Особенностью психопата является то, что он не может формировать эмоциональные взаимоотношения. Если же таковые возникают – как правило, мимолетные и спорадические, – целью их является только удовлетворение собственных желаний. В этих отношениях отсутствуют чувство вины и любовь. Психопат, как правило, знает несколько социально допустимых способов бороться с фрустрацией. И те, которые находятся в его распоряжении (например, увлечение «жесткой» порнографией), могут принимать гротесковые формы…
Неожиданно, громко зашипев, перегорела лампочка в люстре-медузе.
Антони выругался. Несколько минут он сидел в темноте, размышляя, стоит ли обратиться за помощью к Джонатану или Котовски. Однако это неизбежно повлечет за собой выпивку. Негромкий звук закрываемой входной двери несколько минут назад говорил о том, что Ли-Ли Чан уже ушла. Придется идти на улицу и покупать где-то эту чертову лампочку. Хорошо, что «Винтерс» закрывается только в восемь. Проходя к входной двери, он услышал шаги на первой лестничной площадке. Артур Джонсон. Но пока Антони раздумывал, глядя на ступеньки, – может быть, именно сейчас стоит поговорить с соседом, – фигура, чьи контуры он увидел только мельком, исчезла. Антони пожал плечами и вышел на поиски своей лампочки.
Артур был уверен, что нанес моральное оскорбление Антони Джонсону и тем самым разрушил все свои надежды. Теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать и наблюдать. Ведь рано или поздно другой Джонсонкуда-то выйдет. Конечно, он уходил по субботам и воскресеньям, но это случалось днем и Артуру совершенно не подходило. Ему была необходима именно темнота, темнота, которая создавала иллюзию боковых переулков, внутренних двориков, подвалов – всего того, что наиболее соответствовало его внутренним желаниям. Темнота и тишина – отсутствие шумных толп людей, хлопанья автомобильных дверей, чьего-то вмешательства…
Он точно помнил, когда у него впервые появилась эта необходимость. Необходимость использовать темноту. Ему тогда было двенадцать лет. Тетушка Грейси пригласил на чай двух своих подруг, и они сидели возле камина, попивая чай и наслаждаясь угощениями именно с того фарфора, который он приготовил к несостоявшемуся приходу Антони Джонсона. И говорили они о нем, об Артуре. Ему тогда очень хотелось, как это часто случалось в последнее время, скрыться у себя в спальне. Но это не разрешалось, за исключением того времени, когда надо было ложиться спать. Как только он ложился в кровать, тетушка Грейси тут же гасила свет выключателем, который был расположен прямо у притолоки двери с внутренней стороны, и ему под страхом наказания не позволялось самому включать свет в спальне. Свет на площадке продолжал гореть, поэтому Артуру не было страшно. Хотя сам он предпочитал или достаточное количество света, чтобы можно было читать, или уж абсолютную темень.
Подруг звали миссис Гудвин и миссис Кортхоуп. Артур должен был присутствовать в комнате и демонстрировать всем, какой он хороший и воспитанный мальчик. Они все время говорили о каком-то мальчике без имени, которым, как Артур предполагал, был он сам. Об этом он догадался, слыша их загадочные фразы и чувствуя на себе их многозначительные взгляды.
– Естественно, это оставляет в душе ребенка след, от которого он уже никогда в будущем не избавится, – произнесла миссис Гудвин.
– Артур, сходи в соседнюю комнату и принеси мне еще одну чайную ложечку из комода. Самую лучшую, с инициалами, – сказала тетушка Грейси вместо того, чтобы ответить миссис Гудвин.
Артур отправился выполнять ее поручение. Дверь за собой он оставил открытой, но кто-то из них встал и плотно прикрыл ее. В холле горел свет, поэтому он не стал зажигать его в комнате, и именно поэтому по ошибке открыл не тот ящик. В тот самый момент по комоду как молния промелькнула мышка и свалилась в отрытый ящик. Артур мгновенно его захлопнул, достал из другого ящика ложечку с инициалами – да так и замер, чувствуя, как сильно колотится его сердце. Мышь кругами бегала в ящике, ударяясь головой и всем телом о деревянные стены своей тюрьмы. Звуки, которые она издавала, были похожи на писк голодного птенца, но в то же время было абсолютно ясно, что звуки эти выражают боль и отчаяние. Артур вдруг почувствовал глубочайшее удовлетворение, граничащее со счастьем. Он был один, кругом было темно, и у него было достаточно власти, чтобы заставить кого-то умереть. Странно, но казалось, что женщины не замечают его отсутствия, хотя его не было уже больше пяти минут. Когда Артур вернулся в комнату, разговор подруг внезапно прервался.
