Рассказчик — взъерошенный белобрысый пацан лет десяти в надвинутой на глаза грязной вязаной шапке — выдержал театральную паузу и, прищурившись, оглядел аудиторию. Семь пар глаз уставились в его сторону, но слушатели по преимуществу скучали, только двоим было по-настоящему страшно. Малой и Супер-Малой, действительно самые маленькие в компании, перепуганно жались друг к другу. Но эти вообще всего и всегда боялись, от кошек и пауков и то шарахались.
Не удовлетворившись произведенным эффектом, рассказчик досадливо сплюнул под ноги и скомкал историю до двух фраз:
— Мент весь ларек облевал, а потом как давай на продавца наезжать: откуда сосиски?! И короче, продавец, оказалось, малышню ловил, мочил и на сосиски перемалывал. Вот.
— А красное пятно тут при чем? — возмутился местный авторитет Киря — двенадцатилетний долговязый парень с круглым желтоватым, монгольского вида, лицом.
— Так он их на красное пятно заманивал. Нарисовал на стенке и еще сделал так, чтоб оттуда малиной пахло. Они подходили, а он из пятна руку высовывал и хватал.
— А где была та стенка?
— А я почем знаю?
— Галимая сказка, Светик!.. — резюмировал Киря. — Кто там следующий рассказывать?
Все дружно молчали. Старшие уже довольно давно были вместе и все истории, что знали, пересказали десятки раз, а малышня и историй не знала, и рассказать не смогла бы толком.
— Пачка «Кэмела» за страшную историю! — объявил Киря. — Только страшную, иначе — по шее!
— Пускай новенький рассказывает! — предложил Светик. — Эй, Икс-бой-ковбой-забой, че молчишь?
Все без исключения пацаны из шайки Кири носили клички, может, они даже родились сразу с кличками, может, позже обзавелись. Но прозвища у всех были простые и понятные: Малой и Супер-Малой — понятно, по возрасту, Светик — сокращенное от Святослав, сам Киря — Кирилл, были еще Пухлый и Шрам — толстяк и мальчишка с заячьей губой, соответственно, а также Пожарник — большой любитель поджечь что-нибудь, особенно что-нибудь вонючее.
А что такое Икс-бой?
Звучит круто. И ясно, что сам Икс-бой это прозвище себе и придумал. Только вот имеет он право так гордо зваться или не имеет, Киря собирался решить в самое ближайшее время. А пока не решил, Светик, например, позволял себе склонять гордое словосочетание самым обидным образом.
— Про Черную Руку знаете? — спросил Икс-бой, обращаясь в основном к Кире, тот снисходительно кивнул:
— Валяй про Черную Руку.
— Да, это не страшно, знаем такое гальмо! — запротестовал было Светик, но, получив увесистую затрещину от Кири, обиженно замолчал.
— Однажды в пионерском лагере нашли задушенного мальчика, — начал Икс-бой сначала тихо, но потом прокашлялся и заговорил громче: — Мальчик лег спать вместе с остальными, но утром не проснулся. А когда докторша его осмотрела, то увидела, что глаза у него вылезли и еще язык свешивается изо рта, как у повешенного. Вызвали милицию. Милиция начала всех расспрашивать. «Кто залезал ночью в окно? Были враги у задушенного мальчика»? Оказалось, в окно никто не залезал: оно было на втором этаже. И задушенный мальчик ни с кем никогда не ссорился. А начальник лагеря сказал следователю: «Я уверен, что это Красная Рука». Он был сам ужасно напуган, и все в лагере были напуганы…
— Ты ж говорил черная! — возмутился Светик. — Что ж ты врешь-то так нагло. Я ж говорил, Киря, говорил! Фигня это все про руку.
Киря сурово уставился на Икс-боя.
— А может, пусть?.. — подал голос Толстый.
— Я только так сказал, что черная, — начал смущенно оправдываться Икс-бой, — просто Светик говорил про красное пианино и про красное пятно. Я хотел, чтобы непохоже, а на самом деле рука была, конечно, красная.
На вид Икс-бою было лет восемь-девять. Одет он был гораздо чище остальных, даже белая меховая подкладка куртки была еще достаточно белой. К компании Кири он прибился всего несколько дней назад и еще заметно робел.
— Как было на самом деле, так и рассказывай, — рассудил Киря. — История хоть длинная?
— Очень. Так вот там милицейский капитан не поверил, а начальник лагеря говорит: «Есть такая Красная Рука, которая по ночам прилетает. Ночью в окно стучится, потом залетает и кого-нибудь душит. А есть еще Черная Простыня. Она набрасывается на кого-нибудь, закутывает и не дает дышать, пока он не умрет. А еще есть Зеленые Пальцы. Они защекочивают до смерти».
