– А-а… – Всем своим видом я постаралась выдать масштаб охватившего меня разочарования от этой неутешительной характеристики, которая, на самом деле, была очень для меня полезна. Конечно, я не собиралась увлекаться беспечным Давидом, наоборот, я решила поступить с ним примерно так же, как и он с моими «сестрами» по половому признаку. Вотрусь к нему в доверие, выведаю все, что мне надо, а потом брошу, ну, или в милицию его сдам, если найдутся доказательства для моих самых мрачных версий. Кстати, я уже имела вполне определенные предположения, в каком русле следует вести поиски недоброжелателя – если это тактичное слово подходит к человеку, задумавшему убить Лютаеву.
Что ж, дело, еще утром казавшееся мне таким скучным, вдруг обрело яркие краски и увлекло меня. Конечно, моя радость по поводу того, что страхи Анжелы имели под собой реальную почву, могла показаться кощунственной, но все же – как ни стыдно мне в этом сознаться – адреналин в предвкушении интересного расследования приятно лихорадил меня изнутри, опьянял легким намеком на опасность, словно витавшую под потолком уютной гостиной Анжелы Лютаевой.
Утром я была во всеоружии. Мы забрали машину Анжелы из сервиса и довольно рано прибыли в ресторан. Жизнь там шла своим привычным чередом. Немного сонные в ожидании первых посетителей официантки неторопливо сервировали столы к приходу гостей. До открытия оставался час. Мы спокойно позавтракали и направились в кабинет Анжелы, где она засела за бумаги, а я заняла наблюдательный пост у окошка, чтобы присматривать за стоянкой. Вскоре подъехал Давид. По тому, с какой злостью захлопнул он дверцу машины, я поняла, что он пребывает в сильном раздражении.
Как фурия, влетел он в кабинет Анжелы и, буркнув короткое приветствие, сунул ей в руки папку с документами.
– Вот, позволь тебя уведомить о моем намерении продать акции! – Он ткнул пальцем в оттиск штампа нотариуса. – Думаю, нет смысла в сотый раз озвучивать сумму, которую я надеюсь получить, – как можно равнодушнее произнес он. Анжела лишь устало кивнула в ответ. – Вот и чудесно, – резюмировал Давид, но уходить не спешил. – И все-таки, Энжи, к чему эти три месяца? Мы оба знаем, что у тебя нет таких денег… разреши, пусть Карманов выкупит мою долю. – Его губы растянулись в нежной улыбке, словно он предлагал Анжеле не продать половину ее мечты, а вступить с ним в законный брак.
– Нет, – твердо произнесла она, направив на него испепеляющий взгляд, который, впрочем, совершенно не смутил Давида Бардадзе.
– Ну что ты за человек такой?! – моментально взорвался он. – Что ты тянешь, чего выжидаешь?! Как бы это глупое бабское упрямство не навредило тебе самой! – грозно добавил он, окинув ее мрачным взглядом, под которым она заметно сжалась, словно ожидала от него проявлений агрессии.
Я как бы невзначай заняла позицию рядом с клиенткой, не сводя взгляда с рук Давида, ожидая от него чего угодно: от слез до внезапного нападения на компаньонку с пистолетом в руке. Но он лишь продолжительно и как-то обреченно вздохнул. Наконец Давид отвел от Лютаевой свой тяжелый взгляд и медленно перевел его на меня. Надо отметить, что выражение его глаз стремительно менялось: они быстро перестали источать непримиримую свирепость.
– А, Евгения! Доброе утро, я, кажется, в спешке не одарил вас должным вниманием. – На этот раз глаза его маслено сверкнули. Голос Давида источал мед, словно все только что прозвучавшие в адрес Анжелы угрозы сорвались вовсе не с его уст, да и лицо его приняло умиротворенное выражение, как у абсолютно довольного жизнью человека.
– Доброе утро, – ответно улыбнулась я, и он заметно повеселел, увидев мою реакцию.
В этот момент у Анжелы зазвонил телефон, она отвлеклась на разговор, и Давид, воспользовавшись этим, быстро произнес:
– Как насчет ужина?
– Ужин – нет! – безапелляционно отрезала я, автоматически прислушиваясь к тихому голосу Анжелы, готовая в любой момент подключиться, если возникнет такая необходимость.
– Ладно, Петр Вениаминович, я все поняла. Лично прослежу, сделаем все по высшему разряду, отнесусь как к устройству собственной свадьбы. Подъезжайте к трем часам, обсудим детали за обедом, – говорила тем временем в трубку Лютаева.
Я быстро предложила Давиду:
– А вот ланч – это можно, тем более что и идти далеко не надо, мы же в ресторане.
