- В номере гостиницы.
- Тогда быстро - туда и обратно. Проверим, что в них.
Когда я выходил из лаборатории, Эдгар склонился над аквариумом и о чем-то говорил с мышью.
Вахтер кивнул мне, как старому знакомому. Но до самых дверей я чувствовал на себе его взгляд...
* * *
Я взял у администратора ключи и поднялся в свой номер.
В голове была путаница. Выпрыгнула ли девушка из окна сама, или же ее сбросили оттуда? И если сбросили, то что с ней сделали перед этим? Установить это может только экспертиза, но вряд ли Сухоручко поделится со мной ее результатами. Если не будет на то веских причин. Если не будет... И почему анализ,
который только что сделал Эдгар, оказался отрицательным?
Я открыл дверь и сначала прошел в ванную, выпил воды из-под крана. Саднило горло, и я боялся, что простудился. Аптечка осталась в машине.
В комнате во время моего отсутствия подмели пол и поменяли воду в графине. Я это сразу заметил. Открыл шкаф и достал сумку. В боковой карман я вчера положил ампулы. Расстегиваю молнию и делаю немаловажное открытие. Карман пуст.
Машинально открываю другие отделения сумки - там я храню всякие мелочи: запасную зажигалку "Zippo", фляжку с отличным бурбоном, фотоаппарат, диктофон размером с пачку сигарет. Вещи достаточно привлекательные для мелкого воришки, но они в полной сохранности.
Я снова и снова проверяю содержимое сумки. И убеждаюсь - исчезли только ампулы. Но каким образом? Во всяком случае, дело принимает скверный оборот.
Я снова спускаюсь к администратору. Она встречает меня, улыбаясь.
- Какие-нибудь проблемы?
- Да... - я замялся, - мне хотелось. бы знать, кто только что убирался в моем номере?
- У вас претензии к уборщице?
- Ничего страшного, - я начал врать. - Просто, боюсь, она выбросила один клочок бумаги, а у меня там нужный адрес...
- Ах, вот оно что. Тогда, конечно, спросите у нее. Мусор еще не выносили, это я наверняка знаю - ей пришлось бы взять ключи от черного хода.
- Отлично, где она сейчас?
- Поищите, убирает на этажах...
- Спасибо, - я отошел, но потом вернулся. - Простите, а как ее имя-отчество?
- Да зовите ее просто Вера. Она молоденькая. Вера Громова,
- администратор сняла трубку зазвонившего телефона, и прикрыв ее ладонью, добавила, - ее бытовка на втором этаже, в конце коридора.
Я подождал, пока женщина поговорит по телефону. Наконец она повесила трубку и вопросительно посмотрела на меня:
- Что-нибудь еще?
- А вы видели сегодня Громову? - спросил я с нехорошим предчувствием.
Администраторша пожала плечами.
- Ясно... - я кивнул.
В шесть утра Громова была мертва. В этом городе творится что-то не то.
Я поднялся на второй этаж. Комната уборщицы, как и предполагал, закрыта. Вернулся в номер и позвонил Эдгару.
- Старик, - сказал я, - ампулы пропали.
- Понял, - ответил он. - У меня тоже кое-какие новости. Точнее, предположения. В два часа жду тебя... Помнишь кафе, где мы сидели в день приезда?
- Помню.
- А пока... постарайся поменьше высовываться.
- Почему?
- Ты слишком любопытен. У меня такое предчувствие: кому-нибудь это, может, уже не нравится.
- Ладно, посмотрим. Мне здесь кое-что тоже не по вкусу.
* * *
По дороге к Бессоновой я заехал в гараж, где в пятницу оставил свою машину. Но там на двери висел огромный замок, и из будки вылезла, звеня цепью, черная овчарка. Она беззвучно скалила зубы и следила за мной. Цепь на вид была достаточно длинной, и я не стал искушать судьбу. Только окликнул несколько раз кого-нибудь из сторожей, но мой голос завяз среди ржавеющих остовов битых машин.
Овчарка угрожающе зарычала. Я на прощанье помахал ей рукой. Будем надеяться, что она охраняет и мое имущество.
Дом Бессоновых безмолвен. Я подождал некоторое время у двери, надавив на звонок, потом обошел вокруг. За окнами было пусто и темно.
Чертова непоседа.
Насморк усилился, и оставаться под моросящим дождем было рискованно. Я вспомнил про старушку. Ту самую, в доме с резными наличниками. Сейчас самое время воспользоваться ее приглашением. Тем более, как мне кажется, оно было искренним.
Выпить горячего чая. И подождать.
Только горячего чая мне сейчас не хватает, подумал я со злостью...
* * *
- Эге, - сказала старушка, пропуская меня в комнату, - да вы совсем простужены. Садитесь возле печки, я натопила. День
больно сырой.
- Спасибо, я где-то подхватил насморк.
