Признаюсь, еще каких-нибудь десять минут назад я был совершенно уверен, что моё сотрудничество с банкиром неумолимо приближается к логическому завершению, так что внезапное гнединское требование продолжить расследование (по-моему, это было именно требование, а не просьба!) стало для меня, по меньшей мере, неожиданностью.
Конечно, я мог спокойно отказаться. Причём, сказать «нет», даже не называя причин.
Понятное дело, слова Александра Ивановича о более чем достойной оплате предстоящей работы звучали заманчиво, однако далеко не это, в конце концов, определило моё решение.
Во-первых, из-за Юльки меня совершенно перестала волновать тема отпуска, и, поскольку, в ближайшее время я не собирался никуда улетать, продолжение гнединского расследования показалась неплохим лекарством от тяжелых мыслей.
Во-вторых, подсознательно сработала своеобразная мужская солидарность, когда я, увидев перед глазами очередную жертву любви, решил помочь Гнедину разобраться в ситуации. Мне ли его было не понять!
Конечно, я ни на минуту не забывал о Юльке и её подозрительном любовнике, но активных действий в этом направлении пока не предвиделось, а, в случае чего, можно было всегда выторговать у Гнедина пару-тройку дней для решения личных вопросов.
Банкир воспринял моё «да» без всяких эмоций. Кажется, этот человек давно уверовал в несокрушимую мощь денег и напрочь отвык слышать чьи-либо отказы.
Впрочем, согласие работать вовсе не означало, что путь к истине мне уже известен, и разгадка поведения Елены Гнединой лежит в конверте на моём рабочем столе. Пока я смутно догадывался, с какой стороны следует приступать к порученному делу, и решил нащупать опорные точки для дальнейшего поиска.
– У Елены Константиновны есть подруги в Москве?
Гнедин, поразмышляв, отрицательно покачал головой:
– Разве несколько приятельниц, с которыми она иногда играет в теннис или бывает на показе тряпок. Лена говорит, что знакомые москвички, чаще всего, скучны до безобразия, хотя и выглядят, как богини…
Он наморщил лоб.
– Кроме Иры, о которой вы уже знаете, есть еще одна подружка, с которой Лена видится достаточно часто. Вита Фенькина – жена моего старого товарища. Правда, Фенькины были в Москве месяца два назад, еще до нашей поездки на Лазурный Берег.
– Они из Подмосковья?
– Нет, Владлен с женой живут в Новограде, – мимолетное воспоминание о друзьях немного улучшило настроение банкира и его взгляд посветлел. Впрочем, через считанные секунды лицо Гнедина вновь стало строгим и сосредоточенным.
После этого я решил изменить направление беседы, чтобы разобраться с раскладом в гнединском пасьянсе.
– Александр Иванович, давайте посмотрим на ситуацию немного шире, – я демонстративно раскрыл блокнот, и щелкнул авторучкой. – Что ещё за последние месяцы или даже год основательно вывело вас из равновесия? Бизнес меня не интересует – ведь с ним, похоже, у вас никаких проблем. Скорее, речь идет о семье, друзьях, хороших знакомых. А может вам просто кто-то завидует?
Гнедин, задумавшись, сунул руки в карманы пиджака.
– Имейте ввиду, я тёртый калач и меня довольно трудно раскачать, – твердо заявил он после долгого молчания. – Если вас не интересуют пустяшные конфликты, мне особо нечего сказать…
Признаюсь, этот ответ меня разочаровал:
– Неужели всё так гладко? Вы, действительно, настолько невозмутимы, что перестали удивляться чужой зависти, глупости, жадности?
– Жадностью и завистью меня теперь вряд ли удивишь. Что касается глупости… – он грустно усмехнулся, и я поймал себя на мысли, что впервые вижу его улыбку. – Человеческая дурость настолько многообразна, что, наверное, никогда не перестанет изумлять.
Конечно, мудрые изречения впечатляют, но в данном случае мне просто давали понять, что полезной информации больше нет, и придется довольствоваться тем, что имеется. К тому же, за последние десять минут Александр Иванович уже пару раз озабоченно поглядел на браслет с часами.
«Ну и ладно, – подумал я. – Все равно придется ехать в Новоград, а там посмотрим».
Перед тем как расстаться, я согласовал с Гнединым кое-какие организационные вопросы, а также записал нужные адреса и телефоны.
Я решил не тянуть время и, предупредив ребят в агентстве, в тот же вечер выехал в Новоград.
Подобного рода путешествия у меня обычно случаются не чаще двух-трёх раз в году, и в командировки я предпочитаю отправляться на собственной машине, которая вполне подходит для таких целей.
