– Я надеюсь, что вам представится случаи, – недовольно проворчал Джарвис, когда автомобиль остановился у ворот замка.
Он провел гостя в большую, отделанную дубом, приемную. Сидевшая там девушка встала и побежала вприпрыжку им навстречу.
Чик посмотрел на нее с любопытством. «Вероятно, друг семьи», подумал он и отметил, что кричаще изумрудное платье мало подходило к ее слишком яркому гриму.
Не проронив ни слова, она улыбнулась сначала Чику, потом отцу.
– Иностранка! – подумал Чик.
– Вот моя дочь, лорд Пальборо! – провозгласил мистер Джарвис, вспомнив теперь его титул. Чик растерялся от неожиданности.
– Ваша… ваша дочь? – пробормотал он.
– Это Минни. Минни, надеюсь, что ты постараешься сделать визит лорда Пальборо приятным для него.
– Ну, конечно, папа! – с готовностью ответила она.
Пока трое слуг эскортировали маленькую сумку Чика в его комнату, Минни с детской доверчивостью взяла его под руку и повела через зал с колоннами, напоминавший ему кулуары палаты лордов, в гостиную. Там было до шестисот различных предметов, включая ярко-красные подушки на розовом диване.
Обед был таким, что он вспоминал его всю жизнь.
Мистер Джарвис принадлежал к тому типу хозяев, которые уверены, что гостеприимство заключается в усиленном наполнении желудка гостя.
– Теперь, лорд Пальборо, вы должны съесть еще кусочек фазана, я настаиваю! О, лорд Пальборо ничего не ест! Джон, подай лорду Пальборо еще телятины!
Чик добросовестно старался опорожнять свою тарелку, но всякий раз, когда ему это удавалось, перед ним возникало какое-нибудь новое блюдо. Он несколько неуверенно поднялся из-за стола, чувствуя себя наподобие чудовищных фигур, которые рекламируют достоинства пневматических шин.
– Теперь, мой мальчик, идите покурить на террасу.
– Благодарю вас, я не курю, – ответил Чик.
– Хорошо, тогда идите пить кофе на террасу!
Чик, несколько удивленный такой настойчивостью, спросил:
– А разве там не холодно?
Но оказалось, что та часть террасы, куда его приглашали, застеклена и отапливается.
– Вы идете, сэр? – спросил Чик.
– Я должен ненадолго отлучиться, – загадочно обронил Джарвис. – Бегите же, мой молодой друг!
Но Чик не был способен бежать куда бы то ни было. Он проковылял в этот уютный уголок на террасе и со вздохом облегчения опустился в огромное кресло. Терраса была пуста, но вдруг откуда ни возьмись появилась Минни Джарвис и водворилась на ручке его кресла. Чик вскочил.
– О, не вставайте, пожалуйста, лорд Пальборо! – воскликнула она игриво. – Мне очень, очень удобно!
– Позвольте предложить вам стул.
Но Минни продолжала проявлять свое «обаяние».
– Вы очень скверный мальчик, – пропела она. – Садитесь на свое место.
Чик из вежливости подчинился. Но когда ее рука небрежно опустилась на его плечо, он поморщился. Когда он почувствовал всю тяжесть этой милой ручки, то вздрогнул.
– Какой вы смешной! – воскликнула она. – Почему вы не сидите спокойно?
– Может быть, вы бы предпочли, чтобы я подал вам этот стул? – спросил Чик, озираясь в надежде, что, может быть, придет мать или отец этой леди и облегчит его трудное положение. Но мать леди раскладывала пасьянс в гостиной, а отец леди находился в библиотеке, предаваясь своим надеждам.
Чик старался начать разговор на испытанную тему о страховании. Он был несколько обеспокоен тем, что до сих пор еще не имел возможности обсудить форму «А» с ее отцом, и теперь старался заинтересовать дочь превосходными достоинствами этого полиса.
– Не будьте глупеньким, глупеньким, глупеньким! – выкрикивала Минни, дергая его за ухо. – Я не собираюсь еще выходить замуж! И не думаю об этом!
– Я полагал, что вы помолвлены, мисс Джарвис.
– Еще нет, – ответила она жеманно. – Настоящий жених еще не пришел, а если лорд пришел, он еще меня не просил…
– Разве он лорд? – спросил заинтригованный Чик.
– Я думаю, что вы глупенький мальчик, – заметила мисс Джарвис. – Но, может быть, вы так богаты, что вам не нужно двухсот тысяч фунтов?
– Мне? – удивился Чик. – Никто мне не собирается давать двести тысяч фунтов…
И вдруг ему открылся весь комический ужас его положения. Он вскочил с места, бледный от негодования.
– Я… я не хочу ни на ком жениться, – почти закричал он, – ни за какие миллионы и миллионы фунтов! Я думаю, что это ужасная вещь – жениться из-за денег! Я бы не женился на самой прекрасной женщине в мире… из-за денег!
