– А как же? – в недоумении глядя на меня, спросила она. – Ведь это же ее кровиночка!
– Но ведь она от него отказалась?! Может, не надо создавать ей сейчас новые проблемы, она ведь только что вышла из стрессового состояния.
– Ты это говоришь, потому что тебе надо выполнить заказ?
– Нет, не только поэтому, я хочу уберечь тебя. В уголовном кодексе есть сто двадцать шестая статья: там – все о похищении человека. Так вот – подобное преступление тянет на срок от пяти до десяти лет.
Она сделала протестующий жест, но промолчала, а я продолжала:
– Понимаешь, тебя уже вычислили и знают, что ребенок у тебя. Что это Ольгин малыш – никому не докажешь. А если на тебя заведут уголовное дело и упекут за кражу ребенка, тогда уже ты ничем не сможешь помочь ни сестре, ни себе. Наташа, поверь, той идиллии, что ты нарисовала в своих мечтах – ты, Оля и малыш, – не будет. Вас не оставят в покое. У них деньги, которые в нашей жизни занимают, увы, не последнее место. И потом, не забывай: Альберт – отец ребенка и по документам и физически, так что у него тоже есть права на ребенка. И мальчику в семье будет хорошо: там его любят и заботятся о нем. Что касается Ольги, то она еще встретит хорошего парня и, даст бог, все у нее наладится в жизни. Наташа, как мне ни тяжело это говорить, но ребенка необходимо вернуть.
Наталья долго молчала, видно было, что в ней боролись противоречивые чувства, наконец она медленно произнесла:
– Возможно, ты и права, мы ничего не сможем доказать... Наверное, действительно хорошо, что Ольга не видела ребенка. Тань, но ведь зло все равно было совершено, и его надо наказать, ведь, как я поняла, Ольга не первая и не последняя, попавшая в такое положение...
– Я тоже так думаю, но еще твердо знаю, что этим должна заниматься не ты. Это грязное дело не для дилетантов. Тут нужны не предположения, а только факты, а их добыть – очень сложно. Сама понимаешь, все это не афишируется, участники подобных сделок заинтересованы в молчании, так как с юридической точки зрения по сто пятьдесят второй статье и продающий, и покупающий детей – преступники. Так что тут и Ольга, если ее сочтут вменяемой, может пострадать. Наташа, единственное, что я могу тебе пообещать, – это то, что не оставлю это дело без последствий. У меня есть знакомые в милиции и прокуратуре; я наведу их на роддом, думаю, они там накопают много чего интересного. Я согласна с афоризмом Арканова, что «добро надо сеять, а зло сажать». Так и должно быть. Наташа, а твоя задача сейчас – помочь сестре. Ты когда собираешься ехать домой?
– Хотела сегодня забрать Ольгу из больницы и уехать. У нас автобусы каждый час ходят до восьми вечера.
– А вещи у тебя в общежитии?
– Да.
– Тогда давай так: я позвоню сейчас подруге, попрошу посидеть с ребенком, а мы с тобой съездим в общежитие за вещами, потом за Ольгой в больницу, и я вас посажу на автобус...
Она молча кивнула.
Было около трех часов дня, так что Ленка, моя дорогая учителка, должна уже быть дома. Я взяла свой сотовый и набрала номер подруги. Ленка сама сняла трубку и кокетливо сказала:
– Алло!
– Лен, это я. Узнала? Как жизнь? Чем занимаешься? – завалила я ее вопросами.
– Танюша, привет! Ты что-то не звонишь, я уже соскучилась. Когда встретимся-то? У меня столько новостей, – практически не ответив ни на один из моих вопросов, затараторила подружка.
– Лен, подожди, – прервала я ее тираду, – мне нужна твоя помощь. Могла бы ты часок посидеть с ребенком?
Представляю, как после этих слов вытянулась от удивления ее физиономия. Кстати сказать, я ее всегда шокирую своими просьбами.
– Все шутишь? С каким ребенком?
– С маленьким, ему три месяца.
– Танюша, откуда у тебя ребенок?
– Лен, как ты понимаешь, – это не мой ребенок. Я тебе потом все объясню. Так сможешь подъехать?
– Танюш, ты же знаешь, я всегда с удовольствием, но раньше чем через два часа не смогу: заболел папа. У него температура, грипп, наверно. Должен подойти врач, и я не могу бросить его до прихода мамы с работы, а она придет где-то в половине пятого. В пять, если тебя это устроит, я буду как штык. Раньше, извини, никак не могу.
– Ну что ж, других вариантов у меня все равно нет. Передай от меня папе привет, и пусть быстрее выздоравливает. Да, Лен, я сейчас не в своей квартире, а в бабушкиной, адрес помнишь?
– Обижаешь, гражданин начальник.
– Ну ладно, Ленок, жду!
