– Как скажете, шеф, – сказал я, поднимаясь, и мы отправились в его кабинет.
Шеф достал из сейфа литровую бутылку кукурузного «Джека Даниэлса», и мы приступили.
После второй стопки он спросил:
– Чем сейчас занимаешься?
– Одним делом, – туманно протянул я.
После третьего стопаря он вновь полюбопытствовал:
– А что за дело?
– Убийство женщины, – ответил я, досасывая апельсиновую дольку.
– Интересное дело?
– Запутанное.
– Ну, тогда давай за то, чтобы ты его распутал.
– Давай.
Мы снова выпили.
– Расскажешь? – посмотрел на меня шеф.
– Непременно, – кивнул я и начал рассказывать…
Как мне позвонила одна моя знакомая по делу о групповом отравлении в Измайлово и сообщила, что ее брата собираются вот-вот арестовать за убийство, которого он не совершал.
Как я поддался на ее уговоры и пообещал помочь ее брату и начать журналистское расследование этого убийства. Как начал это расследование с разговора с Пашей Кочетковым, имевшим алиби на момент убийства, на которое, похоже, «клал с прибором» следователь Главного следственного управления майор юстиции Михеев.
Рассказал я шефу и о том, что проверил алиби Паши Кочета и убедился, что оно «имеет место быть». Что разговор с мужем убитой женщины, чиновником из правительства Москвы Крохиным, у меня не заладился, зато обстоятельно удалось побеседовать с официантом бара «Восточный округ». Как выяснилось, здесь он находился в момент убийства своей жены, то есть с десяти вечера до половины двенадцатого ночи, и именно оттуда его вызвали домой полицейские к уже остывшему трупу супруги.
Шеф слушал внимательно, насколько ему позволял выпитый вискарь. Потом спросил, получится ли из всего этого передача.
Я ответил, что получится, и мы выпили за будущую передачу, которая, как сказал шеф, будет такой же сенсационной, как передача об известном актере Игоре Санине или групповом отравлении жителей Измайлово.
– Я очень на это надеюсь, – не очень бодро ответил я.
– А я уверен, – твердо сказал шеф. И добавил, что рейтинг нашего телеканала застыл и, по его прогнозам, вот-вот начнет снижаться, чего допустить никак нельзя. И моя убойная, как он выразился, передача не позволит рейтингу канала начать падение…
Выпили за рейтинг. Кажется, потом еще за что-то, после крошечного перерыва.
– Значит, подозреваемых у тебя пока нет? – посмотрел на меня уже достаточно помутневшим взором шеф, вернувшись к разговору о моем расследовании.
– Ни одного, – честно признался я. Когда я бывал под хмельком, то разговаривал с Гаврилой Спиридоновичем как на исповеди. Возможно, это меня когда-нибудь погубит.
– И что ты думаешь делать дальше?
– Не знаю.
– Но у тебя же есть друг в Главном следственном управлении, – заметил шеф.
– Есть, – кивнул я.
– Он же может тебе помочь?
– В чем? Не он ведет это дело.
– А кто?
– Я же вам говорил: некто майор Михеев.
– А он что, нехороший человек?
– Кто?
– Этот майор Михеев.
– Типа того, – ответил я. – Во всяком случае, мой приятель его не любит.
– Тогда давай выпьем за хороших людей, – предложил шеф.
– Давай, – согласился я. – Хороший тост. Нас так мало осталось в нынешнее время.
И мы снова выпили.
– Слушай, Старый, а может, это все-таки муж пришил свою супругу, а потом заявился в бар делать себе алиби? Дескать, когда убивали мою жену, я сидел здесь, поэтому ничего не знаю и ничего не ведаю… – бросил в рот дольку апельсина шеф.
– Версия неплохая, – уважительно посмотрел я на него. – Только где-то около десяти вечера, перед самой своей… гибелью, супруга Крохина звонила ему на сотовый, и они, кажется, помирились.
– Откуда ты это знаешь?
– Этот разговор слышал официант бара.
– Гм, – буркнул шеф и замолчал. – Да, не особенно вяжется…
Молчал он довольно долго. Похоже, у него в голове происходил какой-то сложный мыслительный процесс. Наконец он вскинул на меня затуманенный взор и спросил:
– А откуда известно, что это звонила его жена?
– Ну а кто еще?
– Этот официант Артем, он что, слышал ее голос?
– Нет, не слышал.
– Чего не слышал?
– Ее голоса, – ответил я.
– Кто? – спросил шеф.
– Официант Артем.
– Чьего голоса? – посмотрел на меня шеф.
