Прошлое у Слейтера было любопытное, но заинтересовал он Греко в первую очередь тем, что тоже был в числе гостей на той самой злополучной вечеринке, после которой пропала Сьюзен Олторп. Он нехотя согласился на встречу, но исключительно при условии, что состоится она у него дома.
«Не хочет, чтобы я появлялся в особняке, — подумал Греко. — Вряд ли ему неизвестно, что я там уже побывал — во всяком случае, в домике для гостей, беседовал с Баррами».
Он внимательно следил за нумерацией домов и затормозил перед домом Слейтера; это оказалось разноуровневое строение из тех, что пользовались популярностью в пятидесятые. Слейтер открыл дверь мгновенно, едва Греко нажал на кнопку звонка, словно стоял за дверью в ожидании. Детективу почему-то казалось, что это вполне в духе Слейтера.
— С вашей стороны очень любезно было встретиться со мной, мистер Слейтер, — негромко произнес он и протянул руку.
Слейтер сделал вид, что не заметил ее.
— Входите, — произнес он резко.
Даже с завязанными глазами можно было найти дорогу в этом доме. Прямо в конце коридора — кухня. Справа от входа гостиная, смежная с небольшой столовой. На втором этаже три спальни. Общая комната на пол-этажа ниже кухни. Греко знал это, потому что сам вырос точно в таком же доме, только в Хемпстеде, на Лонг-Айленде.
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что Слейтер тяготеет к минимализму. Коричневый ковер, тусклые бежевые стены. Греко последовал за Слейтером в спартански обставленную гостиную. Вся меблировка состояла из широкого стеклянного кофейного столика со стальными ножками и расставленных вокруг него дивана и кресел в модернистском духе.
«Ни в этом малом, ни в его жилище нет и намека на сентиментальность», — подумал Греко, устраиваясь в кресле, на которое указал ему Слейтер.
Оно оказалось слишком низким на его вкус. Утонченный способ поставить в невыгодное положение.
Не успел он привычно поблагодарить Слейтера за то, что тот согласился с ним встретиться, как Слейтер сказал:
— Мистер Греко, я знаю, зачем вы приехали. Вы расследуете дело об исчезновении Сьюзен Олторп по поручению ее матери. Это было бы весьма похвально, если бы не одна серьезная загвоздка: ваша цель — доказать, что в исчезновении Сьюзен виноват Питер Кэррингтон.
— Моя цель — выяснить, что случилось со Сьюзен, чтобы ее мать, если это возможно, обрела наконец покой, — возразил Греко. — Поскольку Питер Кэррингтон был последним, кто видел Сьюзен перед тем, как она исчезла, он вынужден уже двадцать два года жить иод гнетом подозрений. Мне кажется, вы, как его друг и помощник, должны быть заинтересованы в том, чтобы развеять эти подозрения.
— Само собой разумеется.
— Так помогите мне. Что вы помните о событиях того вечера?
— Уверен, вы прекрасно осведомлены, какие показания я дал, когда дело только начинали расследовать. Меня пригласили на ужин. Было очень весело. Сьюзен приехала со своими родителями.
— Приехала она с ними, но домой ее отвозил Питер.
— Да.
— Во сколько она уехала с вечеринки?
— Как вам, без сомнения, известно, я остался ночевать в поместье. У меня уже много лет есть своя комната. В девяноста девяти процентах случаев я уезжаю на ночь сюда, но в тот вечер я решил заночевать там, как и еще несколько гостей. Элейн, мачеха Питера, в десять часов утра намеревалась устроить завтрак, и кататься туда-сюда не было никакого смысла.
— И когда вы ушли к себе в комнату?
— Когда Питер повез Сьюзен домой.
— Что вы можете сказать о ваших отношениях с семейством Кэррингтонов?
— В точности то же самое, что вам должны были сказать все остальные, кого вы об этом спрашивали. Я никогда не забываю, что я на них работаю, но при этом, надеюсь, я их близкий друг.
— Настолько близкий, что пошли бы на все, чтобы помочь им, особенно Питеру, который вам почти как приемный сын или брат?
— У меня никогда не возникало необходимости делать ради Питера нечто такое, за что пришлось бы потом краснеть, мистер Греко. Если это все, о чем вы хотели меня спросить, мне нужно в Энглвуд.
— Последний вопрос. Вы находились в доме и в ту ночь, когда погибла Грейс Кэррингтон, верно?
— Вы имеете в виду ночь, когда она спьяну утонула в бассейне? Да. Питер уже несколько недель находился в Австралии, он должен был вернуться как раз к ужину, и его жена Грейс пригласила на ужин Элейн, ее сына Ричарда, еще несколько друзей из местных и меня. Поскольку надвигался день рождения Ричарда, Грейс объявила, что мы будем его отмечать.
