– Сейчас узнаю, – проворчала она.
Линда ждала его в гостиной, и Марей оробел еще больше, чем накануне. Это была совсем другая Линда. Статуя, задрапированная в черное, со склоненным лицом и опущенными ресницами под высокими арками бровей. Усталым жестом она указала на кресло.
– Удалось вам что-нибудь выяснить? – спросила она.
– Возможно, я напал на след, – сказал Марей. – Не знаю, правда, куда он ведет. Но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Не показалось ли вам, что в последние дни мсье Сорбье был чем-то озабочен?
– Нет… Ничего такого я не заметила.
– Может быть, к нему приходил кто-то, я имею в виду кто-то посторонний…
Она не дала ему договорить.
– Мой муж никого не принимал. Когда он возвращался с завода, мы с ним немножко беседовали, потом он работал часов до девяти, до самого ужина. А после мы иногда музицировали.
– Он рассказывал вам о своих исследованиях?
– Нет. Я все равно не смогла бы ничего понять.
– А по воскресеньям?
– Мы выезжали прогуляться. По вечерам ужинали у друзей, а иногда друзья приходили к нам играть в бридж.
– Одни и те же друзья?…
– Да. Роже Бельяр, Кассан, супруги Оберте.
– В общем, весь заводской штаб?
– Пожалуй.
– А за пределами этого круга?
– Никого.
– Мсье Сорбье выезжал за границу?
– Очень редко. Два года назад он провел шесть месяцев в Соединенных Штатах. В прошлом году прочитал несколько лекций в Кембридже… Вот, пожалуй, и все.
– Вы сказали, что мсье Сорбье обычно работал до ужина. Я полагаю, он приносил с завода какие-то бумаги, документы.
– Конечно. Он всегда был с портфелем.
– У вас ни разу не возникало ощущения, что он принимает особые меры предосторожности?
Линда задумалась. Потом сказала:
– Нет. Я знаю только, что он всегда запирал на ключ ящики письменного стола… А вечером непременно совершал небольшой обход… О! Скорее по привычке… Он всегда был очень аккуратен, очень организован.
– Ему кто-нибудь звонил сюда?
– Случалось иногда, но очень редко. Знали, что он целый день на заводе.
– А вчера или позавчера вы не заметили никакого подозрительного звонка?
– Абсолютно ничего.
– Прошу прощения, мадам, за все эти вопросы.
– Что вы, что вы…
– Не знаете ли вы некоего Рауля Монжо?
– Рауля Монжо!
Линда внезапно поднялась, прошла через гостиную и открыла дверь в вестибюль. Она наклонилась, осмотрела все вокруг.
– Странно, – сказала она, возвратившись. – Мне показалось, будто я услышала какой-то шорох. Наверно, это прошла Мариетта…
– Надеюсь, она не подслушивает у дверей?
– О нет! Бедняжка! У нас нет от нее секретов… Но я прервала вас. Рауль Монжо был нашим шофером.
– Вашим шофером!
– Да, а в чем дело?… Вам стало известно что-нибудь, его касающееся? Неделю назад муж его уволил.
Марей некоторое время молчал.
– По какой причине?
– Монжо – человек несколько… сомнительный. Он перепродавал бензин, занимался спекуляцией на автостанциях. И потом, его поведение вообще нам не нравилось.
– Что вы хотите этим сказать?
– Он всюду совал свой нос, шарил… Я уверена, что он не раз лазил ко мне в сумку.
– Что он искал?
– О, конечно, деньги. Он вечно сидел на мели, требовал авансов, в общем, человек мало приятный.
– Каким образом он поступил к вам на службу?
– Не знаю. Его нанял мой муж.
– Здесь у него была комната?
– Да. На третьем этаже. Он забрал все свои вещи, унес даже фуражку, которую я ему купила.
– Но до того, как поселиться у вас, Монжо, вероятно, жил где-то еще?
– Разумеется. Но я не знаю где.
– Мсье Сорбье, видимо, записал его адрес в книжку?
– Сейчас посмотрю. Его кабинет на втором этаже. Линда прошла в вестибюль, и вскоре Марей услышал наверху ее легкие шаги… потом стук выдвигаемого ящика… снова шаги… скрип дверцы какого-то шкафа… и вдруг поспешные шаги. Он встал, подошел к двери… Перегнувшись через перила, Линда делала ему знаки. Он поспешил к ней.
– Я не могу найти записной книжки, – сказала она. – А между тем я уверена, что видела ее не далее, как вчера вечером.
Марей поднялся на площадку второго этажа. Дверь в кабинет была открыта.
– Взгляните сами, – сказал она. – Книжка лежала вот здесь, рядом с ящичком для сигарет. Большая книжка в зеленом кожаном переплете, ее прислала мужу в подарок одна химическая фирма.
