— Скорее уж несколько тысяч, — поправил его инженер Гримм.
Все это было очень любопытно, но Шивон не позволила отвлечь себя от главного.
— Вы были знакомы с мистером Федоровым раньше?
— Да. Я записывал еще одно его выступление.
— Где именно?
— В одном кафе. — Риордан пожал плечами. — По заказу книжного магазина «Сила слова».
Шивон машинально кивнула. Она знала этот магазин — видела его как раз сегодня. Он находился напротив паба, где они обедали с Ребусом. В одном из стихотворений Федорова была такая строчка — «Одно не связано с другим», но сейчас Шивон подумала, что поэт ошибался.
— Когда это было?
— Две недели назад примерно. В тот вечер мы тоже выпили.
Шивон постучала кончиком карандаша по блокноту.
— Надеюсь, у вас сохранился счет из ресторана, где вы были в последний раз?
— Не исключено. — Риордан достал из кармана бумажник.
— В первый раз за год, — подсказал звукоинженер, заставив рассмеяться секретаршу, игравшую с зажатой в зубах ручкой. Шивон почему-то была уверена, что эти двое — любовники, хотя их босс мог об этом и не знать.
Риордан извлек из бумажника пачку квитанций.
— Хорошо, что попросили, — пробормотал он, перебирая листки. — Вот бумажки, которые я давно должен был передать бухгалтеру… Ага, вот он, — сказал Риордан, протягивая Шивон квитанцию. — А зачем он вам?
— На счете должно быть проставлено время. Вот, девять сорок восемь, как вы и говорили. — Шивон спрятала счет между задними страницами своего блокнота.
— Вы не задали мне еще один вопрос, — улыбнулся Риордан. — Зачем мы с Алексом вообще встретились…
— Зачем?
— Алекс просил сделать ему копию записи. Ему казалось, что вечер прошел успешно, и он хотел иметь ее у себя.
Шивон мысленно вернулась в квартиру Федорова.
— В каком виде вы передали ему эту запись?
— Я прожег ему компакт-диск.
— У Федорова не было CD-проигрывателя.
Риордан пожал плечами:
— Ну и что? CD есть не у каждого.
Это было справедливое замечание, но Шивон помнила, что и компакт-диска у Федорова с собой не было. По-видимому, грабители прихватили его вместе со всем остальным сколько-нибудь ценным имуществом.
— Вы можете записать для меня еще одну копию, мистер Риордан? — спросила она.
— Вы думаете — это вам чем-то поможет?
— Пока не знаю. Просто мне хотелось составить свое мнение о выступлении.
— Оригинал записи находится в моей домашней студии. Копия будет готова к завтрашнему дню.
— Я работаю в Гейфилдском полицейском участке. Вы сможете прислать диск туда?
— Его завезет вам кто-нибудь из моих ребятишек, — сказал Риордан, косясь на звукоинженера и секретаршу.
— Большое спасибо, — поблагодарила Шивон.
Когда в прошедшем марте был обнародован запрет на курение в общественных местах, Ребус опасался, что пабы, обслуживавшие самые простые потребности клиентов (пинта горького, сигаретка, скачки по телевизору и телефон, чтобы сделать звонок в ближайшую букмекерскую контору), разорятся. К счастью, он ошибся, и большинство его излюбленных заведений, в том числе «Оксфорд-бар», сумели каким-то чудом удержаться на плаву, хотя сигареты и исчезли из их ассортимента. В ответ на организованное давление сверху курильщикам оставалось только одно: теснее сомкнуть ряды. Формально они соблюдали «идиотский» закон, однако отказываться от своих привычек никто из них не собирался. Любители подымить собирались теперь на улице перед входом; там они не только с удовольствием отравляли жизнь себе и прохожим, но и обменивались последними сплетнями и новостями.
Сегодня тоже все было как обычно. Кто-то высказывал свое мнение относительно пооткрывавшихся в последнее время испанских закусочных, какая-то женщина пыталась узнать, в какое время лучше всего посетить «Икею», мужчина с трубкой во рту отстаивал идеи полного суверенитета Шотландии, тогда как его оппонент (англичанин, судя по выговору) насмешливо утверждал, что юг будет только рад разводу — «и никаких алиментов!».
— Нефтяные месторождения Северного моря — вот единственный вид алиментов, который нам нужен! — парировал шотландский патриот.
— Они уже почти истощены. Через каких-нибудь двадцать лет вы снова окажетесь у нашего порога с протянутой рукой.
— Через двадцать лет мы будем богаты, как Норвегия.
— Или бедны, как Албания.