«Форд – Фокус» я купил года полтора назад, и, за прошедшее время, ни разу не разочаровался в этом стильном симпатяге цвета «Neptune green» с раскосыми блок-фарами и узкой радиаторной решеткой. На нём я частенько ездил на работу, хотя в нашем Кривоколенном переулке всегда было проблематично с парковкой.
По самым скромным прикидкам, при аккуратной езде я должен был одолеть полтысячи километров до Новограда часа за четыре, не более. Разумеется, до этого еще предстояло выбраться из Москвы, которая в час пик очень даже напоминала больного, страдающего хронической непроходимостью. Пардон, но именно такие сравнения лезут в голову человеку, который теряет уйму времени в автомобильных пробках!
Столица, в конце концов, выпустила меня из своих нежных объятий и, оказавшись на тверской трассе, я таки дал волю мотору! Это был долгожданный триумф свободного человека над вселенскими силами зла!!!
Тверь и Торжок «Фокус» проскочил, словно реактивный истребитель, а вот потом, уже перед Вышним Волочком, нас внезапно накрыл сильный дождь. Это был тот самый противный ливень, который моментально делает трассу скользкой и затем может длиться без перерыва долгие часы.
Я не камикадзе и не люблю гонять в дождливую погоду. Посему пришлось заметно снизить скорость, а также включить фары и дворники, чтобы лучше управлять автомобилем. Когда-то давно, еще подростком, я, опаздывая домой, на полном ходу влетел на мотоцикле в дорожную яму и при этом едва не убился. То жуткое падение произвело на меня незабываемое впечатление, навсегда вбив в башку важное и простое правило: выигрыш во времени редко оправдывает потерю контроля над ситуацией.
При виде дождя за стеклом, я загрустил. Старые песни Рода Стюарта, которые в это время гоняли по радио, лишь добавили моему настроению изрядную порцию меланхолии. Я вдруг подумал, что после истории с Юлькой у меня окончательно пропала охота искать себе жену.
«Да, Лёшик, видать, эта задачка тебе не по зубам!», – мысленно упрекнул я самого себя, и от этого неожиданного вывода на душе стало тоскливо и гадко.
Я, конечно, не стал плакаться на судьбу и винить обстоятельства, а, вместо этого, принялся невесело размышлять о превратностях жизни и непредсказуемости женщин, которых мне посылали небеса.
Наверное, так, мысленно философствуя, я бы и добрался до Новограда, если бы не попутчик, который сел в машину где-то за Валдаем. Не знаю почему, но вдруг стало жаль этого старика в поношенном костюмчике и клетчатой сорочке, что в сумерках одиноко стоял на обочине с мальборовским пакетом, укрывшись от дождя куском мутной клеёнки.
Несмотря на двухдневную небритость и всклокоченную седую шевелюру, у него было ироничное, довольно интеллигентное лицо, которое безошибочно выдало офицера-отставника. Старику тоже надо было в Новоград и, узнав об этом, я согласно кивнул. Он тут же выбросил свою клеёнку и проворно забрался в автомобиль на переднее сидение.
Когда машина тронулась, попутчик молчал не дольше минуты.
– Как же всё осточертело! – вдруг заявил он решительным тоном, глядя через окно на дома деревушки, через которую мы в данный момент проезжали.
– О чём это вы? – удивленно отозвался я.
– О нынешней жизни: никакого просвета! – тон попутчика ничуть не изменился. – Такую страну под откос пустили!
Я демонстративно промолчал, поскольку уже много раз слышал подобные утверждения от десятков знакомых и незнакомых мне людей и совсем не желал вступать в спор с очередным просоветски настроенным гражданином. Даже, несмотря на то, что в данный момент, кроме меня, ему не с кем было поговорить.
– От добра, добра не ищут! – категорично изрёк старик и коротко пояснил. – У нас же всё было!!!
– Что значит «всё»?! – не выдержал я. – Вы давно продали свою машину?
Пенсионера ничуть не смутила моя ирония.
– Не придирайтесь к словам, машина не главное! Прежде всего, я имел ввиду бесплатное образование, медицину и право на работу! Всего этого мы сейчас лишены! Напрочь!!!
Ему все же удалось разбудить во мне спорщика.
– По-вашему, деньги на медицину и образование нам переводили из-за рубежа? – в моем голосе не было ни капли ехидства. Одно лишь любопытство, не более.
– Из-за какого рубежа?! – опешил старик. – Нам ниоткуда не переводили средства! Никто!
