С одной стороны, мне понятно, почему Довженко получил свой груз именно в этой упаковке. Но возникает другой вопрос: знал ли Челищев, что находится в этой пачке, когда передавал ее моему клиенту?
— Если вы закончили с приколами, то перейдем к основным вопросам, — снова принял деловой тон Челищев. — Так, значит… Присутствуют сорок шесть человек, шесть на вызовах, у двоих уважительная причина отсутствия — родительские собрания в школе и детском саду.
— А Нора на вызове? — выкрикнула с места Эмма. — Что-то ее не видно?
Челищев, однако, не ответил на этот вопрос. Только, поправив сползшие очки, строго посмотрел на нее и покачал головой.
— Если тебе так интересно, подойдешь ко мне после собрания.
— Еще чего! — тихо буркнула Эмма, развалилась в кресле и громко захрустела яблоком.
— Итак, начнем с самого животрепещущего, — продолжал Челищев. — С презервативов.
Зал загудел.
Подняв руку, Челищев терпеливо дождался тишины и тяжело вздохнул.
— Мне понятны ваши чувства, — сокрушенно произнес он. — Но нашей вины тут нет.
— Черта с два ему понятны наши чувства, — еле слышно огрызнулась полноватая шатенка слева от меня. — И не краснеет, гад!
— Римма! — строго шепнула Эмма. — Ты потише, а то потом неприятностей не оберешься. Начальство — оно всегда право.
— Рвутся! — наконец закончил свою мысль Челищев. — Вернее, рвались. Но больше…
— Как такое вообще могло произойти?! — не выдержала Римма.
— Сейчас объясню, — заверил ее Челищев. — Мы закупили партию презервативов. Практика показала, что они рвутся один за другим. Мы вызвали эксперта, и он обнаружил на невскрытых пачках — прошу обратить внимание — невскрытых! — повреждения.
Зал забурлил. Девушки переглядывались между собой и обменивались возмущенными репликами. Доставалось и начальству, и производителям кондомов.
— Мы, разумеется, не могли не предъявить своих претензий поставщику, — продолжал Челищев. — Тот предпринял расследование, и выяснилось, что товар был передан нам из коммерческого ларька, продавец которого от нечего делать ночами прокалывал презервативы иголкой. Отсюда и дефект, который приводил к разрыву.
— Какая сука! — всплеснула руками Римма. — Да такому яйца оборвать мало!
— Уже, — заверил ее Челищев. — С продавцом уже разобрались. Что же касается компенсации ущерба, то мы предъявили поставщику свои претензии, и он обещал рассчитаться с нами. Могу пообещать, что часть этих денег пойдет на целевые выплаты сотрудницам нашего предприятия. Не сразу, конечно, но деньги вы получите. Что же касается медицинского аспекта…
— Как же, дождешься от вас, — пробормотала Римма, пока Челищев заканчивал фразу.
Дальнейший ход собрания коллектива «Камиллы» включал в себя три вопроса, на которых подробно остановился господин Челищев: жалобы клиентов, благодарности клиентов и связь с прессой.
Попрекнув некоторых сотрудниц за нерадивое исполнение возложенных на них обязанностей, Челищев, суммировав замечания, отметил, что наиболее частыми жалобами являются следующие:
— Невнимательность к психологическому состоянию клиента, — методично зачитывал он по бумажке, — торопливость в непосредственной деятельности, а также уклонение от работы под различными предлогами и попытка затягивать время разговорами.
Тут господин Челищев оторвался от своей бумажонки и, сняв очки, наверное, чтобы не видеть осточертевших ему за многие месяцы физиономий, обратился к аудитории как к единому целому:
— Я, конечно, понимаю, что клиент клиенту рознь. Бывают и неоправданные придирки. Кто-то не так посмотрел на клиента, неискренне улыбнулся. Такое мы во внимание конечно же не принимаем, Но недостатки, о которых я только что упомянул, не должны иметь места.
Среди благодарностей особо была отмечена работа некой Кармен, которая отказалась совокупляться с двумя клиентами одновременно. Челищев еще раз напомнил, что подобные требования к работницам «Камиллы» являются совершенно недопустимыми, но, с другой стороны, клиент всегда прав. И Кармен вышла из этой ситуации с честью, заговорила первого клиента и, быстро удовлетворив его, тут же переключилась на второго. Все остались довольны.
