Ничего нового я не услышала. Тоже мне, тайна природы. При гостиницах всегда пасутся проститутки, и чем дальше от столицы и других крупных городов, тем дешевле их услуги. Я сама знаю с десяток директоров фирм и успешных адвокатов – словом, не самых бедных мужчин в этой стране, которые специально выбираются на уик-энд подальше от Киева, чтобы поселиться в недорогом одноместном номере затрапезной гостиницы и снять девчонку за треть суммы, которую пришлось бы заплатить в столице.
Удивительный народ – эти мужики!
– Ну, водил, – согласился Жихарь. – Крутится тут у вас в баре парочка любительниц этого дела. Я даже их в лицо знаю. Но они ж страшные, как смертный грех…
– Ай! – отмахнулась директриса. – Я не про наших. Он куда-то уходил по вечерам и приводил с собой. Два раза это было, каждый раз другую. Моим девушкам скучно, вот они и присматривались. Одну где-то час у себя продержал, другую часа три не выпускал. Проводил до дверей, усадил в машину к Сашке-таксисту – ты его знаешь, потом в бар зарулил на полчаса – и в колыбель.
– Ну, тут уж вы языками почесали. – Жихарь ухмыльнулся, блеснув фиксой. – Криминала тут, ясно, никакого. Но неужели ему, Юрьевна, так пришлись по вкусу подольские девчонки, что он у тебя в «люксе» с пятого аж до десятого прокантовался? Не многовато?
– Многовато, – согласилась директриса. – У нас обычно на сутки, максимум – на двое останавливаются. Потому я его и заприметила.
– Значит, сделаем так, Юрьевна. – Стас легонько похлопал широкой ладонью по столешнице. – Для начала полистай свои талмуды, найди нам его фамилию, имя, отчество и домашний адрес, все это у вас должно быть зафиксировано. А затем покажешь нам «люкс». Там сейчас есть постояльцы?
– Нету, – с некоторой растерянностью в голосе проговорила директриса. – А что тебе там понадобилось?
– Убирали номер?
– Как положено. В понедельник после обеда постоялец выехал, к вечеру уже прибрались.
– Хорошо прибирались? Влажная уборка?
– Ну, я не знаю… Наверно…
– Лучше б там никто ничего не трогал, – вздохнул Стас. – Так пустишь или мне за ордером в прокуратуру топать?
– Я ж тебя знаю, Стасик, – развела руками директриса. – А что случилось?
– Не знаешь, что в городе творится?
– Чисто кошмар!
– Ну вот, ты в курсе, а спрашиваешь. Давай сюда свою амбарную книгу!
Ценителя продажной любви звали Эдуард Васильевич Сизый.
Родился он в 1963 году в Кривом Роге. А в возрасте тридцати трех лет уже жил в Киеве – паспорт нового образца был выдан в 1996 году в Дарницком РО ГУ МВД Украины. Прописан на улице Зои Гайдай; дом, квартира и даже домашний телефон также указаны. На традиционный вопрос «Цель приезда», который сохранился в гостиничных анкетах с советских времен, вместо ответа стоял столь же традиционный прочерк.
Номер «люкс», куда нас со Стасом впустила директриса, ничем особенно люксовым не отличался. Старенький шкаф, четыре стакана, четыре рюмки, четыре комплекта столовой посуды и приборов. Потертый мягкий уголок, журнальный столик, телевизор «Sony», небольшой холодильник «Морозко», выключенный из розетки. Рядом – спальня: широкая кровать, две тумбочки по сторонам, два ночника, стул, косолапый пуфик. Из новых веяний – Библия на одной из тумбочек, причем совершенно нетронутая. Я протянула руку к книге, но Стас, пожалуй несколько сильнее, чем требовалось, шлепнул по ней.
– Вряд ли господин Сизый отличался набожностью, – оправдываясь, пояснил он. – Однако из любопытства мог полистать. А уборщице вряд ли могло прийти в голову протереть Священное Писание влажной тряпкой.
Я решила воздержаться от комментариев – опер, несомненно, был прав. Отпечатки пальцев неизвестный нам Эдуард Сизый мог оставить где угодно.
Жихарь неторопливо прошелся сперва по гостиной, затем – по спальне. Раздвинул не слишком свежие шторы, внимательно осмотрел подоконники. Затем пришел черед шкафа: касаясь ручек только кончиками пальцев, Стас поочередно открыл все дверцы и заглянул внутрь, где, разумеется, ничего не обнаружил. После этого он отодвинул от стены кресла – и тоже ничего. Наконец, вернувшись в спальню, он прошелся по содержимому прикроватных тумбочек.
Из ящика той, что стояла справа от кровати, Стас извлек тоненькую брошюрку.
