Последнее замечание, слетевшее с уст разъяренной тетки лет пятидесяти, было настолько нелепым, что я даже на нее не обиделась.
– Шур, ты это самое, не кипятись, она тут предлагает...
– Да что она может предложить?! – Тетка с презрением оглядела меня с головы до ног и повторила: – Как есть, старая кошелка!
– Ну почему же старая? – робко уточнила я. – Мне еще и тридцати нет.
– А потому что ты классом старше меня училась, – с усмешкой ответила мне Васина подружка.
Я ей не поверила. Неопрятно одетая женщина с лицом, изъеденным глубокими морщинами, была старше меня, как минимум, лет на двадцать.
– Что смотришь? Не узнаешь? А я тебя, Иванова, наглую такую, на всю жизнь запомнила! Ты в школьной столовой пролезла вперед без очереди, а потом еще и липким компотом меня облила. – Тетка поморщилась от брезгливости.
Такой случай вроде бы был в моем прошлом. Но неужели эта законченная алкоголичка и есть та самая девятиклассница, посмевшая сделать мне замечание и даже толкнуть меня?
– Ну что глаза вытаращила? – осведомилась Шура. – Память короткая? Бывает... Ну так чего тебе от них надо, особенно от моего Васька?
– Шур, она выпить предлагает, – сказал Вася, облизнувшись.
– В честь какого праздника, интересно? – Во взгляде моей старой новой знакомой было столько злобы и ненависти ко мне, что я просто-напросто растерялась.
Праздника никакого сегодня и правда в календаре не значилось. День был будничный, серый, вот-вот мог пойти дождь, и настроение было тоже серым, а фантазии вовсе никакой.
– Ну, я хотела...
– Вот-вот, что именно ты от них хотела? Давай, выкладывай, иначе тебе не поздоровится! Старая кошелка!
Вспомнив наконец про свое расследование и про Машу Баранову, я сказала:
– Я журналистка, мне надо написать одну статью...
– Тю, ненормальная! А мы-то тут при чем?
– Дело в том, что я хотела дать знатокам продегустировать эту продукцию, чтобы потом описать их впечатления, – раскрыв пакет, я показала Шуре его содержимое.
Наверное, для «знатоков» устоять перед этим предложением было невозможно, и они не устояли. Даже Шура повелась на халявную выпивку и спросила:
– А закуска? Иванова, ты об этом не подумала, да? Как же мы без жрачки столько водки выпьем? Здоровье наше хочешь угробить?
Замечание было по существу, поэтому я поспешила сразу же исправить свою ошибку.
– Будет закуска. А вот как насчет помещения? Не на улице же дегустацию проводить?
– Нет, на улице не надо, сразу другие охотники найдутся, – испугался Васек.
– Можем пойти ко мне, – лениво предложила Шура и подмигнула мужикам.
Я не поняла, что означает это подмигивание, достала из сумки кошелек, открыла его и вынула сторублевую купюру. После чего заметила, что все трое «дегустаторов» жадно уставились на сторублевку. Я испытала некоторое чувство неловкости за свою состоятельность и вынула еще одну купюру. Шура без особой радости взяла у меня деньги, отдала их своему ненаглядному Ваську, и тот трусцой побежал в ближайший продуктовый магазин.
– А говорят, где-то здесь неподалеку левую водку разливают. Вы что-нибудь об этом знаете? – спросила я, чтобы чем-то заполнить время до возвращения Васька из продуктового магазина. Но на лицах моих новых знакомых была такая смертельная скука, что меня постигло сомнение, расслышали они вопрос или нет. Тогда для наглядности я показала им фотографию барака и поинтересовалась: – Вы случайно не знаете, где это место?
– Иванова, не загружай раньше времени! – зашипела на меня Шура, даже не взглянув на фотку. – Подкрепиться надо.
А вот ее приятель проявил к фотографии интерес и сказал:
– Знакомое местечко, но так сразу не вспомнишь...
Вскоре вернулся Василий с полной сумкой провизии, и Шура, подхватив его под руку, повела всех к себе на квартиру. По дороге они о чем-то шептались, но я не придала этому особого значения. Перед обшарпанным подъездом пятиэтажки они остановились и как-то нехорошо посмотрели на меня. Шура протянула руку за сумкой, в которой лежала водка. Мне не понравились их взгляды, тем не менее я послушно отдала спиртное. Затем, услышав, что надо идти в полуподвал, стала смело спускаться вниз. Потом на мою голову обрушился удар, он был таким сильным, что я потеряла сознание. Последнее, что мне запомнилось, – это улыбающаяся физиономия Шуры и чей-то пронзительный свист...