— Главное для наших клиентов, — решил пошутить Челищев, — чтобы они испытывали шестое чувство советского человека — чувство глубокого удовлетворения. Просьба Кармен о повышении оклада решена положительно. Похлопаем ей… Ах, она в школе? Ну все равно…
Перейдя к связям с прессой, Челищев отметил поступление очередного заказа от «Областных ведомостей». Координатор «Камиллы» сообщил, что требования к жанру изменились, и в заказе должен быть отражен новый облик представительниц первой древнейшей профессии: человечность, усталость и тяга к материнству.
— Я поручаю Валечке и Долли набросать интервью, а Зинаида Павловна и Алла Андреевна произведут литобработку, прежде чем представить материал мне на визирование. Возражения имеются? Нет? Значит, тогда на сегодня все.
— А что это за фишка с газетами? — поинтересовалась я у Риммы, с которой успела познакомиться за время перечисления Челищевым жалоб и благодарностей. — Я думала, что журналисты сами…
— А зачем? — искренне удивилась Римма. — Как говорит Толя, так — для всех удобнее. Мы делаем то, что они заказывают, они представляют готовые материалы. Ведь газетам надо время от времени давать о нас сообщения, народ любит такой жанр…
* * *
— Анатолий Борисович, снова аврал, — услышала я, как завхоз-блондинка обращается к Челищеву. — И снова из Заволжского…
Эти слова нарушили мирную атмосферу холла «Камиллы», в котором скучающие после планерки проститутки лениво жевали яблоки и ожидали, пока их сдернут на вызов. Кто-то листал журналы, кто-то пытался смотреть телевизор, переругиваясь с коллегами, которые требовали переключить с бразильского сериала на другой канал, где в это время шла демонстрация мод из Парижа.
— Черт возьми! — выругался Челищев. — Ну что ж, придется ехать…
Он огляделся по сторонам и поймал мой вопросительный взгляд.
— Возьми с собой новенькую, пусть входит в курс дела, осваивает специфику, — предложила ему Зинаида.
— Хорошо, — решительно произнес Челищев. — Э-э… Женя? Собирайтесь!
Я изобразила волнение. Оглянувшись по сторонам, как бы в поисках чего-то, что я должна взять с собой, я шепотом осведомилась:
— А… я просто еще не в курсе всех деталей… К белью есть какие-то требования?
— Какое белье?! — отмахнулся Челищев. — Мы с вами поедем в милицию!
И мы действительно поехали в милицию. В машине Челищев дал волю нахлынувшему после звонка из Заволжского отделения раздражению.
— Вот сволочи! Представляете, Женя, набирают наш номер, заказывают девушку. К ним едут, само собой, с охраной. А там — менты.
— Какой ужас! — на этот раз вполне искренне посочувствовала я.
— Вот-вот, — продолжал Челищев. — Это Заволжское отделение у нас как-то не охвачено, отсюда и напряги. С остальными больших проблем не возникает, а эти вечно норовят подложить свинью.
— И что же теперь делать? — спросила я у своего начальника.
— То же, что и обычно, — пожал он плечами. — Приедем, заплатим и уедем.
— Но… не проще было бы платить раз в месяц какую-то сумму? — предположила я. — Что-то вроде налога, чтоб не беспокоили.
— Не хотят, мерзавцы, — сокрушенно проговорил Челищев. — Норовят отхватывать частями. На выпивон, что ли, им не хватает? Ты ведь смотри, что получается: сначала они вообще наглели и заказывали прямо со своего телефона. Мы, само собой, ездить туда перестали. Потом стали с окрестных автоматов звонить. Надо настучать Жанне, чтобы напрягла своих знакомых в Центральном райотделе — пусть установят нам аппаратуру, считывающую номера звонков из автоматов. А то просто житья нет.
— Выходит, в Центральном отделе — друзья, а в Заволжском — неприятели?
— Ну да, — подтвердил Челищев, — они еще и между собой собачатся. Такая вот петрушка у нас с милицией получается. Жизнь, Женечка, — штука многослойная, в одном месте — шиш, а в другом — бублик.
В отделении милиции нас с нетерпением поджидали. В комнате для задержанных спокойно сидела, положив ногу на ногу, высокая красивая девица с длинной ментоловой сигаретой во рту. Милиционеры не проявляли к ней никакого интереса, Толя Челищев был для них куда более желанным и дорогим гостем.
— Опять? — спросил он с порога, обращаясь скорее не к сержанту, а к девушке. — Не везет тебе, Джемма, как я погляжу.
— Ты давай не базарь, а плати штраф, — лениво проговорил сержант, отрываясь от изучения покетбука с голой бабой на обложке.
— Может, еще и квитанцию выпишешь? — съязвил Челищев, доставая деньги.