– Покойницы, – ответил я.
Шеф сморгнул и какое-то время смотрел на меня не мигая, не иначе как переваривал услышанное. Потом взгляд его на какое-то время просветлел, и он произнес:
– Так официант не слышал ее голоса?
– Нет.
– Значит, это могла звонить и не покойница, – твердо и убедительно, как могут это делать крепко выпившие люди, констатировал шеф.
– А кто?
– Ну, мало ли кто еще мог позвонить. Сам убивец, например, и мог позвонить…
– Как это? – не сразу понял я всю глубину мысли шефа.
– Так, – ответил он, – убил и позвонил.
– Значит, получается, что Крохин – самый настоящий заказчик убийства! – воскликнул я.
– Получается, так, – спокойно согласился шеф. – Они с убивцем договорились, что как только тот сделает свое черное дело, то отзвонится Крохину по домашнему телефону. Ну, так сказать, доложит о проделанной работе… И звонок этот они представят таким образом, будто бы это звонила Крохину его жена. И дело сделано, и алиби для заказчика убийства приготовлено.
– Ты гений, шеф! – только теперь оценил я значимость этой мысли.
– Я знаю, – ответил шеф и скромно потупился.
– Шеф, дай я тебя расцелую. По-братски!
– А вот это уже лишнее, – строго посмотрел Гаврила Спиридонович. – Надо держать с начальством субординацию.
Я разлил по стопарям виски и предложил тост:
– За тебя, шеф!
– Не возражаю, – согласился шеф. – Очень хороший тост.
Что было потом, я помню смутно. Только какие-то размазанные вискарем образы и ухмыляющаяся физиономия водилы. Кажется, шеф вызвал для меня такси, а иначе как бы я добрался домой.
Глава 6
Что бы я делал без Майора Коробова, или Новые обстоятельства
Как и куда дальше двигаться, я и правда не знал. Точнее, как двигаться, я, конечно же, догадывался, не знал – в каком направлении. К тому же гениальная мысль шефа, что звонок из дома Крохину в бар сделал убийца, а сам Крохин представил это таким образом, будто ему звонила жена, все глубже въедалась в мое сознание и не давала покоя.
Но как проверить эту версию?
Следствие базировалось на показаниях Крохина, соседки-«молодки» и полицейского наряда, который, по вызову той же самой «молодки», приехал в первом часу ночи. Крохин сказал, что разговаривал с женой около десяти вечера, а полицейский наряд обнаружил труп Крохиной уже холодным. Прибывшая вслед за этим следственно-оперативная группа с судмедэкспертом установили время убийства: с десяти вечера до половины двенадцатого. И тут важно было знать, кем установлена нижняя граница времени убийства – десять часов, следователем Михеевым, который учитывал звонок из дома Крохина (приблизительно около десяти вечера), или судмедэкспертом?
Потихоньку народился план, а именно, поговорить с женщиной-судмедэкспертом, что приезжала на место преступления, и найти школьного товарища Аиды Крохиной Анатолия Веселова. Что ж, без Володьки мне опять никак не справиться…
Через две минуты я уже разговаривал со старшим следователем Главного следственного управления майором юстиции Владимиром Коробовым. Он еще раз не преминул заметить мне, что повлиять на ход расследования дела об убийстве Аиды Крохиной у него нет никаких возможностей, как и посмотреть его – Михеев стережет дело как зеницу ока. Не имеется оснований, чтобы ходатайствовать перед начальством о том, чтобы оно дало указание Михееву показать дело. А если у него просто попросить полистать его, так можно крепко подставиться, потому что передавать информацию о ходе следствия посторонним людям, одним из каковых является он, есть не что иное, как должностное преступление.
Не было возможности подглядеть и медицинское заключение. Единственный выход, если я хочу поподробнее узнать, каким образом и когда была убита Аида Крохина, так это поговорить по душам с судмедэкспертом.
– Это женщина, – заметил я Володьке.
– Тем более, – буркнул в ответ Коробов. – С ними бывает легче договориться.
– Но мне надо знать, кто эта женщина, – сказал я, – и как ей позвонить.
– Ну, это же была оперативно-следственная бригада из районного отделения, – произнес Володька вполне резонно. И добавил: – Кажется, они базируются на Измайловском бульваре. Сходи туда, поговори…
– Да кто там станет со мной разговаривать!
– Верно, с тобой никто не станет разговаривать, – со скрытой усмешкой произнес Коробов.
– Тогда какого хрена ты даешь советы, которыми нельзя воспользоваться?