Я открыла глаза, огляделась по сторонам и поняла, что нахожусь у себя дома, в своей собственной постели. И приснится же такое! Нет, так глупо, как в этом сне, я себя наяву не поведу. А вот с Машей вполне могла приключиться подобная история. Но она не приключилась. Ей алкаши помогли выйти на подпольный «Спиртпром». Везет же рыжим!
Потянувшись, я неторопливо встала и отправилась в душ. После завтрака я на всякий случай позвонила своей клиентке.
– Алло! – ответила Баранова.
– Здравствуйте, Кира Леонидовна!
– А, это вы, Татьяна? Здравствуйте!
– Да, я. Маша не объявилась?
– Нет, я бы сразу вам позвонила. Надо полагать, что у вас новых сведений о моей дочери тоже нет?
– Пока нет. Кира Леонидовна, вы пойдете сегодня в милицию?
– Таня, – сказала клиентка и сразу же замолчала. Она долго тянула с ответом, а потом призналась: – Понимаете, мы с мужем уже однажды заявляли об исчезновении дочери, а она нашлась... Очень неудобно получилось, второй раз оказаться в таком же положении, сами понимаете, не хочется. Тем более у Семена Петровича сейчас такой период... он в центре внимания прессы... А уж если быть с вами совсем откровенной, то мы действительно с Машей немного поссорились...
– По какому поводу, если не секрет?
– Да и повода особого не было, так, проблемы житейские... Таня, – вкрадчивым тоном продолжила Баранова, – если у вас появилась стопроцентная уверенность в том, что Маше угрожает опасность, вы не молчите, не жалейте меня, я сразу сделаю официальное заявление...
– Нет, Кира Леонидовна, у меня такой уверенности нет. Я продолжу расследование.
– Да, Таня, звоните мне в любое время.
– Хорошо.
Поговорив с клиенткой, я немного подумала и решила связаться со своим давним приятелем, подполковником Кирьяновым.
– Здравствуй, Владимир Сергеевич!
– Доброе утро, Танечка!
– Володя, у меня к тебе есть парочка маленьких вопросиков.
– Задавай! – очень уж радостно воскликнул Киря. – Хоть сто вопросов задавай, на все отвечу!
Такой энтузиазм меня несколько удивил, но я не стала интересоваться, что именно так вдохновило подполковника, а задала вопрос, напрямую касающийся моего расследования:
– Володя, скажи, пожалуйста, не мелькала ли в сводках за последние пять дней Баранова Мария Семеновна?
– С налету не скажу, пересмотреть сводки надо. Сейчас запишу... Погоди, а это случайно не...
– Да, Володя, это дочь того самого Семена Петровича Баранова, который все время мелькает по местному телевидению.
– А в связи с чем ее имя может появиться в сводке? – По голосу Кирьянова я поняла, что мой вопрос его насторожил.
– Да с чем угодно! Понимаешь, она пропала, но не исключено, что никакого криминала нет, просто крутит амуры или, хуже того, из вредности характера нервы всем треплет. Такое уже бывало, и Барановы не хотят пока делать заяву...
– Ясно, проверю. Что-нибудь еще? – услужливо спросил Кирьянов.
– Да, меня интересует, кому принадлежит «Газель», – я назвала Кире ее номерной знак.
– Что-то знакомый номер, ладно, выясню. Что-нибудь еще?
– Володя, ты сегодня такой добрый... С чего бы это?
– Можно подумать, я когда-нибудь злой бываю, – усмехнулся Володька. – А если честно, то есть повод. Вчера такое дело свалил...
– Поздравляю.
– Ну так еще вопросы есть?
– Я бы подпольным производством водки у тебя поинтересовалась, но ты ведь не скажешь мне ничего по этому поводу...
– Таня, ну почему ты такая язва! Я к тебе со всей душой, а ты меня обидеть хочешь...
– Даже не думала! Володя, ты это о чем? – искренне удивилась я.
– Таня, ну откуда ты только узнала, что вчера на Одесской накрыли подпольный цех «Спиртпрома»? Мы все по-тихому сделали, без прессы...
– Володя, дорогой, я без понятия! Просто Машка занималась журналистским расследованием подпольного производства водки, вот я и спросила...
– Значит, не знала, но попала? – недоверчиво осведомился мой давний приятель. – Ну, конечно, и «Газель» вчерашняя... Как это я сразу не понял! Таня, колись, откуда слух пошел?
– Володенька, честное пионерское, я про вашу вчерашнюю операцию ничего не знала. Слушай, а рыженькая девушка там случайно не мелькала?
– Что?! – вскричал подполковник. – Так эта рыжая бестия дочка Баранова?
