– А почему вы поругались?
– В тот вечер я немного выпила после неудачи, и у меня было такое задиристое настроение. И я пошла сказать этой вертихвостке, что несмотря на ее потуги, приз достанется не ей, а рыженькой Шарон, – Линда запнулась на минутку. – А потом мы подрались. Она оказалась сильнее и выставила меня за дверь. По-моему, она кого-то ждала и очень нервничала. Поэтому она меня пинками за дверь прогнала.
– А кого она ждала, ты не поняла?
– Нет, не поняла, – с сожалением ответила Линда. – Но если узнаем кто, то и убийцу вычислим. Я же была у нее совсем незадолго…
Мы помолчали.
– Да, – спохватилась она. – Я подозревала, что вы не возьмете деньги за босоножки. Так этот подарок вам. И не отказывайтесь!
Она сунула мне в руки пакет и вышла из каюты.
Я и не отказывалась, на это у меня уже точно не осталось сил. Просто сунула сверток в чемодан и завалилась спать.
* * *
Утром в мою дверь дубасили из всех сил.
– Валерия! Ты живая? Открой немедленно!
Не разбирая дороги, я кинулась к двери, отперла ее и в каюту ввалились Соломон Барнеа и Костя Блюм. Взъерошенный Костантин держал наготове фотоаппарат.
– Уф! – облегченно вздохнул Соломон и вытер пот со лба. – А я уж подумал…
– Интересно, и что вы подумали? – язвительно спросила я. – Нет, это не поездка, это какое-то издевательство над личностью! Спать не дают, по ночам шляются, по кораблю бродит убийца, острова сплошь заселены янычарами-мамелюками с киностудии «Грузия-фильм». Как тут не сойти с ума?
– Лера, Линду убили, – тихо сказал Блюм.
Мне показалось, что корабль сильно качнуло. Сердце сорвалось со своего места в груди и свалилось куда-то в них живота.
– Когда мы придем в порт?! – закричала я. – Я не хочу здесь больше находиться. Нас всех перебьют! И меня, и девушек!
Соломон размахнулся и отвесил мне здоровенную оплеуху. Это привело меня в чувство, и начинающаяся истерика исчезла без следа. Схватившись за щеку, я испуганно посмотрела на него.
– Одевайся, и пойдем с нами. Нужна твоя помощь при переводе. Будем всех опрашивать, – резко сказал начальник охраны.
Они вышли, а я, натянув на себя одежду, выскочила в коридор. Левая щека болела как при флюсе. Ну, мужики, нашли способ успокаивать!
– Как это произошло? – спросила я Соломона.
– Кэт вернулась под утро. Вот девка! – Начальник охраны недовольно покачал головой. – Была бы в каюте, а не шлялась по матросам, может, и убийства никакого бы не было. А так… Она зашла в каюту, и видит, что Линда лежит, на полу лужа крови, голова проломлена. Вокруг все переворошено, вещи раскиданы, видно, искал преступник что-то. А вот что – неизвестно, – он замолчал и я спросила на ходу:
– А куда мы идем?
– В кают-компанию. Буду опрашивать девушек, а вы поможете с переводом, если кто запнется. И еще… Валерия, вы их знаете лучше меня, так что смотрите в оба, может кто-то из них нервозностью себя выдаст.
Девицы сидели в кают-компании зареванные и испуганные. Ширли жалась к Галье, Шарон смотрела прямо перед собой, а Рики уткнулась носом в спинку кресла и не поднимала головы. Яэль, гладила ее по плечу. И только Кэт сидела в стороне одна, стиснув зубы.
Увидев меня, девушки бросились навстречу.
– Валерия, когда мы вернемся домой? Здесь нельзя оставаться! (Будто я сама не знаю!) Этот маньяк перебьет всех нас одну за другой, – галдели они. – Нельзя даже выходить из кают! Пусть к нам охрану приставят.
– Девушки, девушки, успокойтесь… Все под контролем, не волнуйтесь… – я говорила невпопад, только бы утихомирить их и усадить на места.
– Я прошу вас помочь нам, – обратился Соломон к перепуганным девицам. Пожалуйста, припомните, что необычного было вчера вечером и ночью. Слышали ли вы какие-нибудь подозрительные шумы, видели кого-то? Может быть, Линда что-то рассказывала?
Мне было неуютно. С одной стороны надо было сообщить, что Линда ночью ко мне приходила. С другой стороны – иди знай, может убийца – одна из них. И выкладывать всю подноготную не хотелось абсолютно. А вдруг убийца – Соломон? Вот как ноздри раздувает, показывает, что он ни при чем. Или это у меня мания преследования разыгралась, помноженная на инстинкт самосохранения?
