КГБ всегда отличался практическим подходом к нуждам своих сограждан и умел поставить нарушение буквы закона, существовавшего на тот момент — фарцовка, гомосексуализм, проституция, наркотики, — на пользу дела, курируя эти отрасли и извлекая из этого немалую пользу: от банального шантажа до провертывания секретных операций. И вот, все рушится в один миг.
Провинциальные девчонки высыпали на «хлебные места», словно саранча в засушливое лето. Контролировать этот процесс не было никакой возможности — пришлось бы увеличить штаты КГБ в несколько раз.
Таким образом, в конечном результате обороноспособности СССР был нанесен непоправимый ущерб, который даже в самом отдаленном приближении не соотносился с доходами, полученными от своего промысла новыми кадрами, рванувшимися в «интердевочки» явочным порядком.
Но это было во времена стародавние. Теперь же набор в жрицы любви осуществлялся столь же бюрократическими методами, как прием на любую работу в отделе кадров — такое впечатление я вынесла из посещения офиса «Камиллы» на втором этаже.
Начать с того, что при мне турнули одну девицу, которая легкомысленно не захватила с собой квиток о прохождении флюорографии — велели наведаться в районную поликлинику и только после этого возвратиться. Она пыталась доказывать, что много чего умеет, но ее твердо попросили не отнимать времени у занятых людей.
Медицинский осмотр занял от силы полчаса. Я чувствовала себя лошадью, которую осматривают перед скачками — рост, вес, мышечная масса, объем груди, объем талии, даже зубы проверили, не говоря уже о более интимных местах.
После того как я прошла осмотр, мне дали бумажку с адресом и велели приехать в контору сегодня к вечеру. Там меня должны были проинструктировать и ввести в курс дела. На бумажке значился адрес коттеджа, расположенного за чертой города.
Прикинув его расположение, я уверилась, что это было то самое здание, в котором я сопровождала Довженко по длинному коридору и где Василию Ивановичу человек в очках с толстыми линзами вручил коробку этого самого испанского печенья, из-за которой и разгорелся сыр-бор.
В этом направлении курсировали маршрутные такси и автобусы, увозящие дачников, получивших огороды на бывших колхозных полях.
Несмотря на то, что такси было втрое дороже, я решила, что не стоит трястись по ухабам в обществе несчастных горожан, вооруженных вилами и лопатами.
Сложное эмоциональное состояние этих людей напоминало мне один очень простой и очень действенный трюк, срабатывавший безотказно, который в нашей разведшколе называли «уловление на желании».
Под этим понималось следующее: человек страстно стремится к какой-то цели, но, получив желаемое, оказывается повязанным по рукам и ногам.
И действительно, когда начинался бум с распределением участков, все, кто хотел, могли получить почти бесплатно довольно большой клочок земли. А если учесть, что «дача» и «огород» для русского человека являются чем-то большим, нежели просто земельный надел и строение на нем, если вспомнить, что они были затаенной мечтой советского времени, которую можно было реализовать лишь под старость, и то далеко не каждому, то понятно, что землю брали все кому не лень.
Теперь же половина обладателей пяти-восьми соток напоминала зомби, которые тратят уйму денег на возделывание своих участков, вместо того, чтобы покупать овощи на базаре и сэкономить при этой покупке половину суммы, которая уходит на поездки и транспортировку урожая, не считая труда и времени, которые вообще в расчет не принимаются. Другая половина, вкусив счастье собственника, вскоре поняла, что к чему, и побросала свои клочки земли, позволяя сорнякам бурно произрастать на бесхозной земле, вызывая злобу и ненависть зомбированых огородников к легкомысленным владельцам сопредельных участков.
— На повороте остановите, пожалуйста, — привстав с сиденья, попросила шофера девушка, сидевшая впереди меня.
Маршрутка резко снизила скорость, и водитель, закатив на обочину, распахнул дверцу.
Выкарабкавшись вслед за соседкой, я вступила на запыленную тропинку и, обогнав девицу, уверенно зашагала по направлению к месту своей новой работы. Как я и ожидала, через минуту меня окликнули. За это время меня успели как следует разглядеть взглядом профессионала и вынести определенное суждение.
— Нам не по пути? — нагнала меня девушка из маршрутки. — Ты тоже в гостиницу?
Я радостно и вместе с тем немного смущенно кивнула, растянув рот в счастливой улыбке. Сейчас будет разыграна сцена под названием «новая подружка» или «старший наставник дает советы новичку».
