жить эта идиотка Элинор?” – “Да, я же чувствую, что она говорит про меня гадости. Она меня выдавливает из компании. Они все сегодня вечером пошли купаться в Чандлер Хави Парк, а меня не позвали”. Я не могла видеть, как Аляска страдает. Она, такая нежная, такая милая. Она такого не заслужила. Пора было вмешаться. Защитить ее от происков Элинор. Я решила действовать.
После ужина я отослала Аляску, сославшись на то, что рано утром у меня встреча в Бостоне; не хотела, чтобы она осталась у меня ночевать. Она ушла, а я отправилась в Чандлер Хави Парк. Поставила машину в самом конце почти пустой парковки. Было около половины одиннадцатого. На парковке стояло еще три машины – прямо напротив моей. Прячась в темноте, я видела четыре женских фигуры в свете фонарей, они бродили взад-вперед по пляжу. Вот что случилось в ту ночь.
* * *
30 августа 1998 года
23.30
Звонкие голоса несколько минут как смолкли. Патрисия видела издали, как девушки собирают вещи. Она уже час сидела здесь, следила за ними. Ей хотелось поговорить с Элинор, потребовать, чтобы та оставила Аляску в покое, но она не хотела делать это на глазах у остальных. Вскоре фигуры направились к парковке. Патрисия заметила, что одна девушка осталась сидеть на пляже. Она курила. Трое других вынырнули на свет фонарей на парковке: Элинор среди них не было. Значит, это она осталась на берегу. Девушки сели в две машины и уехали, не заметив Патрисию.
Когда они были уже далеко, Патрисия с колотящимся сердцем вышла из машины. Огляделась: поблизости находились два жилых дома, но один был обнесен толстой высокой стеной, видимо, для защиты от нескромных взглядов и помех. В другом доме не горело ни одно окно.
Патрисия бесшумно направилась к Элинор. Та, сидя на полотенце в купальнике, смотрела на океан. Патрисия кашлянула, и Элинор подскочила:
– Блин, ты меня напугала!
И, вглядевшись в лицо стоявшей перед ней женщины, добавила:
– А ты ведь жена Бенджамина, да?
– Странно, что ты меня знаешь, – согласилась Патрисия.
– Видела твои фотки. Бенджамин говорит, ты настоящая стерва.
– Про тебя могу сказать то же самое.
– Эй, ты чего? Какие у тебя со мной проблемы? Завидуешь, что я жарю твоего мужа?
– Скорее мне тебя жалко. Спасибо, что избавила меня от него.
– Мне кажется или ты тут не случайно? – спросила Элинор. – Пришла ко мне цепляться?
– Мне не нужны проблемы, я просто хотела тебя попросить оставить Аляску в покое. И не препятствовать ее участию в конкурсе “Мисс Новая Англия”.
– Господи боже мой, это ты! – воскликнула Элинор с нехорошей улыбкой. – Это ты подружка Аляски! Это ты просила Бенджамина сделать так, чтобы она победила. А я-то не могла понять, почему он последние две недели проедает мне плешь из-за нее, твердит, что она – его любимая кандидатка, что надо, наверное, ее поддержать, что так его мать велит. Мать велит, бля! Это он с тобой договорился! Что ты ему взамен обещала? Развод? Вот почему у него вдруг в последнее время хорошее настроение? Нет уж, обойдешься без обеда, бедная моя! Иди домой, пасись в дрочилке Аляски, а меня оставь в покое!
* * *
– Разговор пошел на повышенных тонах, – рассказывала Патрисия. – Элинор пригрозила вытащить нашу парочку на свет божий, я завелась, дело дошло до драки. В начале мы только пихались, довольно смешно. А потом Элинор с силой оттолкнула меня, и я упала. Она кинулась к своим вещам и выхватила телескопическую дубинку. Хотела меня ударить, но я увернулась. Тоже толкнула ее, и мы покатились по гальке. Мне удалось вырвать у нее из рук дубинку, а потом был этот мой жест, резкий, неистовый, почти рефлекторный. Я ударила ее прямо по лицу, и она распростерлась на земле. Неподвижно. Я ее убила.
Затем была паника, с которой я долго не могла справиться. Я думала, не вызвать ли полицию, воображала, что полиция приедет сама. Плакала. Но ничего не происходило. Ночь была совершенно спокойной. Понемногу я собралась с духом. Начинался прилив. Меня никто не видел, надо было избавиться от тела, океан вступал в свои права, скоро он смоет возможные следы крови. Я бросилась к машине. У меня в багажнике лежало покрывало. Я завернула в него тело Элинор, чтобы не оставлять следов крови на газоне или на парковке: они могли бы привлечь внимание полиции. Я считала, что если никаких следов не останется, все подумают, что она утонула. Я положила Элинор в багажник, вернулась на пляж и забрала дубинку, хотела взять ее с собой и выбросить где-нибудь по дороге. И тут я услышала, что у Элинор звякнул телефон. Ей пришло сообщение. Я увидела, как зажегся экран среди ее вещей. Тогда-то мне и пришло в голову замаскировать ее смерть под самоубийство. Аляска мне говорила, что у Элинор в прошлом были две попытки покончить с собой. Я взяла ее телефон, открыла контакты и послала по номеру, который был обозначен “Мама”, сообщение: “У меня нет больше сил жить дальше”. Положила телефон на место и уехала. Выбралась на дорогу, не понимая, куда направиться. Мне надо было избавиться от тела. Я хотела двигаться, не останавливаться, обойтись без обычных полицейских проверок, люди вечно так и попадаются. А потом я вдруг вспомнила про колодец в доме на Виналхэйвене. Я знала, что Бенджамин в тот вечер на свадьбе в Бостоне. Стивен и Бэлла поначалу были моими друзьями, но решили пригласить не меня, а его. В общем, я хочу сказать, что на Виналхэйвене в тот вечер никого не было. Я двинулась в Рокленд: доберусь туда на рассвете, до первого парома будет всего пара часов. Вполне приемлемо. В районе Портленда остановилась на заправке, бензин кончался. Помню, стояла жара и духота. Тропическая ночь, я вся вспотела. Я как раз почти залила бак, как вдруг услышала какую-то возню в багажнике. Постукивания в крышку. Потом стон. Так я поняла, что Элинор не умерла.
Элинор Лоуэлл не умерла. Удар лишь оглушил ее, и она приходила в себя. Патрисии удалось справиться с приступом паники: у колонок она была одна. Никто не мог ничего услышать. Она пошла в магазин при заправке расплатиться за полный бак, изо всех сил стараясь казаться спокойной и расслабленной.
Бостон, штат Массачусетс
Пятница, 27 августа 2010 года
– В этот момент вы могли пойти на попятный, – заметил Гэхаловуд.
– И сесть за покушение на убийство? Мне все равно была крышка. Оставь я ее