Я решила подождать со своими откровениями до берега, хотя это было не просто. Трудно говорить о том, чего не знаешь, но еще труднее о том, что знаешь, промолчать …
Расследование топталось на месте. Катя рассказала, что ушла на вечеринку с симпатичным матросом и в свою каюту вернулась около пяти утра. По дороге в коридоре она наткнулась на оставленный кем-то пылесос, шлепнулась, парень ее поднял, они посмеялись и пошли дальше.
– Какой пылесос? – встрепенулся начальник охраны.
– Обыкновенный, на колесиках, со шлангом. Да я не помню, – Кэт подняла брови. – Темно было, да и выпили мы немного.
Соломон тут же отдал приказ двум своим парням разыскать того матроса, чтобы подтвердить слова Кэт.
– Странно… – вслух подумала я, – какая уборка в пять часов утра? Спят же все. Может, его с вечера забыли убрать?
– Нет, – твердо ответила Кэт. – Когда я в полночь выходила из каюты, его там не было. Хотя от корабельной качки он мог выкатиться из какой-нибудь подсобки.
– Надо опросить горничных, убирающих на этом этаже, – Соломон движением головы послал еще одного парня выполнять поручение.
– Мне кажется, – тихо сказала Рики, – что у меня вещи не на месте лежали.
– Как это, не на месте? – спросила я.
– Когда горничная убирает, то просто застилает кровать, и если что-то на полу валяется, то кладет на стул. А у меня в сумке рылись.
– А меня вот что интересует, – вдруг разжала губы Шарон. – Будет ли продолжение конкурса, и кого выберут «лицом фирмы»?
Все оцепенели.
– Ну, ты даешь, подруга! – выдохнула Кэт.
– Как не стыдно! Шарон, как ты можешь говорить о таких вещах, когда Мири и Линда погибли?
Но Шарон сделала жест рукой, будто отмахнулась от ее слов.
– Это задача полиции найти убийцу. А моя задача, вернуть затраченные усилия на эту поездку. И не забывайте, что по результатам первого тура я лидирую. Слишком много всего вложено в этот проект, чтобы останавливаться даже из-за такой скорбной причины.
Ширли вскочила с места:
– Ты дрянь! И убийца! Это ты убила девочек, потому что боялась, что они тебя обойдут! – с этими словами она набросилась на Шарон и вцепилась ей в волосы.
Соломон тут же бросился к ней, схватил ее за плечи и оттянул от соперницы. Ширли уткнулась ему в грудь и зарыдала:
– Нас всех убьют! Всех! Спасите…
– Прекрати истерику, глупая! – сказала Шарон, приглаживая свои разлохмаченные пряди. – Нужна ты кому, чтобы убивать тебя!
– А кому нужны были Мири и Линда? – спросила я Шарон. Моя интуиция подсказывала мне, что эта девушка что-то знает, но говорить не собирается.
– Пусть полиция разбирается, – ответила она отрывисто. А у вас нет никакого права задавать мне вопросы!
Больше на протяжении всей встречи она не сказала ни слова. И я еще раз похвалила себя за молчание, так как оказалось, что не одна я придерживаюсь такого мнения. Действительно, во всем нужно доверять специалистам. Вот им я и расскажу о ночном визите Линды.
Ничего путного больше узнать не удалось. Проводив девушек до кают, я прошла дальше, на палубу. Мне хотелось немного подышать и проветрить голову.
Проходя мимо каюты Шумана, я невольно замедлила шаг. Мой босс орал что есть сил по телефону:
– Что ненастоящие? Как ненастоящие? Вы мне голову не морочьте! Это настоящие деньги!
Наступила пауза, а потом снова раздраженный голос Шумана:
– Спасибо, Адольф, можете идти.
Хмыкнув, я прошла мимо. Шуман был в своей стихии: казалось, он просто не мог говорить ни о чем другом, как о деньгах. Даже во время бритья. Понятно, почему они мрут от инфаркта, как мухи. Хотя где это видано, чтобы мухи от инфаркта помирали?
– Валерия, иди к нам! – услышала я знакомый голос. Скрытые рядами шезлонгов, на бухтах канатов сидели Глинский, Блюм и толстый Генрих, корреспондент газеты. На палубе стояла почти пустая бутылка водки «Голд», рядом на пластмассовой тарелке были разложены оливки, лук и шампиньоны из банки.
– Ага, пир в полном разгаре, – заключила я. – Вам на крахмальных скатертях кусок в горло не лезет, серебряными вилками пусть недорезанные буржуи рябчиков смакуют.
– Эт-точно! – подтвердил Костя Блюм. Вытаскивая откуда-то из-за спины пластмассовый стаканчик. – Присаживайся, деточка, выпьем за упокой души. Такие девки пропали! Обидно!..
Мне налили «Голды» на донышко и я присела на свободную бухту.
– Так вот, – продолжил Глинский начатую до моего прихода мысль, – я ей и говорю: «Я тебя звездой сделаю! Твои фотографии в «Космополитене» висеть будут! Ты…»
Он махнул рукой и допил из своего стаканчика. Друзья удрученно молчали.