Я отключила сотовый. Пока в мои планы не входило общение с кем-либо. Альберту позвоню, когда Наталья и Ольга благополучно отбудут домой, тогда и договоримся о встрече и передаче ребенка.
Я передала содержание разговора Наташе, и она чуть не расплакалась, понимая, что сегодня не удастся забрать Ольгу, так как вечером никто ее не выпишет. Значит, отъезд домой переносится на завтра.
Поскольку наш выезд в общежитие откладывался, нужно было подумать о каком-то подобии обеда. Дневной кофе с бутербродами, увы, ненадолго обеспечил наши жизненные потребности. Будь я одна, просто заскочила бы в кафе и перекусила там, но вот о гостье необходимо позаботиться. Не хотелось выходить из дома, уж очень погода была мерзопакостная, однако долг гостеприимства обязывал. Оставив Наталью с малышом дома, я сходила в ближайший магазин и купила пельмени. На приготовление чего-нибудь более серьезного не было желания.
Когда я вернулась, малыш еще спал, а Наташа колдовала на кухне, разводя молочную смесь. Кормить ребенка нужно было в шесть вечера, но она, видимо, не хотела обременять постороннего человека, то есть меня, еще одной обязанностью. Мы отварили пельмени, но явно не рассчитали на свои желудки – осталась добрая порция, которую я, хорошо заправив маслом и встряхнув, закутала в одеяло; угостим Ленку, а то она, ухаживая за больным отцом, о себе могла и забыть.
Без пяти минут пять раздался стук в дверь. Молодец Ленка, сообразила, что ребенок может спать. Моей эмоциональной подруге пришлось сдерживаться при встрече, чтобы не разбудить Левушку. Я наскоро объяснила ей, что нам нужно съездить за вещами Наташи, а ребенка оставить не с кем, и тащить с собой по такой погоде не хочется.
Попутно мы наперебой инструктировали нашу «палочку-выручалочку», что требуется от нее: когда накормить, как уложить и так далее. Потом мы отправили ее на кухню есть пельмени. Я как в воду смотрела, Ленка действительно закрутилась и забыла поесть. Она на ходу пыталась рассказать какую-то школьную байку, но я взвыла:
– Леночка, милая, мы сейчас очень торопимся, а через денек, когда я освобожусь, мы с тобой наговоримся, и не только наговоримся. – Тут я многообещающе подмигнула.
Наивная, я представляла, что моя работа подходит к концу! Заказ почти выполнен, а остальное доделают те, кому за это платят деньги.
Дни в ноябре уже короткие, и вечер наступает рано. Прошедший день был весь соткан из элементов поздней осени: тут тебе и грязь, и ветер, и мелкий моросящий дождик. К вечеру природа достигла апогея мерзости. Если ко всему этому прибавить растущую с каждой минутой тревогу, то становится ясно, почему иной раз собаки так жалобно воют. Нам с Натальей нужно выходить из дома, отпускать ее одну я не могу. Но, как бы я ни торопилась, не посоветовавшись с косточками, уйти не могла: я хотела знать, оправданна ли моя тревога или это всего лишь фантазия взвинченных до предела нервов?
13+30+8 – «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать».
Видимо, не у одной меня сегодня такое состояние, и косточки с утра выдают сигналы беды. Мои манипуляции с косточками заинтересовали Наталью:
– Таня, а можно посмотреть?
– Конечно, можно, если хочешь, можешь судьбу испытать.
– А что нужно делать?
– Только задать вопрос, но сформулируй его поточнее.
– А я могу этот вопрос вслух не задавать?
– Давай попробуем, сконцентрируйся на нем и бросай кости, а я расшифрую.
Наталья зажала косточки в ладонях, потом потрясла. Лицо ее при этом было очень серьезным. Бросила.
35+6+22. Как ни жаль ее было, ответ должен быть честным: «Удачи не будет. Сами знаете, не так надо было действовать». И она, как эхо, повторила:
– Удачи не будет. Не так... Да, не так. Спасибо, Танюша, но нам пора идти.
Она подошла к спящему на диване Левушке, наклонилась, поцеловала его, постояла, грустно глядя, как он спит. У меня мелькнула мысль: она видит его в последний раз. Хотя почему последний? Максимум через час мы вернемся, попыталась я сама себя успокоить.
Из кухни вынырнула Ленка:
– Ну вы давайте, поезжайте, пока он спит, а то устроит потом мне...
– Нет, не устроит, это чудо-малыш, как говорят, «от бога». – Сказав это, Наталья замолчала, явно смешавшись.
Я понимала, что она хотела сказать, но нам действительно пора было двигаться. Мы молча оделись и пошли к выходу. Лена проводила нас и, пожелав удачи, закрыла дверь.
Подъезд освещался тусклой одинокой лампочкой, которую кто-то из соседей посадил в «железную клетку», чтобы не украли. Лифта долго ждать не пришлось, и мы скоро оказались на улице, в настоящем осеннем ненастье.
