– А вы считаете бедного бомжа Витьку способным на убийство?
– Ради ДЕНЕГ, – она опять выделила это слово, чтобы я могла обратить все внимание на данное фонетическое сочетание – так вот, ради денег сейчас люди способны на все!
– Не надо судить о людях по себе, – процедила я сквозь зубы, – не все люди метут головой улицы с единственной целью – разбогатеть и проникнуть в местный бомонд. Виктор к подобному типу не относится.
С этими уничижительными словами я развернулась и вышла. Она меня разозлила. Предположим, она помешалась от горя. Но и горе еще не повод ненавидеть людей.
Впрочем, опять я не держу себя в руках… Я спускалась по лестнице. Дверь соседней с Пономаревыми квартиры открылась, выпустив существо неопределенного пола и возраста с воплем:
– Я покажу тебе, зараза!
Существо было пьяным в дымину. По-моему, если бы его шатающаяся фигура не встретила на своем пути препятствия в виде меня, оно бы грохнулось с лестницы. Я, к счастью, послужила препятствием на пути к падению. Существо ойкнуло, притормозило и вытаращилось на меня. При ближайшем рассмотрении оно оказалось девицей, лохматой и сто лет не мытой, в мужских ботинках и штанах.
– Я его убью, – поделилось своими ближайшими планами с первой встречной, в данном случае со мной, существо и потрясло в сторону двери немытым кулаком, – вот увидишь, я разможжу этой скотине башку! И отрежу член… – Существо ссыпалось по лестнице. Дверь, выпустившая девицу, вновь отворилась, и оттуда вывалился противный амбал.
Подошел лифт. Я вошла туда, причем у меня возникло подозрение, что, если бы я не просочилась в кабину с реактивной быстротой, меня бы отодвинули мощным плечом. Мой спутник, увы, принадлежал к распространенной в наших краях породе, называемой «homo goblinus».
Всю дорогу он оглядывал меня неодобрительно и сопел. И что со мной сегодня такое? Такое ощущение, что я вышла одетой не в строгий деловой костюм, а в рваные джинсы, украшенные вышивкой и бисером, вся увешанная фенечками, и волосы мои распущены и заплетены в маленькие косички…
Крякнувший лифт открыл двери. Слава богу, наше вынужденное совместное путешествие подошло к концу.
Я вдохнула свежий воздух свободы полной грудью.
Однако, Иванова, что же делать-то дальше? Я ответила на свой вопрос сразу. Попробовать найти Пономарева. Его не было дома, совершенно очевидно. Вряд ли он позволил бы своей несимпатичной супруге такие вершины хамского обращения.
Значит, он может быть только в одном месте.
У себя на работе.
Я забежала домой и сейчас была занята поисками записной книжки, в анналах которой был спрятан пономаревский рабочий телефон. Наконец, проклиная себя за безалаберность, несобранность и неорганизованность, все-таки обнаружила ее в самом неподходящим месте – то есть на кухне! Рядом с печкой СВЧ! Наверное, я собиралась ее запечь! Или я варила кофе, пытаясь разыскать важные телефоны? Так и не припомнив истинной причины ее появления возле моего недавнего мажорского приобретения, я открыла книжку на нужном месте и уже приготовилась набрать номер, как телефон зазвонил сам.
Я подняла трубку.
– Танечка? – услышала я голос Пономарева. Слава богу! На ловца и зверь бежит!
– Я вас слушаю.
– Танечка, извините, что не смог вас дождаться! Люся мне все рассказала сейчас – вы ее простите, ради всего святого, она в шоке, просто сама не знает, что творит!
Меня совершенно не волновало, что способна натворить его супруга. Это, в конце концов, его личные проблемы. Если бы наши мужчины, связывая себя насмерть узами брака, думали головой, а не другим местом, жить стало бы намного проще и спокойней.
Сколько бы не произошло тогда убийств, отравлений и утоплений в ванных!
– Значит, вы не отказываетесь от моих услуг? – спросила я. В моей душе затеплилась радостная надежда.
– Что вы, Танечка! Я ни на минуту не поверю, что Володю убил бомж! К тому же – куда он деньги-то дел?
А ведь и правда… Наша милиция не могла сама додуматься до этой простой мысли? Ведь Володю ограбили. А пропить за день три тысячи – нереально. Разве что Витька организовал бесплатную раздачу водки. Но об этом славном факте стало бы сразу же известно…
Пономарев тоже был явно возмущен попыткой нашей славной милиции освободить себя от ненужных, по ее мнению, хлопот.
– Я приеду к вам, если позволите…
Конечно, я позволила. Он намеревался нанести мне визит в течение двух часов.
* * *
Он пришел и замер в дверях. Как школьник. Кажется, жена частенько ставила его в неудобное положение. Во всяком случае, мне показалось, что конфликтность ее натуры была слишком заметна.