Кто-то из слушателей сдавленно засмеялся.
— Смеетесь? — совершенно серьезно спросил Икс-бой. — А начальника лагеря, между прочим, на следующий день нашли мертвым! Задушенным. Его задушила Красная Рука за то, что он осмелился о ней рассказать милиции. И это было на самом деле.
— Ты гонишь?.. — спросил кто-то.
Икс-бою показалось, что Пожарник, но, может, и Шрам. Он не стал отвечать, только сознательно подбавил дрожи в голос. История начинала брать слушателей за душу. Он вспомнил, как сам читал ее год назад, было так страшно, что спал потом неделю не выключая света, и неделю снились светящиеся руки и гробы на колесиках. Впрочем, сейчас не время для воспоминаний.
— Милиция стала придумывать версии: кто такие Красная Рука, Черная Простыня и Зеленые Пальцы. Вначале думали, что это пришельцы из космоса. Роботы или инопланетные существа. Они убивают детей, вроде бы просто задушивая, а на самом деле высасывают из них мозг и потом кормят им своих младенцев. Потом милиция подумала, что, может, это пришельцы из Ада — Руки Дьявола, они убивают самых лучших, будущих святых. Вылезают через Красный Адский Портал и утаскивают души!.. Или, может быть, подумали милиционеры, потому что ужасно испугались своих версий… Может быть, это просто случайные сгустки материи, наделенные могучим убийственным разумом. И стали милиционеры получать статистику…
— Кого? — дрожащим шепотом спросил Малой.
— Статистику. Стали выяснять, кто еще и где видел эти ужасные вещи. И узнали, что действуют Красная Рука и Черная Простыня в основном летом и рядом с кладбищем. И что есть у них другие жуткие убийцы-помощники: Желтый Глаз, Зеленый Череп, Белые Перчатки, Женщина с Красным лицом и другие. А перед тем, как кто-то из них должен появиться, на стене в комнате появляется Красное Пятно. И одно такое красное пятно как раз появилось в комнате, в которой жил милиционер, который все расследовал. Ночью он заснул, и ему приснилось, что из Красного Пятна вылезает Красная Рука. Она светится и летает по комнате — его ищет. Он поглубже залез под одеяло, а когда почувствовал, как она за одеяло тащит — хочет до него добраться, — выскочил и целую обойму высадил в Пятно. И тут такое началось! Стены комнаты задрожали, пол зашевелился, из Красного Пятна дохнуло могильным холодом, и послышался такой вой! У-у-у… У-у-у…
— Ой! — Малой от страха закрыл руками лицо.
Слушающие в ужасе замерли.
На чердаке было не очень темно. За не мытым испокон веку окном раскачивался на ветру фонарь. Но свет был какой-то мертвенно-синий, и даже раскаленная бочка, в которой догорали остатки притащенного с мусорника комода, не багровела, как положено, а светилась темным фиолетом, и от этого становилось совсем жутко.
Пацаны жались друг к дружке и к огню, стараясь не оглядываться на скрытые тенью углы, где что-то шуршало и поскрипывало.
— Так чего там дальше? — справился Светик, отчаянно делая вид, что ему ни капельки не страшно, но голос его выдавал.
— Дальше милиционер почувствовал, как его затягивает в это пятно. Из последних сил он вставил запасную обойму и еще раз выпустил всю в стенку. Послышался стон и рев, а он вырвался и бросился бежать куда глаза глядят. Бежал, наверное, целый час, а когда остановился, потому что сил уже не было, увидел, что он на кладбище. Над головой полная луна, а перед ним надгробная плита, похожая на стол для заседаний. И за этим столом сидят Красная Рука, Зеленые Пальцы, Черная Простыня, Белые Перчатки и Женщина с Красным лицом. А на плите черными светящимися буквами написано: «Действительный статский советник Иван Красноруков»…
— Все, хорош! — рявкнул Киря. — Спать всем.
— Ну, Киря… — заскулили Шрам и Пожарник. — На самом же интересном месте…
Но Киря был непреклонен:
— Спать, я сказал. А то завтра нечего будет слушать.
Икс-бой с удовольствием прервал рассказ. На самом деле он давно отступил от оригинальной истории, его потянуло сочинять, и теперь хотелось бы как-то свернуть обратно.
Киря долго ворочался на диване — у него, как у Главного, был собственный продавленный диван с чудовищно скрипучими пружинами. Сейчас их скрип мрачным эхом носился среди засыпающих пацанов. Звук выходил какой-то замогильный. Лежать с открытыми глазами было страшно: фиолетовый свет странно дополнял этот звук, и казалось, что ты в склепе, а над тобой постепенно задвигается могильная плита. Но с закрытыми глазами было еще страшнее.
