удар. Он уже нанесен. Предположение, что вашего сына непременно обвинят в убийстве, возможно, весьма призрачно. Вы сейчас просто не в себе.
— Грибы и водяной кресс, говорите? Нет, благодарю покорно. — Криво усмехнувшись, Уиппл достал из внутреннего кармана пиджака чековую книжку. — Сколько я должен?
— Ничего. Ведь я вам обязан.
— За поездку мистера Гудвина. В Расин.
— Вы его на это не уполномочивали. Это я отправил туда мистера Гудвина. — Вулф отодвинул кресло и встал. — А теперь прошу меня извинить. Дела не ждут. Я жалею, что взялся за эту работу. Очень легкомысленно с моей стороны. И я вам очень сочувствую. — Вулф направился к двери.
Он явно финтил. На часах было 15:47, а вечерняя сессия в оранжерее проходила строго по расписанию: с четырех до шести вечера.
Прошло пятьдесят часов.
Как и все остальные люди, я пользуюсь разными источниками информации о происходящем: это газеты, журналы, радио, телевидение, таксисты, случайные разговоры то тут, то там, друзья и враги. Но у меня есть два особых источника информации: Лон Коэн, доверенный помощник издателя «Газетт», и женщина, находящаяся в близких, хотя отнюдь не в семейных, отношениях с одним высокоуважаемым гражданином, которому я однажды оказал большую услугу. Однако новости об аресте Данбара Уиппла я узнал лично от инспектора Кремера из отдела по расследованию убийств, которого, строго говоря, не могу назвать врагом, хотя и к числу друзей тоже причислить не могу.
В течение двух дней я не только читал газеты, но и пару раз звонил Лону Коэну узнать, нет ли чего-нибудь новенького об убийстве Сьюзан Брук, о чем не писали в газетах. Ничего новенького не было, если не считать того, что Кеннет, брат Сьюзан, начистил клюв помощнику окружного прокурора или что слухи о беременности Сьюзан Брук, которые пытались замять, не подтвердились. Она не была беременна. Ну и конечно, в газетах напечатали кучу подробностей: что в ее сумочке, лежавшей на столе в квартире, было более ста долларов; что на платье осталась дорогая золотая булавка, а на пальце — кольцо с большим изумрудом (я видел это кольцо); что незадолго до восьми вечера она купила бутылку вина в винном магазине и еще кое-что в магазине деликатесов; что ее мать крайне подавлена и недоступна для журналистов; что все в КЗГП подверглись допросу или еще допрашиваются и так далее и тому подобное. В «Ньюс» напечатали фотографию Сьюзан Брук в бикини на пляже в Пуэрто-Рико, но зато в «Газетт» появилась фотография Данбара Уиппла. Красивого и жизнерадостного.
Меня не слишком удивило, когда в четверг в 18:03 к нам явился инспектор Кремер. Я ожидал его, или сержанта Пэрли Стеббинса, или по крайней мере звонка от них уже с полудня среды, когда мне позвонила мисс Лили Роуэн рассказать, что ей нанес визит представитель закона. Они, естественно, проводили рутинную проверку последних контактов Сьюзан Брук, и кто-то из КЗГП, естественно, рассказал о ланче с мисс Роуэн и о сделанном той крупном пожертвовании, и полицейские, естественно, навестили мисс Роуэн, а та, естественно, рассказала посетителю обо мне, поскольку иначе это сделал бы кто-нибудь другой, например консьерж. Итак, мы ждали гостей, а когда позвонили в дверь, я, увидев на крыльце грузную фигуру, красное круглое лицо и потертую фетровую шляпу, открыл дверь и раздраженно сказал:
— А я смотрю, вы не очень-то торопились. Мы ждем вас уже несколько дней.
Инспектор заговорил со мной прямо в прихожей. Иногда он этого не делает и прямиком топает в кабинет. Однако на сей раз он со мной заговорил и даже поблагодарил, когда я взял у него пальто и шляпу, а это свидетельствовало о том, что он пришел не требовать, а просить. Войдя в кабинет, Кремер, естественно, не подал руки Вулфу, зная, что тот терпеть не может рукопожатий, но, прежде чем опустить свой зад в красное кожаное кресло, пробормотал вежливое приветствие и даже попытался завести светский разговор, спросив:
— Как поживают орхидеи?
Вулф удивленно поднял брови:
— Вполне сносно, спасибо. Miltonia roezli в горшке дала четырнадцать цветоносов.
— Ну надо же. — Кремер сел, поджав ноги. — Вы заняты? Я вас, случайно, ни от чего не отрываю?
— Нет, сэр.
— Никакого дела и никакого клиента?
— Да. Абсолютно никакого.
— А я, грешным делом, подумал, что вы занимаетесь делом Данбара Уиппла. Что он нанял вас во вторник, когда приходил сюда с отцом.
— Нет. По-моему, его положение не настолько угрожающее, что ему требуются мои услуги.
— Не лишено вероятности, — кивнул Кремер. — Также не лишено вероятности, что вы пришли к выводу, что он и есть убийца, и откланялись. Я сказал «откланялись», потому что у вас был клиент: его отец.
— Да неужели?
— Безусловно. Нам известно все, даже о поездке Гудвина в Расин. Но так как вы вышли из игры, буду с вами откровенен. Он сейчас в офисе окружного прокурора, а когда выйдет оттуда, его сразу отправят за решетку. Официальное обвинение будет предъявлено утром. Я…
— Обвинение в убийстве?
— Да. Должен честно признаться, если бы вы сказали мне, что взялись за это дело, я мог рассчитывать получить ответы на множество вопросов, а Гудвина наверняка вызвали бы в офис окружного прокурора. Теперь, возможно, ему не придется туда ехать. — Кремер повернулся ко мне. — Скажи, ты узнал что-нибудь об отношениях Данбара Уиппла со Сьюзан Брук, когда наводил о ней справки?
Я покосился на Вулфа. Он покачал головой и посмотрел на Кремера:
— С вашего позволения. Решение арестовать Данбара Уиппла по обвинению в убийстве без права освобождения под залог уже точно принято?
— Да. Вот потому-то я и здесь.
— У него есть адвокат?
— Да. Адвокат сейчас в офисе окружного прокурора.
— Как фамилия этого адвоката?
— А почему вас это интересует?
— Вы хотите, чтобы я узнал это из утренних газет? — поинтересовался Вулф.
Кремер поднял руки, показывая, что сдается:
— Харольд Р. Остер. Афроамериканец. Юрисконсульт Комитета по защите гражданских прав.
Вулф перевел взгляд на меня:
— Арчи, соедини меня с мистером Паркером.
Я снял трубку. Мне не было нужды заглядывать в телефонный справочник, чтобы найти домашний или рабочий номер телефона Натаниэля Паркера, члена коллегии адвокатов. Зная, что он частенько засиживается на работе, я набрал номер офиса и не ошибся. Вулф взял трубку, я остался на линии.
— Мистер Паркер? Мне нужна кое-какая конфиденциальная информация. Ваше имя не будет упомянуто. Вы знаете юриста по имени Харольд Р. Остер?
— Я наслышан о нем. Мы встречались. Он работает в Комитете по защите гражданских прав. Ведет
