унижена, так опустошена, что все слилось для меня в сплошное пятно. Вспышки пульсировали в такт музыке, в такт ударам моего сердца, пока… пока я не потеряла голову. Я была вне себя. Крышу сорвало напрочь.
Где он? Где?!
Наконец мой взгляд остановился на белых огнях в баре. И я увидела его. Увидела Блэйда. Блондинка была рядом. Перегнувшись через стойку, он мило болтал с барменшей.
Я не медлила и ломанулась через танцпол. Парочки спешили убраться с моего пути. Я слышала возмущенные крики:
– Осторожно!
– У тебя что, проблемы?
У меня была одна проблема – Блэйд.
Подбежав к нему сзади, я с гневным воплем развернула его к себе.
Его глаза распахнулись от удивления.
– Кэйтлин?
– Что ты тут делаешь? – выплюнула я.
Блэйд мигом взял себя в руки.
– Мне два пива, – сказал он барменше, небрежно пожав плечами.
– Кто она? – осведомилась блондинка.
– Она никто, Ванесса, – ответил Блэйд. – Приятельница. Из школы.
Меня будто пополам разрезали, рассекли прямо по талии.
Вся дрожа, я застыла с открытым ртом.
Знаю, я отреагировала слишком бурно. Знаю, я слетела с катушек. Напрочь потеряла голову. Но ведь такова моя натура. Я такая и ничего не могу с этим поделать.
Я на девяносто процентов состою из эмоций. И когда Блэйд сказал девушке эти слова, что-то у меня внутри надломилось.
– Но… но… – бормотала я. – Но мы же любим друг друга! – Слова вырвались у меня, прежде чем я успела остановиться.
Лицо Блэйда стало совершенно пустым. Глаза будто инеем подернулись.
– В твоих мечтах, наверное.
Я остолбенела: весь мой мир рушился посреди моря сверкающих огней, танцующих пар и грохочущей музыки.
Ванесса, блондинка, неожиданно шагнула ко мне и заботливо положила руку на плечо:
– С тобой все нормально? Ты вся дрожишь. Может, тебе попить принести или еще что-нибудь?
Ее синие глаза вглядывались в мои. Она действительно беспокоилась.
Я смотрела на нее, не в силах ответить. Наконец я отвернулась и бросилась вон. Я бежала назад через танцпол, расталкивая посетителей, окруженная испуганными возгласами.
Распахнув дверь, я вылетела в прохладную ночь. Голоса и музыка позади слились в сплошной гул. В глазах до сих пор мельтешили огни.
Когда я пробегала мимо стойки, охранник повернулся ко мне.
– Эй, ты, стоять! А ну, иди сюда! – рявкнул он.
Я опять не обратила на него внимания. Скользя туфлями по гравию, я развернулась и побежала к своей машине. Дины Фиар и след простыл. Почему-то мне казалось, что она подстережет меня на улице, поймает и снова заладит о том, что Блэйд ее тоже предал.
Кто из нас поехавшая?
Я знала ответ. Это я поехавшая, если так переживаю. То, что я устроила в клубе, было дикостью. Даже блондинка, совершенно чужой человек, испугалась за меня.
Впрочем, мне было наплевать. Блэйд столько для меня значил. Я открылась ему. Я верила в него. Я любила его. А теперь… Наплевать. Наплевать. Наплевать.
Он делал вид, будто я никто.
«Она никто», – так и сказал он этой Ванессе. «Она никто».
А ведь он был прав. Я стала никем. Я думала, что в мою жизнь вошло что-то важное, что-то чудесное. Но теперь я стала никем.
Я забралась в машину, захлопнула дверцу, завела мотор и рванула со стоянки, взметнув волну гравия.
Куда я еду? Я не знала. Я вывела автомобиль со стоянки не глядя. Слева от меня с визгом затормозил небольшой фургончик. Еще бы немножко – и привет. Мне было наплевать.
Я вдавила педаль газа в пол. Машина рванула вперед. Ощущение скорости доставляло удовольствие. Я дрифтила на поворотах Ривер-Роуд, вихляя с одной полосы на другую.
Машина визжала и скрежетала шинами, подчиняясь моей воле. Рядом текла река. Всего-то и нужно, что выкрутить руль влево – и я улечу с обрыва в воду. Холодную, освежающую воду. Разве сегодня не чудесная ночь для купания?
Нет. Я повернула руль вправо и помчалась по темной дороге. Кого это я чуть не сбила, белку? Нет. Кролика, наверное. А может, енота.
Я выполняла крутой поворот на Парквью, выжимая как минимум восемьдесят миль в час, когда лобовое стекло залил свет приближающихся фар. Ослепленная, я заморгала, кляня водителя за то, что врубил дальний свет.
Слишком поздно до меня дошло, что я мчу по встречке. Я оказалась на левой полосе. Слишком поздно. Слишком поздно, чтобы развернуть машину. Слишком поздно, чтобы избежать столкновения. Вой клаксона ворвался в уши, будто сирена, фары вспыхнули ярче, озарив меня слепящим светом.
Я мчалась прямо на них и не могла ничего сделать.
Внезапно наступила темнота. Протяжный вой клаксона звенел у меня в ушах, словно вопль раненого зверя. Наконец он оборвался – машина свернула на правую полосу и с ревом пронеслась мимо.
Мимо. Машина пронеслась мимо. Я заставила себя дышать. Вокруг звенела тишина. Круги яркого белого света до сих пор плыли у меня перед глазами.
Дыши, Кэйтлин. Дыши.
По спине у меня волнами прокатывалась дрожь. Я была на волосок от смерти. Нет, я все-таки не хочу умирать. Я слишком зла, чтобы умирать.
Крутанув руль, я съехала на обочину. Слишком сильно дала по тормозам, и машина дернулась, прежде чем остановиться, отчего меня сперва швырнуло на руль, а затем обратно.
Я выключила мотор. Долго сидела, сложив руки на коленях, уставившись в темноту и пытаясь отдышаться.
Кэйтлин, ты не справляешься. Кэйтлин, возьми себя в руки.
Где это я?
Прищурившись, я посмотрела через узкую лужайку на квадратный кирпичный домик с лампочкой над крыльцом. В конце подъездной дорожки зияла открытая дверь небольшого одноместного гаража.
До меня не сразу дошло, что я припарковалась у дома Блэйда. Я смотрела на желтый свет над крылечком, пока очертания дома за ним не расплылись мутным пятном.
Я понимала, что приехала сюда неосознанно. Во всяком случае, я не собиралась останавливаться у его дома.
– Мне надо домой, – пробормотала я вслух.
Я потянулась к кнопке зажигания, но потом опустила руку на колени. Надо поговорить с Блэйдом. Нет. Не хочу его видеть. Не хочу сидеть тут несколько часов, до глубокой ночи, дожидаясь его со свиданки, а потом кидаться на него с обвинениями, криками и слезами.
Нет. Мне этого не хотелось.
Тогда… почему я не завела машину? Почему не сдвинулась с места? Почему сидела, напрягшись всем телом, пока в животе у меня все бурлило, а тошнота подкатывала к горлу волна за волной, заставляя меня стискивать зубы и задерживать дыхание?
Не знаю, сколько прошло времени. Я взглянула на