– Я вас и не спрашивала, – поморщилась Минни. – Я вас не просила вовсе, вы – самодовольный черт, вот вы кто! Такого человека стоит отравить! Приезжать сюда, важничать… без гроша в кармане… оскорблять девушку…
Она расплакалась и пошла искать утешения у своей мамы.
На следующее утро он нашел, что поданный ему чай имеет какой-то странный вкус. Ему живо припомнились все прочитанные им рассказы о женской мести. Чашка осталась недопитой.
Когда поезд отошел от станции, Чик испытал радость. Он знал, что предал интересы своего патрона, но даже это не так беспокоило его, как то, что чувствовал он себя как-то странно. В ушах звенело, в горле першило, во рту пересохло, его попеременно бросало то в жар, то в холод.
– Она меня отравила! – прошептал Чик, – как жаль, что я сам не застраховался!
Неделей позже дородный и очень сердитый джентльмен явился в контору мистера Лейзера и без предупреждения ворвался в комнату хозяина.
– О, мистер Джарвис, какая приятная неожиданность! – сказал мистер Лейзер.
– Приятная, черта с два! – прорычал Джарвис. – Этот ваш бездельник, лорд «как его звать», этот молодой негодяй…
Мистер Лейзер поднял брови.
– Я его не видел со времени возвращения… Вы, конечно, знаете…
– Знаю? Я знаю о нем больше, чем я хотел бы знать, Лейзер! – прервал его рассвирепевший магнат.
Челюсть у мистера Лейзера невольно отвисла. Видение пятипроцентных комиссионных померкло в туманной дали.
– Разве он не дал ей своего слова? – спросил он с пафосом романтика.
– Какое слово! – рявкнул его гость. – Моя дочь больна! Где он теперь?
Мистер Лейзер покачал головой.
– Маркиз заболел. У него корь, – ответил он.
Мистер Джарвис в ужасе отшатнулся и застонал.
– Так вот где она подцепила ее!
Гвенда Мейнард свернула в парк. Уже первое дыхание весны оживило унылые аллеи, уже трава выбивалась на лужайках, но не это влекло ее к прелестям Гайд-парка в холодный мартовский день. Она размышляла…
Ее жизнь не была легкой. Она несла на себе ответственность сразу за двух младенцев. Мать первого прислала ей отчаянную телеграмму из Нью-Йорка, умоляла найти какой-нибудь способ отправить этого маленького джентльмена в Америку. Гвенда нашла няню, возвращавшуюся на «Аквитании» в Соединенные Штаны, и Сэмюэль уже собирался в далекий путь.
У второго не было матери, которая бы руководила им, – и именно Гвенда (втайне довольная этим) несла ответственность за него, так как Фортуна безбожно подшутила над этим юным клерком, наделив его громким титулом и ничем иным.
Гвенда смотрела в будущее без иллюзии. Пять лет, проведенных ею на сцене, начиная от маленьких провинциальных трупп и кончая «блестящим обществом» театра Вест-Энда, сильно пошатнули веру в людей, закалили и выработали в ней трезвый взгляд на жизнь. Она хотела уберечь Чика от превратностей судьбы, которые когда-то оставили глубокие шрамы в ее душе.
Чик никогда не расспрашивал ее ни о чем. Он принимал ее такой, какой она была, со всей ее таинственностью, со всем ее неведомым прошлым, и довольствовался тем, что она позволяла ему обожать ее и преклоняться перед нею. Любовь к ней была частью его жизни, и Гвенда понимала это.
Она взглянула на свои маленькие часики. Было три, и через полчаса должна была состояться назначенная ею встреча. Она поторопилась выйти из парка и направилась к мосту Рыцарей.
Лакей отворил ей дверь и провел в большой кабинет, пропахший табаком и украшенный охотничьими трофеями. Гвенда едва успела оглядеться вокруг, как вошел Мансар.
Он улыбался приветливо и добродушно.
– Угодно ли вам беседовать здесь или вы предпочтете пройти в гостиную? Моя сестра сейчас одевается…
– Здесь достаточно хорошо, лорд Мансар, – улыбнулась в ответ Гвенда. – Надеюсь, вы не сердитесь за мой вчерашний звонок. Я не нарушила ваших планов на сегодняшний день?
– Пустяки! – пылко заверил граф, хотя это было неправдой, так как он пропустил собрание общества охотников. – Вы хотите говорить о нашем молодом друге – маркизе Пальборо?
Гвенда утвердительно кивнула.
– Он мне понравился, – заметил он сдержанно.
– Я не очень много знаю об аристократии, – продолжала она, – но чувствую, что Чик имеет некоторые обязанности по отношению к вашему классу. Я не боюсь, что он попадет в дурное общество, потому что его природная честность удержит его от всего сомнительного, хотя, конечно, будут попытки его эксплуатировать. Мистер Лейзер, его патрон, уже делает это в известной степени. Пожалуйста, лорд Мансар, не могли бы вы указать путь, идя по которому, Чик мог бы занять подобающее ему место в обществе?