После того как миссис Гудвин и миссис Кортхоуп ушли, тетушка Грейси вымыла посуду, а Артур вытер ее. Тетушка велела ему отнести на место серебро, и это было здорово, потому что если бы она сделала это сама, то наверняка услышала бы мышь. Писк грызуна уже не был таким громким, как раньше, – из ящика доносились еле слышные царапающие звуки. Не открывая ящика, Артур с удовольствием прислушивался к ним. Когда же он все-таки открыл ящик вечером следующего дня, мышь была уже мертва. Весь ящик, в котором лежали несколько колец для салфеток и запасная бутылочка для специй, был забрызган мышиной кровью. Но труп Артура уже не интересовал. Он позволил тетушке Грейси обнаружить его где-то через недельку или около того – тетушка тогда громко визжала и сильно дрожала.
Темнота. В те дни он много думал об испуганной мыши, попавшей в ловушку в темноте, и о своей власти над ней. Как хотелось Артуру, чтобы ему разрешили выходить на улицу после наступления темноты! Но даже если вечерами он работал, тетушка Грейси требовала, чтобы после работы он прямиком направлялся домой.
И Артур поступал именно так, чтобы доставить ей удовольствие. Мальчик очень хотел быть достойным своей тетушки. Кроме того, попытка обмануть ее казалась ему таким невероятным грехом, что даже не приходила ему в голову. Поэтому по вечерам Артур выходил только вместе с тетушкой, и они вмести шли в «Одеон», который теперь стал индийским и назывался «Тадж-Махал». Но однажды вечером во дворе магазина его остановил старый мистер Грейнер. Было уже половина шестого вечера, и рабочий день Артура закончился, однако старик попросил его сбегать на другую сторону Кенборна и принести оттуда электрическую дрель, которую один из рабочих, проводивших в доме новую проводку, по небрежности там оставил. По дороге домой сам Грейнер обязательно предупредит мисс Джонсон, что послал Артура с поручением, а тому надо выполнить его как можно быстрее.
Артур забрал дрель. Темнота – а была середина зимы – была еще прекраснее, чем ему представлялось раньше. А как в те времена было темно на улицах – гораздо темнее, чем сейчас! Затемнение. Абсолютная темнота военного времени. Идя в темноте, он касался других пешеходов, многие из которых шли со своими потайными фонариками. И в крохотном переулке, продуваемом всеми ветрами, в переулке, который давно перестал существовать – сейчас на его месте высился громадный жилой комплекс, – он встретил торопящуюся по своим делам девочку. Что заставило его дотронуться до нее? Если бы он это знал, то понял бы ответы и на множество других вопросов. И вот Артур дотронулся до нее, протянув руку – он уже был высоким, как взрослый мужчина, – и проведя пальцем по ее теплой шее. Ее испуганный крик долго звучал в его ушах и был неизмеримо приятнее, чем писк несчастной мыши. Артур смотрел, как девочка убегает от него в темноту, и эмоции обволакивали его, как обволакивает тяжелый запах нагреваемого алкоголя. Он знал, что ему хочется сделать, но здравомыслие остановило его. Артур читал газеты, слушал радио и знал, что случается с людьми, которые делали то, что ему так хотелось сделать. Было ясно, что после наступления темноты лучше не выходить. Тетушка Грейси была мудрой женщиной. Как будто она действительно знала, что с ним происходит – а ведь это была глупость; ей и в голову не могла прийти…
Эти воспоминания мучили Артура последние две недели и были прямым результатом фрустрации. Каждый вечер в одиннадцать, прежде чем лечь в постель, он бросал последний взгляд из окна своей спальни на внутренний дворик, освещенный светом из окна комнаты № 2. Теперь он воспринимал это уже как выпад против него самого, Артура Джонсона, и как осквернение всего места.
Более того, Антони Джонсон не приближался к нему и избегал всех контактов. Артур так и не знал бы, дома Антони или нет, если бы со столика в холле периодически не исчезали письма, приходившие из Бристоля, и если бы не свет в окне комнаты № 2.
И вот наконец в пятницу вечером, около восьми часов, свет погас. Захватив фонарь, Артур спустился по лестнице. Он услышал, как закрылась входная дверь, но это могла быть и Ли-Ли Чан. И она, и Антони Джонсон закрывали дверь достаточно аккуратно. И это действительно была девушка, потому что, пока Артур размышлял, стоя на лестнице, в холле появился Антони Джонсон. Артур отступил в тень, и входная дверь немедленно захлопнулась. Размытая фигура мужчины, спускающаяся по мраморным ступеням крыльца, была еще какое-то время видна сквозь красно-зеленые стеклянные вставки входной двери. Артур решил про себя, что никто не будет в такое время выходить из дома, если только он не собирается провести несколько часов где-то в городе. Поэтому он спустился по лестнице, задержался на несколько минут в холле, чтобы дать жильцу комнаты № 2 отойти подальше, а затем вышел из дома, прошел по лужайке и свернул в боковой проулок.