- Я всегда считала, - старушка поджала губы, - что эти рыбалки до добра не доводят. Разве так можно - целый день у воды просидеть. Я бы вас чаем с малиной напоила, но тогда на улицу выходить нельзя. Лучше дам с собой баночку, а вы обещайте, что вечером обязательно ее употребите. Договорились?
- Спасибо.
- Хорошо, что зашли, - продолжала старушка, хлопоча, - а я как раз оладушки напекла. С ними-то лучше, чем с хлебом. Только мука все равно не та, что раньше. Пшеницу ведь на удобрениях выращивают. А когда не по природе растет, ничего путного не выйдет. Вот акселераты нынешние...
- А они-то почему не по природе? По-моему, самым что ни на есть естественным путем.
- Так ведь растут на искусственном. И пьют искусственное, и едят искусственное, и в искусственное одеваются. Что им остается?
- Проблематично, - я высморкался. Старушка вышла на кухню, а я прижался спиной к печке, впитывая внутренностями тепло нагретых изразцов.
Дом был хороший, простой и уютный. Без всяких там современных штучек, вроде декоративных каминов и закопченных паяльной лампой стен. В общем дом, где нет ничего лишнего. Мой дед всегда мечтал о таком. И даже ездил к друзьям поработать в саду. Просто так, ради собственного удовольствия. Насколько я помню, у него это здорово получалось, как и все, за что он брался.
После него осталось несколько тетрадок записей и две курительные трубки. Почерневшие от времени и пахнущие ароматными заморскими табаками... А дома он так и не нажил. Да и мне, наверное, не удастся. Может, гены?
И тут я заметил нечто такое, что никак не вязалось с моими представлениями о старушке. Капкан. Большой черный капкан, новенький, лоснящийся от смазки. Из тех, что продаются в охотничьих магазинах. Зачем старушке медвежий капкан?
Она вернулась с горкой оладьев, и мы сели пить чай. Чай был с мятой.
- На днях мне приснилось, - рассказывала старушка, - будто попала я в ад. И нет там ни котлов, ни костров. Только серая мгла, ни дерева, ни камня. Лишь туман стелется. И встречает меня служитель ада. Тоже серый какой-то, но прилично одетый, при галстуке. Похож на какого-нибудь банкира. И как-то между прочим говорит: "Ох, трудно нынче работать стало. Вон сколько грешников поступает". Я смотрю - и правда. Огромная очередь стоит. Маленьких таких человечков. "А что вы с ними делаете?" - спрашиваю. "Как очередь доходит, - отвечает служитель, рубим их на куски - и в ящик. Только вот беда - емкости у нас все переполненные". "Как это?". Он молча открывает ящик, вроде как от письменного стола. А там вперемешку - разные части тела. И все это на моих глазах копошиться начинает, между собой срастаться... "Не волнуйтесь, - успокаивает служитель, из-за тесноты мы их на день обратно отпускаем. Но души все равно здесь остаются". А человечки между тем уже на края ящика вылезают, прыгают вниз и разбегаются...
- Мне тоже иногда кошмары снятся, - вставил я.
- Не в этом дело, - встрепенулась старушка, - просто я в холодном поту проснулась: сколько же между нами людей без души ходит?
- Ну да, - я усмехнулся, - грешник с душой - просто славный малый. А вот без души...
- Это-то и страшно, - покачала головой старушка.
- Пока мы вместе - кто нас разберет? А настанет час - и судим будет каждый по делам своим.
По-моему, она процитировала.
Я допил чай и посмотрел на часы. Или Бессонова уже пришла, или у Сухоручко появятся новые проблемы. У меня, кстати, тоже.
И немаленькие.
- Вам пора? - спросила старушка.
- К сожалению.
У двери я обернулся.
- Откуда это у вас? - и показал на капкан.
- На пустыре нашла, - старушка неодобрительно покосилась на железки . Кто-то поставил. Знаете, там много бегает бездомных.
Я еще раз взглянул на капкан. Что-то здесь не так.
Какая-то бессмыслица...
* * *
Подходя к дому Бессоновых, я увидел у ворот машину. Мой знакомый сыщик стоял, облокотившись на открытую дверцу, и наблюдал, как я обхожу лужи.
- Никак нам с вами не расстаться, - сказал Сухоручко и захлопнул дверцу. Мне невтерпеж посмотреть на эту куртку.
- Хозяйки нет? - я старался не выдать голосом тревогу. Из-за насморка у меня это неплохо получилось.
- Отчего же? Только что пришла. Роскошная женщина. Сердце радуется.
- Тогда почему ждете у ворот? - спросил я. - В такую-то погоду?
- Вас хотел встретить, - Сухоручко хитро прищурился. - Откуда знали, что я появлюсь?
- А куда ж вам деваться? Так и будем мокнуть под дождем?
- Не будем.
- Кстати, - сказал Сухоручко, пока мы шли от ворот к крыльцу, - вам передавала привет барменша. Из дискотеки.
