяснил, я искал не тот смысл. Мне казалось, что надо внимательно присмотреться к каждому человеку, в котором есть что-то «шиворот-навыворот». И тут появляетесь вы, мисс Темпл, — его серые глаза блеснули, — только что из Китая, живое воплощение принципа «наоборот». Неужели вы станете винить меня за то, что я попытался увидеть значение в том факте, что жертва съела мандарин — то есть китайский апельсин — незадолго до своей смерти?
— О, — пробормотала она с разочарованным видом. — Значит, на самом деле этот мандарин ничего не значил? А я надеялась, что в нем заключен какой-то тайный смысл.
— Он не значил ничего, — протянул Эллери, — кроме того, что убитый был голоден; но об этом мы знали и без мандарина. Я не мог извлечь ничего важного из того факта, что из всех фруктов, лежавших в вазе, он выбрал именно китайский апельсин, а не яблоки или персики. Я и сам их люблю, хотя никогда не ездил в сторону Китая дальше, чем в Чикаго… Но с этим китайским апельсином связано еще одно обстоятельство, которое кажется мне… хм, довольно интересным.
— И что это такое? — заинтересовался Керк. Он все еще крепко держал в руках пакет.
