Анжи невольно улыбнулась воспоминаниям из детства.
Очень давно, когда еще были первомайские демонстрации и когда она была совсем маленькой, родители брали ее с собой. И Аня хорошо запомнила ощущение толпы вокруг. Это ощущение ей не понравилось.
Аня открыла рюкзачок и вытащила бутылку с водой, от быстрой ходьбы в горле пересохло. Она сделала пару глотков и недолго думая пошла следом за первым попавшимся мужчиной.
– Что там? Пиво бесплатное дают? – удивилась Анжи и прибавила шагу.
Сумерки наступили неожиданно быстро и, когда Аня, пройдя еще пару метров, вышла на довольно большую площадь, ее поразили ярко освещенные витрины с манекенами. Неожиданно один манекен нагнул голову и пошевелился. Аня чуть не заорала от ужаса и неожиданности, но тут же все поняла – это не манекены! Это проститутки, живые женщины, выставленные в витринах на продажу.
Анжи заколебалась – уйти или еще немного посмотреть? Уж больно интересно было поглазеть на «грешниц» вблизи.
И женское любопытство пересилило страх. Аня сделала несколько шагов и замерла позади небольшой ватаги глазеющих мужчин. В каждой витрине по одной девушке. Внизу – цена.
«500 бат», – успела разглядеть Аня стоимость довольно полной и, на ее взгляд, совсем не симпатичной тайки, как ее кто-то сильно толкнул в спину.
Анжи резко повернулась и заметила, как от нее со всех ног несется подросток, а в руке у него болтается такой знакомый рюкзачок.
– Помогите, – прошептала Аня и замерла, она поняла, что назад в квартиру ей будет уже не вернуться. Ключи от входной двери, равно как и компас, остались лежать на дне в рюкзачке, который уже пропал из виду вместе с мерзким воришкой.
Павлик нерешительно топтался в дверях:
– Ты одна, что ли?
– Ага. Мама на работе. – Олеська затащила его в коридор и захлопнула дверь. – Проходи, я быстро.
И убежала переодеваться. Сейчас у 11 «Б» должна начаться консультация по физике к последнему выпускному экзамену.
– Боишься за завтра? – заорал Павлик из коридора.
– Конечно, боюсь! – Олеська вышла из своей комнаты. – Прямо руки трясутся!
– Бедные рученьки. – Павлик подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи. – Бедная левая рученька, – он поцеловал левую руку, – бедная правая рученька, – он поцеловал правую.
Олеська замерла и вытянулась в струнку.
– Бедные мои губки, – прошептал Павлик и наконец поцеловал ее в губы.
Они свалились на диван и еще долго-долго целовались.
– Нам пора! – Олеська вырвалась из его объятий. – Опоздаем на консультацию.
– Пора! – согласился Павлик и тоже поднялся на ноги. – Пошли! – и протянул Олеське руку.
Девушка неловко шагнула вперед, длинная юбка задралась, обнажая стройные ноги. Павлик восхищенно охнул и снова притянул ее к себе:
– Какие мы, оказывается, красивые!
Олеська счастливо улыбнулась:
– Да?
– Ты очень красивая, – уверенно заверил ее Павлик. – У тебя красивые брови, глаза и даже уши.
– Уши? – засмеялась Олеська.
– Уши, – согласно кивнул Павлик. – А больше я пока ничего у тебя и не видел, – закончил он немного обиженно.
– Мы же договорились. – Олеся удивленно взглянула на любимого. – В мой день рождения, когда мне исполнится восемнадцать лет. Недолго ждать осталось.
– Три недели и два дня, – выдал Павлик и рассмеялся. – Я шучу, все нормально, но с тебя последний поцелуй.
И они снова поцеловались, и Олеська почувствовала, что сегодня что-то должно произойти. Она с утра буквально не находила себе места, но списала это предчувствие на предстоящий сложный экзамен по физике.
Поцелуй, как обычно, затянулся, и Олеська неожиданно для самой себя расстегнула Павлику рубашку и несмело поцеловала мальчишескую грудь. Парень на мгновение замер, а потом осторожно залез к ней под кофточку, они возились, как котята, путаясь в юбке, джинсах и ворохе смятых покрывал. И только когда ей стало больно, Олеська поняла, что произошло. И тут в дверь позвонили, они отлетели друг от друга как ошпаренные.
– Кто это? – Павлик судорожно застегивал джинсы.
– Мама, наверное. – Олеська в ужасе отдернула смятую юбку и, застегивая непослушными пальцами кофточку, рванула к двери. – Привет, мам. Мы тут… у нас по физике консультация. Мы уже уходим.
Павлик, стараясь не смотреть в глаза Олесиной матери, буркнул приветствие и вылетел на площадку. Олеська через пару минут выбежала следом.
До школы они шли молча.
– Это было? – Павлик смутился и взял ее за руку.
– Ага, – она мотнула головой.
– И как?
– Я ничего не поняла, – призналась девушка.
– Блин, я не хотел вот так, – Павлик притянул ее к себе. – Думал, может, ну свечи там, музыка.
– Я думаю, у тебя еще будет шанс, – Олеська снова улыбнулась.
– Ты хочешь сказать, что мы больше не будем ждать до восемнадцати лет? – Он дурашливо мотнул головой. – Или будем?
– Ну уж нет, – Олеся неожиданно стала серьезной. – А я у тебя первая?
– А разве по мне не видно? – захохотал Павлик. – Сам не понял, что натворил!
Они взялись за руки и вошли в класс. Лысый физик строчил на доске формулы, одноклассники задавали вопросы, а они сидели как истуканы и совершенно ничего не слушали. И вид у них был абсолютно, прямо-таки идиотски счастливый.
Пронзительный звон будильника вырвал Олесю из объятий сна. Она открыла глаза и уставилась в потолок, щеки были мокрые от слез, и просыпаться не хотелось. Воспоминания так некстати бередили ей душу. Зачем? К чему?
«Все прошло, ничего не вернуть. Он женат, ты замужем».
При мысли о Федечке Олесе стало еще хуже. Тут же всплыл подслушанный ночью разговор мужа с любовницей.
– Завтракать будешь? – неестественно бодрый муж заглянул в комнату. – Я слышу, будильник звенит!
– Буду, только выйди, мне надо одеться, – буркнула Олеся и натянула одеяло до груди.
– Хорошо, – послушно согласился Федечка и ушел.
– Ну не муж, а золото! – истерично рассмеялась Олеська и медленно, словно во сне, начала одеваться.
– Хочешь, съездим куда-нибудь летом? – Федечка заботливо подливал сливки в утренний кофе. – На Байкал, например? Или в Крым?
– Я в тропики хочу. – Олеся серьезно взглянула на мужа. – И одна.
– Это шутка? – Федор напрягся.
– Какая уж шутка. – И вот так, неожиданно для себя самой, она приняла решение. – Я абсолютно серьезно. Мне нужно время, чтобы обдумать все, что с нами случилось. Наша школа организует научную экспедицию в тропические леса Азии, для музея орхидей. И я еду.
– Ты? Ты?? Ты, которая боится гриппа и пауков, едешь черт знает куда? Где полно ядовитых змей, неизвестных болезней и прочей гадости? Ты хочешь, чтобы я стал вдовцом?
– А ты – нет? – Олеся мрачно ухмыльнулась. – Много проблем решилось бы разом. Разве не так?
– Конечно нет. Я люблю тебя, глупая, люблю. – Федечка
