— Я понимаю вашу точку зрения, — сказал он. Он убрал капюшон с его правой стороны. — Посмотрите внимательно, Анита. Посмотрите, что люди сделали со мной.
Я старалась не смотреть, потому что я не знала, не было ли это техникой отвлечения, но от некоторых вещей трудно отвести взгляд. Шрамы на лице Ашера были на стороне одной щеки, спускаясь вниз к подбородку. Вся правая щека Витторио, с того места, где ее закрывал капюшон до края его рта и до кончика подбородка, вся была покрыта огрубелой рубцовой тканью.
Он позволил капюшону упасть назад, чтобы скрыть его лицо, и я поняла, что его левая рука протянута в сторону, ко всему миру, как будто ожидая, чтобы кто-то пришел взять его за руку. Девушка потянулась к нему. Я подумала на секунду, что она была другим вампиром, но одного взгляда в эти широкие, серые глаза хватило, чтобы я передумала. Она была одета в модную юбку, слишком короткую, открывающую талию, маленькие груди были настолько приподняты, насколько это было возможно. Прежде чем это стало стилем, я бы сказала «шлюха», но так много девочек-подростков было одето в такое дерьмо, что мне пришлось задуматься, как же на самом деле одевались настоящие проститутки.
Он убрал ее прямые коричневые волосы с лица. Она мечтательно улыбнулась ему.
— Оставьте ее в покое, — сказала я.
Он погладил ее щеку, и она прижалась к ней, как котенок. Он повернулся лицом ко мне, чтобы я могла видеть, как молодо было лицо под макияжем: четырнадцать, пятнадцать, может быть, не больше. Трудно было сказать при таком количестве грима и подобной одежде. Все это вынуждало добавить лет, которых девочка не заработала.
— Я сказала, оставьте ее в покое. — Мой голос больше не дрожал, в нем появились первые нотки гнева. Я воспользовалась этим, кормила гнев сладкими мыслями о мести, и о том, что сделаю с ним, как только мне выдастся шанс.
— Если ваш зверь поднимется, я вырву ей горло. — Он повернул ее к себе, когда сказал это.
Я вынуждена была покорить свой гнев, проглотить его, потому что он был прав, я не могла гарантировать со всем этим огромным стрессом, что гнев не втянет меня в какую-то ликантропическую проблему. Если бы я могла обратиться на самом деле, это дало бы мне оружие, но это оружие было не для меня, это была просто еще одна проблема.
Он протянул другую свою руку, и мужчина пришел к нему. Он был высоким, выше, чем вампир. Его серые глаза были почти такими же, как у девушки, и даже его короткие волосы были такого же оттенка коричневого. Он смотрел вперед, ничего не видя.
Витторио начал расстегивать свою рубашку, обнажая грудь. Я знала, как это будет выглядеть, потому что так выглядели худшие из шрамов Ашера. Но опять же, это было хуже. Святая вода не просто изуродовала кожу, она разъела более глубокие ткани, повредив связки и кости его ребер. Выглядело так, словно его тело пыталось восстановить некоторые ткани на нем, но правая сторона груди и живот были похожи на скелет с твердым покрытием из шрамов. Его живот был немного вогнут там, где не было костей, чтобы поддержать исцеление.
Если бы он хотел сделать мне больно в этот момент, он мог бы, потому что я была заворожена открывшейся картиной, и тем, что он выжил.
— Если бы я мог умереть от инфекции, я бы умер, потому что не было антибиотиков, когда они сделали это со мной.
— Если вы хотите умереть, подождите здесь, я возьму пистолет и помогу вам.
— Был момент, когда я искал именно этого, но никто не был достаточно сильным, чтобы убить меня. Я воспринял это как послание, что смерть — это я, поскольку смерть не тронула меня.
— Все умирает, Витторио, — сказала я, и не смогла удержать свой взгляд от метания между дочерью и отцом.
— Такие хрупкие, люди, не так ли?
— Вы привели их с собой в качестве заложников?
— Я нашел их в толпе. Сначала я подумал, — он обнял девушку, — что она шлюха, но она всего лишь притворяется. — Он поцеловал ее в макушку, и она прижалась к нему. — Она пахнет невинностью и неиспробованными вещами.
— ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ? — И я позволила каждому слову выразить гнев, который мне действительно не удавалось побороть. Я бы отдала почти все, в тот момент, за пистолет.
Он посмотрел вниз, на девушку, которая прижалась к нему, зарывшись руками в глубину толстовки, обернув их полностью вокруг него. Она смотрела на него снизу вверх, словно он был лучшей вещью на свете.
— Она видит меня таким, каким я был раньше. Я был красивым когда-то.