Линда казалась испуганной, она с опаской поглядывала по сторонам.
– Подождите, – сказал Марей, – не надо волноваться. Вы видели ее вчера вечером?
– Я брала ее, чтобы составить список и оповестить всех… А потом положила сюда, рядом с ящичком…
Марей выдвинул средний ящик письменного стола, увидел пачки конвертов, коробки с визитными карточками. Повернулся, как это сделала Линда. Книжные полки… Ряды переплетов, научные журналы… Искать не было смысла.
– Может быть, Мариетта?…
– Нет, нет. Мариетте здесь нечего было делать.
Марей огляделся вокруг… Все тот же аскетический порядок. Возле стола два кресла, самый обыкновенный книжный шкаф. Ни одного ненужного предмета, ни одной безделушки. Неяркий ковер.
– Мариетта ладила с Монжо?
– Она терпеть его не могла. Они не разговаривали друг с другом.
– Вы мне позволите осмотреть дом?
Он показал еще на одну дверь, выходившую на площадку.
– Наша спальня, – сказала Линда.
– А там?
– Комната для гостей, но ею никогда не пользовались.
– А на третьем этаже?
– Комната Мариетты, шофера и чердак.
– Подождите меня.
Марей поднялся по узкой лестнице, заглянул в пустые комнаты. Записную книжку украли. Допустим. Но кто? Значит, ночью или ранним утром кто-то посторонний проник в дом?… А этот шорох вот только что?… Может, это убегал вор… Марей спустился вниз. Линда, еще более бледная, ждала его.
– Вы думаете, кто-то пробрался сюда? – спросила она.
– Нет, – сказал Марей таким дружеским ворчливым тоном, каким говорил в тех случаях, когда был не особенно в себе уверен. – Нет. Конечно, нет!
– Дом настолько уединенный!
– Уединенный?
– Все наши соседи разъехались отдыхать.
Они обошли подсобные помещения, столовую, большую и маленькую гостиные. Марей заглянул даже в подвал.
– У мсье Сорбье было оружие?
– Не думаю. Во всяком случае, я никогда не видела здесь никакого оружия. А что?
– Да нет, ничего, просто так. Ну что ж, мадам, мне остается только…
Он добродушно улыбнулся, и она порывисто протянула ему обе руки.
– Приходите, когда вам будет угодно. Я всегда буду рада вас видеть.
Он поклонился. Очаровательна. Просто очаровательна. И тут Марей вдруг рассердился на Сорбье. За этот слишком суровый дом, за эти мрачные вечера у пианино или проигрывателя. Она, должно быть, задыхалась! Кассан, супруги Оберте, Бельяр… бридж! Да чем это лучше монастыря!
Марей, внезапно разозлившись, хлопнул дверцей своей малолитражки и резко рванул с места. Если Монжо – а ведь больше вроде некому было – украл книжку с адресами на вилле, оставалась еще одна, которую Марей накануне заметил на письменном столе Сорбье на заводе. Может быть, Сорбье записал его адрес и в этой, второй книжке?… Монжо! Комиссар повторял это имя с некоторым отвращением. Монжо! Невелика птица, сомнений нет. Если этот самый Монжо был подослан к супругам Сорбье, чтобы следить за ними, он вел себя на редкость глупо. В то время как убийца Сорбье проявил чудеса изобретательности. Так что же тогда?… А если Монжо был орудием в чьих-то руках, кто же все-таки скрывался за ним? Кто?… Кто украл записную книжку? У кого хватило дерзости проникнуть на виллу Сорбье?… И главное, ведь книжка-то эта в общем не представляла ни малейшей ценности. Адрес Рауля Монжо? Рано или поздно его все равно найдут. «Что-то я увяз, – подумал Марей. – Никак не выберусь из трясины. Кидаюсь туда, сюда, как щенок, который ловит на лету камешки, которые ему подбрасывают. А в это самое время…» Навстречу ему попадались машины с нагруженными на крышу вещами; большинство магазинов было закрыто: время отпусков. А ведь достаточно повернуть колпачок…
Марей остановился перед красно-белым шлагбаумом завода, показал сторожу свое удостоверение, тот кивнул.
– Дорогу я знаю, – сказал Марей.
Ловко проскользнув мимо грузовиков и бульдозеров, он поехал вдоль стройки, где сновали рабочие. Слева что-то похожее на газометр, строительство его близилось к концу. Подъемные краны вздымали в небо металлические пластины, которые, раскачиваясь, сверкали на солнце. Кое-где на перекрестках движение регулировали охранники. Добравшись до маленького дворика перед флигелем инженеров, Марей поставил машину под сенью каштана. На пороге чертежного зала его остановили.
– Полиция. Комиссар Марей.
Его узнали. Навстречу ему вышел Ренардо.
– Что нового, господин комиссар?
– Ничего особенного. Бельяр здесь?
