ход – пусть остается «естественной смертью», пока я не найду доказательства обратного. Но я так не могу это оставить, поймите! И еще одно: если… если, – выделила я это слово, – все же произошло преступление и я докопаюсь до истины… Мне лично будет достаточно поделиться информацией со своей клиенткой, чтобы она была спокойна – мы сделали все, что смогли, для ее покойного жениха. Все собранные доказательства я безвозмездно передам вам, и вы сможете закрыть это дело.
– И что же вам от меня нужно? – утомленно вздохнул мужик.
А я внимательнее вгляделась в его лицо и поняла: да, он действительно устал. И от рутины, и от количества незакрытых дел, и от регулярных головомоек – руководству-то не объяснишь, что человеческие силы не беспредельны.
– Мне хотелось бы прочитать все заключения по этому случаю.
– Что именно вы хотите там найти?
– Хотела ознакомиться с официальным заключением о смерти. И узнать: что вы обнаружили в номере парня в гостинице, где его вещи теперь?
– Вещи отдали единственному близкому родственнику покойного – его бабушке. Что же касается версии, то я все сказал, добавить нечего.
Капитан подошел к окну и уставился в одну точку куда-то вниз. У меня было желание встать и уйти, но я понимала: в душе следака идет борьба между привычным «гражданским нечего совать нос в мои дела» и новым опасением: а вдруг он не прав и преступник останется на свободе? А Головин, судя по всему, служака, человек, работающий на совесть. Он резко повернулся и направился в сторону своего стола. Одним движением руки Головин достал из ящика папку и протянул ее мне.
– Вот, держите. Это результаты вскрытия и мои записи. Читайте. Но у вас есть минут десять, пока я схожу покурю. Потом я приду и хочу, чтобы вас здесь больше не было.
Головин вышел из кабинета. Я улыбнулась: молодец, мужик. Уважаю.
Я расположилась поудобнее на диванчике в углу и начала читать, попутно делая записи в блокноте.
Много времени у меня это не заняло. Обстоятельства смерти Гриши уместились на паре листов, напечатанных на компьютере стандартным шрифтом. Казалось, что тут действительно нет ничего, что было бы мне полезно. Но я не была бы собой, если бы не умела читать между строк.
В отчет были внесены опросы еще троих свидетелей, помимо нас с Артемом. Первой была супружеская пара, которая жаловалась на громкий звук телевизора, доносившийся в ту ночь из номера. Я вспомнила, что Артем говорил, что звал Гришу посмотреть футбол. Но тот сослался на плохое самочувствие. Со слов супругов, они постучались к нему. Гриша не сразу им открыл, но, когда это сделал, соседи попросили его сделать потише. Он извинился и убавил звук телевизора.
«Мы подумали, что парень был пьяным. У него заплетался язык и глаза были стеклянными», – было написано со слов свидетелей. Но в результатах вскрытия тесты на алкоголь и наркотики были отрицательными.
Вторым опрошенным Головиным свидетелем стала девушка из номера напротив. Она рассказала следователю, что накануне к Грише приходил молодой парень. У посетителя были особые приметы – длинная косичка и татуировка на шее в виде иероглифа. Они ругались, и было слышно, как гость угрожал Грише. Он говорил, что «уничтожит его, если тот не прекратит искать».
Все это не вызвало подозрений у полиции. Но это сразу привлекло мое внимание.
Я переписала данные этой соседки. Что искать? Почему это не вызвало подозрений у следователя?
И в это время в кабинет вернулся Головин.
– Есть успехи? – спросил меня капитан, когда сел за свой стол.
– Для меня есть кое-какие. Скажите, почему вы не учли показания Василевской, соседки напротив?
– А что она такого рассказала?
– Про подозрительного парня, приходившего к нему накануне.
– Обычные мужские разборки и угрозы. Вы знаете, сколько угроз за день слышу я? Я же не буду всех за это арестовывать. Одно дело, если бы здесь налицо был криминал. Но смерть произошла по естественным причинам, о чем недвусмысленно заявила эксперт. С которой вы, Татьяна Иванова, общались. Кстати, мордобоя не было – на лице и теле Яшина синяков, ссадин и прочих повреждений не обнаружено.
Я поняла, что на любое мое предположение Головин найдет, чем возразить. Поэтому, добыв максимум информации, я попрощалась с капитаном и решила навестить невесту Яшина, а заодно и бабушку.
Список вещей, обнаруженных в номере, кстати, не впечатлял. Никаких лекарств. Немного одежды, личные документы и переписка. Телефон. И – все.
Вероника сообщила, что она готовится к похоронам и присматривает за Гришиной бабушкой – той от оглушительной новости стало плохо с сердцем. И попросила перенести нашу встречу на более позднее время. Мы договорились созвониться. Освободившееся время я решила потратить на себя любимую.
Взглянув на свое отражение в стекле машины, я поняла, что очень давно не была в парикмахерской. Сейчас мне не помешала бы легкая стрижка и укладка. Я было уже собралась звонить своей парикмахерше Свете, как почувствовала, что на мою талию плавно опустилась чья-то рука. Вместе с этим мой нос сразу уловил знакомый аромат мужского парфюма. Не самого дорогого. Из тех, что продают на разлив на рынках и выдают за стопроцентные оригиналы.
– Здравствуй, Татьяна, свет очей моих. Длинноногая блондиночка моя ненаглядная. Как же долго мы не виделись! – Он обхватил меня за пояс посильнее и попытался прижать к себе, но я сумела выкрутиться.
Это был Гарик Папазян. Капитан полиции армянского происхождения. Хороший друг, честный, порядочный, но чересчур любвеобильный. Женщины всегда были и остаются его слабым местом. С первых дней нашего знакомства он безуспешно добивается от меня взаимности. И при каждой нашей встрече его руки так и норовят потрогать мои части тела.
Поэтому, когда чья-то рука оказалась на моей талии, я даже не сомневалась, что это он.
– Здравствуй, Гарик. Смотрю, ты в своем репертуаре, – убрала я его руку со своей поясницы. – Не надоело получать от меня отказы?
– Я верю, что однажды удача мне улыбнется и ты скажешь мне: «Да, Гарик!»
– Не мечтай!
– Так, что ты тут делаешь? Была у Володи Кирьянова?
– Нет. Сегодня пообщалась с