Он несколько неуверенно кивнул:
– Может, все же не здесь, ведь я, да и вы, на работе, мы не сможем… э… расслабиться, – интимно добавил он.
– Сможем. – Я обольстительно ему улыбнулась, прекрасно понимая, что Давид «не сможет расслабиться» вовсе не из-за места работы, а под гневными и горестными взглядами соблазненных им прежде официанток.
– Что ж, здесь так здесь, – смиренно выдавил он. – А… в котором часу?
– Около трех, – решила я, услышав повторные уверения Анжелы в адрес невидимого Петра Вениаминовича, что они вскоре встретятся и за неспешной трапезой утрясут все вопросы относительно организации банкета. Сие мероприятие намечалось на день свадьбы этого господина.
Так, значит, и Анжела будет у меня на глазах, и с Давидом посекретничаю. Точнее, попробую выяснить хоть что-то о нем и понять, в каком русле вести дальнейшее расследование. Да и поведение официанток, наблюдающих наш флирт, возможно, подскажет мне кое-что новое, хотя на это я особо не рассчитывала. Вряд ли Давид посвящает любовниц в свои планы. Мужчины, подобные Давиду, используют женщин сугубо в бытовых и, как ни жутко это звучит, интимных целях, но отнюдь не расценивают нас как равных. Поэтому дружба Бардадзе с Лютаевой – скорее, редкое исключение, нежели типичный случай. И все же я надеялась, что идея с совместным обедом принесет свои плоды. Давиду для чего-то нужны деньги, но, судя по его поведению, сам он никогда ничего не расскажет. Поэтому мне следовало действовать оперативно. Версий у меня имелось несколько, отработка каждой требовала времени, и этот обед был лишь частью моего плана.
Охранять Анжелу на рабочем месте, надо сказать, оказалось весьма необременительным занятием. Оно было необычайно приятно скрашено потрясающей выпечкой, которую нам неустанно приносили от шеф-повара. В этот день он предлагал на суд директрисы свои новые мучные творения, а я, в силу того, что все время находилась рядом с Анжелой, была вынуждена разделить с нею обязанности дегустатора. Что уж тут скрывать, эти издержки профессии были мне особенно по сердцу. О своей фигуре я совершенно не беспокоилась: мое годами тренированное, да еще и от природы не склонное к излишней полноте тело никак не реагировало на избыточные калории, тем более, что такие пиршества я себе позволяла крайне редко. Поэтому роптания по поводу лишнего веса, которые я особенно часто адресую моей тетушке, были, скорее, обычным дамским кокетством с моей стороны, нежели реальными опасениями.
После столь калорийного утра совершенно естественно, что к трем часам дня и Анжела, и я были не голодны. Но отменять назначенные встречи мы не планировали и дружно проследовали в главный зал ресторана, где нас уже ожидали.
Мужчина, волновавшийся о собственной свадьбе, приветственно помахал рукой Лютаевой и поднялся ей навстречу из-за столика. Давид, надо отметить, вел себя более сдержанно. Для нашего обеда он выбрал маленький отсек в дальнем углу, затемненном из-за отсутствия в той части зала окон, и лишь коротко мне кивнул, быстро переведя взгляд на раскрытое меню. Прежде чем направиться в его сторону, я слегка задержалась, изучая гостя Анжелы, но, по всей видимости, никакой опасности он не представлял. До меня донеслись обрывки фраз, касавшихся грядущего радостного события в его жизни, а также некоторые ответные комментарии моей клиентки, по которым я определила, что их сотрудничество выросло из приятельских отношений.
Что ж, теперь я вполне могла переключиться на Давида. Расправив плечи, я грациозно двинулась в его сторону, уверенная в собственной неотразимости. Он все же не устоял и оторвался от изучения перечня блюд, глазки его сладострастно блеснули, а губы расплылись в неприлично плотоядной улыбке. Я не обрадовалась его реакции, но виду не показала и, усаживаясь за столиком перед ним, не сводила с его лица обольстительного взгляда.
– Евгения, нет слов! Вы необыкновенны! – выдохнул он, словно увидел меня впервые.
– Да? Но во мне вряд ли что-то изменилось с момента нашей последней утренней встречи, – небрежно отметила я.
– Изменилось, и многое… Ведь сейчас вы пришли на встречу со мной! – загадочно обронил он. – Позвольте предложить вам вина, – неожиданно сменил он тему и кивнул застывшему рядом официанту с бутылкой молодого Божоле в руках.
– Я на работе, да и вообще, я не пью, – не стала я делать исключений и вносить коррективы в собственные привычки, но, чтобы не охладить пыл Давида, примирительно добавила: – Не думаю, что этот факт ухудшит атмосферу нашего сви… э… нашей совместной трапезы. – Я слегка наклонилась над столом, приблизив к нему лицо.