— Затем вы делаете великое разоблачение, и в этой части испытываете острые ощущения. Я поняла.
Он говорил, глядя на меня, а не на нее.
— Я могу покинуть это место, с этой семьей или с вами. Обменяете ли вы вашу свободу на их?
— Не делайте этого, — произнесла я мягким голосом.
— Вы пойдете со мной, чтобы спасти их?
Я посмотрела на этого человека, с его невидящим взглядом, и одурманенную девушку.
— Вы не убиваете детей и мужчин. Если мужчины не стриптизеры. Это не ваши жертвы. Отпустите их.
— Следует ли мне разбудить отца в достаточной мере, чтобы он мог видеть и знать, что мы сделаем с его дочерью?
— Чего вы хотите, Витторио? — Спросила я.
— Вас, — сказал он.
Мы смотрели друг на друга. У него была легкая улыбка на лице, у меня — нет.
— Меня, в каком смысле?
Он засмеялся, и это был горький звук.
— О, ваша добродетель в безопасности, Анита, церковь давно позаботилась об этом.
— Это из-за ваших вампиров в Сент-Луисе? Поэтому вы хотели, чтобы я была здесь? — Месть для мелочных, Анита. Вы поймете, что у меня большие мысли, великие.
Девушка начала целовать изуродованную сторону его груди. Ее горло стало издавать тихие страстные звуки.
Он сделал с ней что-то еще, ментально, и я не почувствовала. Я стояла в футе от него, и не чувствовала проклятую штуку. Я годами не встречала вампиров, которые могли бы сделать это со мной.
— У меня есть шпионы в лагере Максимилиана. Он знает, и теперь знаю и я, что Жан-Клод не дал вам четвертую метку.
Я пыталась сохранить пустое выражение лица и знала, что провалилась из-за расширившихся глаз, задержки дыхания, скорости пульса.
— Ваш мастер оставил дверь открытой для других, Анита. Вивиана хочет, чтобы через эту дверь прошел Макс. Она считает, что если бы вы любили Жан-Клода, вы бы позволили и были бы уже его женой. Она считает вашу нерешительность доказательством того, что вы не нашли свою истинную любовь.
— Она старомодна в этом отношении, — сказала я, потому что, что еще я могла сказать? Он бы понял, если бы я соврала. Вампиры и оборотни — это ходячие детекторы лжи, если они достаточно сильные, а он был достаточно силен.
— Но не беспокойтесь насчет Макса и его невесты, ибо я решил, что эта дверь открыта для меня, а не для него.
Я заморгала на него снизу вверх, гнев умер в путанице. Я думала о многих вещах, которые этот придурок без башни мог хотеть от меня, но только не об этой.
— Вы хотите, чтобы я стала вашим человеком-слугой?
— Да.
— Почему? — Спросила я, — каждый знает, какая я боль в заднице Жан-Клода. Зачем вам это сдалось? — Я не могла позвать на помощь никаким способом, или кто-то бы умер. Я не могла стать ликантропом, потому что это не помогло бы мне. Что я могла сделать? Что блядь я могла сделать без пистолета?
Он снова засмеялся, но на этот раз смех был ниже, более привлекательным, более соблазнительным.
— Сила, Анита. Вы первый некромант за столетия, и с таким количеством других сил. — Он подошел немного ближе, потянув девушку за собой. Мужчина следовал на шаг позади, как какой-то робот.
Витторио протянул руку, не обернутую вокруг девушки. Я отступила. Все вампирские силы увеличиваются вблизи, и в особенности при прикосновении. Он и так исполнял практически невозможные вещи, и я не хотела выяснять, что могло сделать его прикосновение.
— Анита, вы сделаете меня самым могущественным Принцем Города во всем новом свете.
— То есть вы заберете меня, а потом мы заберем Вегас у Макса? — Я думала яростно, перебирая свои варианты. Похоже, их было не много. Я только знала, что не уйду отсюда с ним. Одно из правил в отношении серийных убийц: заставьте их убить вас в общественном месте, потому что, что бы они ни сделали с вами наедине, будет только хуже. Я также не могла позволить ему уйти вместе с девочкой и ее отцом. Но он не мог лететь с двумя людьми, он должен был просто уйти. Я могла остановить это, верно ведь? Дерьмо. Думай, Анита, думай.
— Тигр — животное моего зова, Анита. Мы убьем Макса и его жену, и все закончится.
— Виктор, вам придется убить и их сына тоже, — сказала я.
Он улыбнулся, и снова приблизился ко мне. Я снова отошла на недосягаемое расстояние.
— Да, конечно. Какой королевой вы станете для нашей империи крови и боли. — Его голос был весел, как если бы мы не говорили об убийстве.