– «Исторические памятники нашего края», – прочитал он заголовок, положил брошюру на тумбочку и повернулся ко мне. – Это из нашего краеведческого музея. Посетителям предлагают, в общем, недорого. Для тех, кто приобрел, экскурсии бесплатно. Бизнес: брошюрка стоит дороже, чем услуги экскурсовода. Они их в районной типографии клепают.
– Выходит, Сизый интересовался не только девочками, но и историей Подольска?
– А какого еще, извините, хрена ему тут пять дней подряд делать? К тому же у нас отменный музей.
– Вы бываете в музеях? – Я не смогла скрыть удивление.
– О нашем музее все знают, туда и ходить не надо. Директор на всю область прогремел. Хотите познакомлю?
Чтобы попасть в Подольский краеведческий, машина, которую я оставила у прокуратуры, не понадобилась. От гостиницы туда было не больше километра, и я предложила оперу прогуляться пешком.
Сегодня Жихарь в самом деле меня удивил. Типичный раздолбай с виду, он, оказывается, знал свое дело. И когда требовалась работа на результат, а не написание служебных рапортов и прочая тягомотина, мгновенно становился серьезным и собранным. Из кабинета директора он сразу же отзвонился Тамаре, в двух словах описал ситуацию, и очень скоро она сама уже толкалась в «люксе» с парой экспертов, которых в первую очередь интересовала музейная брошюрка.
Эдуард Сизый, очевидно, не раз держал ее в руках, и можно было с уверенностью утверждать, что уборщица вообще ее не заметила.
Оставив их работать, мы отправились в музей, и по дороге Стас рассказал мне то, чем я, к собственному стыду, никогда не интересовалась, хотя не раз бывала в Подольске. Оказывается, директор музея, Анатолий Бондарь, десять лет назад продал квартиру в Хмельницком, чтобы перебраться сюда и с головой окунуться в развитие здешнего краеведения. Прежний директор уволился – жена догрызла его до костей из-за мизерной зарплаты. Бондарь напросился сюда сам и даже отказался от служебного жилья, которое был готов предоставить ему городской совет. Денег на покупку пристойного дома в Подольске новому директору хватило даже с лихвой.
Остаток их Бондарь вложил в ремонт музейного помещения.
Всех этих деталей Стас до поры до времени не знал, потому что к его работе бурная деятельность этого фанатика-краеведа не имела ни малейшего отношения. Но примерно через год Бондарь торжественно привез делегацию каких-то иностранцев, вроде бы поляков, после чего краеведческий музей получил первый целевой грант. Когда еще через полгода Бондарь загадочным образом заманил сюда французов, визитами представителей благотворительных и культурных фондов заинтересовались подольские бизнесмены. А в конце года краеведческий музей уже имел двух постоянных местных спонсоров, которые, в свою очередь, завязали самые дружественные контакты с поляками, французами, немцами, шведами, американцами и канадцами, которых директор музея с поразительной регулярностью продолжал заманивать в Подольск.
За десять лет Анатолий Бондарь сумел создать в музее несколько постоянных экспозиций, организовать и провести на его базе целый ряд научных конференций и семинаров, организовать на окраинах Подольска археологические раскопки, в ходе которых, помимо всего прочего, был обнаружен натуральный бивень мамонта. Заодно он защитил кандидатскую и собрал при музее небольшую библиотеку раритетных книг, изданных на Подолье в разные годы. Раз в год, по словам Жихаря, сюда обязательно наведывается какой-нибудь центральный телеканал, чтобы отснять передачку-другую о самом Бондаре и о музее. Только ради бивня мамонта в Подольске побывали с десяток телевизионных команд.
– И знаете, что самое интересное? – Стас придержал меня за локоть перед самым входом в музей. – Под это дело легко списывать бабки. Не миллионы, но можно. А Бондарь договорился с районной газеткой и регулярно публикует информацию о каждом гранте и каждом спонсорском транше, а потом через газету же отчитывается о расходах!
– Почему вас это удивляет?
– Слишком уж демонстративно, вам не кажется?
– Нет. – Это мое «нет» было абсолютно искренним. – Мы с вами, Стас, все же вращаемся в разных кругах, уж вы не обижайтесь…
– А при чем тут…
– Говорю же – не обижайтесь. Это вполне нормально. Вы о чем-то знаете больше меня, а я – о чем-то больше вас. Так вот: краеведы, любители истории – народ в хорошем смысле сумасшедший. И слава богу, что ваш Бондарь оказался таким успешным менеджером, как сейчас принято говорить. Но бизнес у него бы не пошел. Торгуя салом или носками на рынке, он бы на все сто прогорел, можете мне поверить. А то, чем он тут занимается, – его любимое дело. Отсюда и «демонстративная честность». Вы хотите намекнуть, что он наркотиками торгует, а музей – просто ширма? Ох, не смешите!