– Танечка, простите Люсю! – начал он с порога. – Люся неплохой человек, просто немножко нервный…
Господи, хотелось простонать мне, как же мне надоели эти ваши стервозные Люси, вокруг которых вы выплясываете танцы, подобно аборигенам далекого Тимбукту…
– Да прощу, чего там, – поморщилась я, – мне, если честно, как-то наплевать на ее мнение о моей особе…
– Она очень переживает, что вас обидела…
Я ему не очень-то поверила. Внутреннее чутье подсказывало мне, что его дражайшая Люся никоим образом не относится к породе рефлексирующих дам. Скорее всего, все выглядело не так. Он позвонил домой. Люся, мстительно поджав губы, как бы между прочим, сообщила, что приходила «эта». Как же она могла меня назвать? Вероятно, меня обозначили вертихвосткой. Что-то мягко вы себя обозначили, мисс Иванова… Нет. Должно быть, вас назвали проституткой. Шалавой. Распутницей… В общем, ничего хорошего про меня сказано быть не могло. А потом бедный Александр Борисович, осознав, что в минуту горечи и озлобления сотворила его супруга, вытер платком холодный пот, выступивший на лбу, и отправился меня искать. Естественно, скрыв от любимой, куда он направил стопы.
Я вздохнула. Конечно, я вредничаю. Женщина несчастна. Ее можно понять. А я просто обижена. И веду себя как ребенок. Пора быть снисходительной.
– Вы-то сами не принимайте все близко к сердцу, – посоветовала я моему расстроенному гостю.
– Я стараюсь, – вскинул он на меня глаза, полные горечи, – сами понимаете – трудно держать себя в руках. Особенно в такие…
Он замолчал. Пытался справиться с собой.
– В такие вот мгновения… – закончил он фразу. – Ведь от меня зависит состояние Люси.
Что-то я так не думаю. Просто Люсе трудно. Вокруг нее обрушился мир. Но ведь точно так же мир обрушился вокруг Александра Борисовича! Почему же он не злобствует?
– Давайте о деле, – попросила я. Я не хотела обсуждать Люсино настроение. Бог с ней. Девочка взрослая, сама разберется.
– По делу так по делу, – кивнул он, – в прошлый раз мы с вами говорили о подозрительных знакомых… Конечно, я почти не общался с Володей последнее время. Мне трудно судить. Все больше Люся занималась им. А она утверждает, что Володю окружали прекрасные люди. Кроме…
Он замолчал. Замолчал он надолго. Уставился в окно. Я рискнула нарушить чересчур затянувшуюся паузу:
– Ну? И что вы хотели сказать дальше?
– Что? – обернулся он ко мне, недоуменно и растерянно глядя на меня. Я, кажется, напугала его своим вторжением.
– Кроме кого?
– Ах, да… Вспомнил. Кроме Бориса.
– Кто это такой? – Я подалась вперед. Оказывается, был у Володи некий друг, о котором отчего-то предпочитали молчать? Почему? Не загадочный ли «омоновец»?
– Сосед, – пожал плечами Пономарев. – По этажу. Глава некой фирмы. Мы, правда, так и не смогли узнать, чем он занимается. А последнее время Володя свел с ним дружбу. И даже работал у него агентом… Или – дистрибьютером? Не знаю… Ему же постоянно были нужны деньги. Вы знаете этих подростков. Честно говоря, мне очень не нравился этот Борис…
По описаниям Борис был тем самым амбалом, с которым я имела счастье встретиться на лестнице. И даже совершить совместный вояж в лифте. Какая у него была там фирма, Александр Борисович не знал. Но, судя по специфической внешности, ничем хорошим Борис заниматься не мог. А если учесть, что загадочная барышня в мужских ботинках перед его появлением выпорхнула именно из его квартиры, знакомства он тоже водил странные. И ежели Володя Пономарев прирабатывал в Борисовой фирме, то кем? Боевиком, что ли? Вполне возможно, что теперь их называют дистрибьютерами…
Я отметила, что мне Борис тоже не понравился. Но общаться с ним придется. Вполне вероятно, что он участник всей этой загадочной истории.
И что ж это за фирма такая? Я произнесла вопрос вслух.
– Я постараюсь узнать, – пожал плечами Пономарев.
– Если вас не затруднит, – попросила я.
Сама я твердо решила постараться встретиться с отвратительным Борисом еще сегодня.
* * *
Пономарев подтвердил мое дальнейшее участие в этом расследовании. Он, как и я, не верил, что убийство совершено Витькой. Во-первых, Витька не относился к людям, способным на подобные деяния. Во-вторых, Володя был ограблен. А у Витьки в карманах не прибавилось ни гроша. Это бросалось в глаза всем. Кроме ментов.