— Проблема в том, — вмешался еще один курильщик, — что лейбористы могут потерять своих шотландских депутатов в Вестминстере. И тогда за них уже никто никогда не проголосует — во всяком случае, к югу от границы.
— Это верно, — подтвердил англичанин.
— Сразу после открытия или незадолго до закрытия? — продолжала допытываться женщина.
— Кусочки осьминога в томатном соусе… — рассказывал ее сосед. — Очень неплохо, когда распробуешь.
Ребус затушил сигарету и вошел в паб. На стойке его дожидались бокалы и сдача. Из зала появился Колин Тиббет, чтобы помочь донести выпивку до стола.
— Между прочим, галстук можно снять, — пошутил Ребус. — Мы не на службе.
Тиббет улыбнулся, но ничего не сказал. Ребус опустил в карман сдачу и взял со стойки два бокала. Ему нравилось, что Филлида Хейс пьет пиво. Шивон предпочитала белое вино, а Тиббет и вовсе налегал на апельсиновый сок.
Их столик находился в самом дальнем углу. Шивон листала свой блокнот. Филлида приняла из рук Ребуса полный бокал и отсалютовала в знак признательности. Ребус сел.
— Прошу прощения за задержку, — сказал он. — Бармен был очень занят…
— Зато перекурить ты успел, — насмешливо сказала Шивон, но Ребус предпочел не услышать.
— Ну, что у нас есть на данный момент? — спросил он, устраиваясь поудобнее.
Как выяснилось, было у них немного. Они имели довольно точное представление о последних двух-трех часах жизни Федорова и составили примерный список того, что у него могло быть похищено. И наконец, они точно знали, что основным местом преступления была не улица, а платная автомобильная парковка.
— Есть ли среди всего этого что-то, что указывало бы не на заурядное ограбление, пусть и с трагическими последствиями, а на что-то другое? — спросила Филлида.
— Нет, — сказала Шивон. — Но…
Она встретилась взглядом с Ребусом, и тот слегка моргнул. В обстоятельствах убийства было что-то подозрительное, и оба это чувствовали, хотя никакими фактами пока не располагали. Но развить эту тему Шивон не успела. Валявшийся на столе мобильник Ребуса завибрировал, и по поверхности стоявшего рядом бокала с пивом побежали частые кольцевые волны. Извинившись, Ребус схватил аппарат и двинулся прочь, чтобы лучше слышать: качество приема в пабе оставляло желать лучшего, а кроме того, в нем было довольно-таки шумно. Трое туристов за соседним столом громко восхищались развешанными по стенам старыми плакатами и рекламами, за другим столом ожесточенно спорили о чем-то двое мужчин в деловых костюмах, а телевизор на стене передавал нечто вроде викторины с розыгрышем стиральных машин или пылесосов.
— Мы четверо должны постараться попасть в одну команду, — сказал Тиббет, глядя вслед Ребусу.
Филлида Хейс поинтересовалась, что он имеет в виду.
— Примерно за неделю до Рождества полицейское начальство тоже планирует провести что-то вроде праздничной интеллектуальной викторины. — Тиббет кивнул на экран телевизора. — Вопросы и ответы… Думаю, мы можем претендовать на главный приз, только я не знаю, каким он будет.
— К Рождеству нас останется трое, — напомнила Шивон.
— А как насчет твоего повышения? Есть какие-нибудь новости? — спросила Филлида, но Шивон только покачала головой. — Ну, это понятно… — Хейс вздохнула. — Начальство ужасно не любит распространяться о повышениях, наградах, премиях и тому подобных вещах — вдруг в последний момент что-нибудь случится.
Для Шивон эти слова были все равно что соль, посыпанная щедрой рукой на свежую рану, но возражать она не собиралась, к тому же к столу вернулся Ребус.
— Чем дальше в лес, тем больше дров, — проговорил он, качая головой, и снова сел. — Звонили из Хоуденхолла. По данным последних экспертиз, наш русский поэт имел в течение дня как минимум одно половое сношение. Думаю, они обнаружили на его штанах соответствующие следы.
— Может быть, он осчастливил кого-нибудь в Глазго? — предположила Шивон.
— Может быть, — согласился Ребус.
— А как насчет Федорова и этого… как его… ну, мужика, который записывал его выступление? — предположила Хейс.
— У Федорова была жена, — возразила Шивон.
— Это верно, — согласился Ребус. — С другой стороны, с поэтами ни в чем нельзя быть уверенным до конца. В любом случае с тех пор, как они ели карри, и до момента убийства прошло достаточно много времени… — Шивон и Ребус снова обменялись взглядами.