— Когда появился Питер, то, что он увидел, его разозлило?
— Мистер Греко, мне нечего добавить к тому, что вы, по всей видимости, уже и так знаете о том вечере. Питер вполне объяснимо расстроился, увидев, что Грейс пьяна.
— Он очень рассердился.
— Я использовал бы слово «расстроился», а не «рассердился».
— В ту ночь вы остались в особняке?
— Нет. Когда Питер вернулся, было около одиннадцати. Мы все равно собирались расходиться. Питер поднялся на второй этаж. С Грейс остались Элейн и Ричард.
— А прислуга в доме была?
— Когда умерла мать Питера, были наняты Джейн и Гэри Барры. Элейн уволила их, когда вышла замуж за его отца. Но после того как старик умер, Элейн переселилась в дом для гостей, и Питер вернул их на прежнее место. С тех пор они живут при доме.
— Но если их уволили, что они делали в особняке в тот вечер, когда исчезла Сьюзен? Отец Питера тогда был еще жив. Собственно, прием был в честь его семидесятилетия.
— Элейн Уокер Кэррингтон, не задумываясь, использовала людей, как ей заблагорассудится. Несмотря на то что она уволила Барров, — ей хотелось нанять новомодного повара, дворецкого и еще пару горничных, — она попросила их помочь с обслуживанием в тот вечер и утром во время завтрака. Толку от них было в десять раз больше, чем от новых работников, и я уверен, что она щедро им заплатила. Потом их наняли снова, и, полагаю, именно они прислуживали за ужином в вечер гибели Грейс Кэррингтон.
— Когда Питер вернулся, они еще не спали?
— Питер и Грейс всегда были очень внимательны к слугам. После того как подали кофе и убрали посуду, Барры ушли к себе. Они снова поселились в бывшей сторожке в поместье.
— Мистер Слейтер, я разговаривал с Гэри и Джейн Барр на прошлой неделе. Мы с ними беседовали о той вечеринке и последующем утре. Я задал Гэри вопрос об одной мелочи, на которую обратил внимание в уголовном деле. Двадцать два года назад он рассказал следователю, что наутро после вечеринки слышал, как Питер Кэррингтон сказал вам, что прошлой ночью Сьюзен забыла у него в машине сумочку, и попросил вас отвезти ее, потому что в ней может находиться что-нибудь нужное. Он помнит, как рассказывал об этом следователям и как стал свидетелем этого разговора между вами и Питером.
— Может, он это и помнит, но если бы вы просмотрели материалы дела дальше, то прочли бы мой ответ, его воспоминания верны лишь отчасти, — невозмутимо произнес Винсент Слейтер. — Питер не говорил мне, что Сьюзен забыла сумочку у него в машине. Он сказал, что она могла забыть ее там. В машине ее не оказалось, так что он, очевидно, ошибся. В любом случае, я не понимаю, к чему вы клоните.
— Я просто рассказываю. Миссис Олторп уверена, что слышала, как в тот вечер Сьюзен заперлась у себя в комнате. Очевидно, она не намеревалась надолго там задерживаться. Но если бы она к тому времени обнаружила, что оставила свою сумочку в машине у Питера, и собиралась встретиться с ним снова, она не стала бы беспокоиться. Если же она собиралась встречаться с кем-то еще, разве не естественно было бы с ее стороны найти какую-нибудь другую сумочку и сложить туда косметичку и носовой платок, или что там обычно носят с собой женщины?
— Вы попусту тратите мое время, мистер Греко. Не хотите же вы сказать, что мать Сьюзен точно знала, сколько у ее дочери имеется носовых платков и вечерних сумочек?
Николас Греко поднялся.
— Спасибо, что уделили мне время, мистер Слейтер. Боюсь, дело приняло новый оборот, о котором вам следует знать. Миссис Олторп дала журналу «Суперстар» большое интервью; выпуск поступит в продажу завтра. В этом интервью она, среди прочего, обвиняет Питера Кэррингтона в убийстве ее дочери Сьюзен.
Лицо Винсента Слейтера на глазах приобрело нездоровый желтый оттенок.
— Это клевета, — процедил он. — Гнусная и неприкрытая клевета.
— Именно. И Питер Кэррингтон, как поступил бы на его месте любой ни в чем не повинный человек, поручит своим адвокатам подать против Глэдис Олторп иск. За этим последует стандартная процедура снятия показаний с обеих сторон, пока не будут принесены извинения, достигнуто какое-либо соглашение или не состоится суд. Как вы считаете, станет ли Питер Кэррингтон требовать от Глэдис Олторп публичных извинений, а в случае ее отказа принести их подавать на нее в суд, чтобы восстановить свое доброе имя?