— Новенькая? — участливо поинтересовалась девица. — Представляешь, еще полгода назад здесь нас было не больше десяти, а сейчас дела идут так хорошо, что набирают каждый месяц еще по пять.
Тут я нахмурилась.
— Ох, так на меня может не хватить! — покачала я головой. — Тут ставка или проценты? Может так получиться, что клиентов не будет, и я…
Девушка расхохоталась.
— Да ты не волнуйся, все пойдет как надо. Сейчас я все тебе объясню. Ах да, мы же не познакомились… Меня зовут Эмма.
Я тоже представилась, а про себя подумала, что «Эмма» — наверняка «творческий» псевдоним, как обычно бывает в подобного рода учреждениях. Конечно, я отчасти рисковала, называя свое настоящее имя, но я была уверена, что в «Камилле» у меня все равно потребуют паспорт.
Пока мы шли, Эмма просветила меня насчет правил, принятых в «Камилле».
Работали здесь действительно с процентов, по крайней мере в первое время. За первый месяц полагался стабильный, но маленький оклад плюс одна десятая от полученной с клиентов прибыли.
Затем, если «работник хорошо себя зарекомендует», как выразилась Эмма, оклад повышался. Проценты, однако, оставались прежними.
Эмма также заверила меня, что количество вызовов стараются распределять поровну, во всяком случае среди основного контингента.
— А какой есть еще? — спросила я, изображая на лице сосредоточенное внимание.
— Особый, — усмехнулась Эмма. — Там пашут наши звезды…
— Как ты думаешь, — поинтересовалась я, — мне что, придется уже сегодня?..
— Нет-нет, — успокоила меня Эмма. — Сегодня будет инструктаж. И вообще мы сейчас идем на общее собрание. У нас принято устраивать сходняк в конце каждой недели, чтобы разбирать работу коллектива.
И я действительно попала на самую что ни на есть настоящую планерку.
В большом зале, куда я смогла пройти после того, как на входе внимательно проверили выписанный мне в офисе пропуск, уже находилось человек пятьдесят. Среди них я узнала типа в очках с толстыми стеклами, которого видела уже дважды — во время посещения «Камиллы» с Довженко и на похоронах моего клиента.
Эмма шепнула мне, что это здешний координатор, зовут его Толя Челищев, в его ведении находится все хозяйство «Камиллы» плюс нагрузка по менеджменту.
Поблизости от координатора я заметила двух дамочек, которые в черных кружевных платочках стояли рядом с Толей во время выноса тела. Спросив у Эммы, кто эти две коротышки, я получила ответ: завхоз Зинаида Павловна — блондинка и администратор Алла Андреевна — брюнетка.
«Собрание» вел Челищев. Все мы сидели в том самом просторном зале с телевизором и пальмами, и со стороны, наверное, это походило на выездную сессию рабочего коллектива какого-нибудь предприятия.
— Так, девочки, давайте не шуметь, если хотите, чтобы мы побыстрее закончили, — Челищев постучал карандашом по бутылке шампанского, стоящей возле него на столике. — Если кто не может держать рот закрытым, возьмите по яблочку, для того и куплены. Опять же печенье…
В зале раздались нервные смешки. Действительно, на журнальных столах, размещенных среди сидящих, были разложены огромные зеленые яблоки и коробки с печеньем «Гранада».
— Сил больше нет смотреть на это печенье, — пожаловалась девица из первого ряда.
— А что я могу? — развел руками Челищев. — И вообще, честно говоря, вы зажрались. Мы обеспечиваем вам бесплатный десерт, чтобы вы восстанавливали силы, а вы еще недовольны!
— Так второй месяц только яблоки да печенье! — послышался тот же голос.
— Вот закончится контейнер, сделаем заказ на апельсины и шоколад, — пообещал Челищев. — А пока кушайте что дают.
Эмма наклонилась и шепнула мне на ухо, с трудом подавляя смешок:
— Это у них вроде социальной защиты. Слупят на халяву какой-нибудь жратвы, и пока работницы все не съедят, новой — ни-ни. Прошлый месяц так вообще абрикосы были с карамелью. Представляешь?
Я кивнула. Выходит, пачки с печеньем были в «Камилле» чем-то настолько примелькавшимся, что особого внимания не привлекали.
С одной стороны, мне понятно, почему Довженко получил свой груз именно в этой упаковке. Но возникает другой вопрос: знал ли Челищев, что находится в этой пачке, когда передавал ее моему клиенту?
