— Нет ли здесь другого мужчины, как вы думаете? — спросил он.
Миссис Айви напряглась.
— Я ничего не знаю.
— Или ничего не хотите сказать? — сказал Клифф, изображая теплую восторженную улыбку. — Я все понимаю. Миссис Рейнард работала вечерами. Полагаю, возвращалась домой поздно?
Миссис Айви сказала, что миссис Рейнард приходила и уходила как часы. Вот мистеру Рейнарду не помешало бы вести и более регулярный образ жизни. По крайней мере, он мог бы почаще сидеть с ребенком, экономя на няне.
— Хотя, разумеется, мне нет до этого никакого дела, — с сознанием собственной правоты закончила она.
Клифф уловил оттенок недоумения. Какое ему до этого дело?
— Значит, — сказал он, — миссис Рейнард частенько оставляла ребенка чужим людям?
Но миссис Айви ответила, что приходившая обыкновенно няня была очень милой пожилой женщиной, вышедшей на пенсию учительницей, жившей в конце квартала, — очень приличная дама. Конечно, насколько ее знала миссис Айви. После чего она определенно замкнулась, повесив замок на язык.
Клифф попытался проанализировать ее как тип. Какую роль можно ей доверить? Своенравная женщина сорока с небольшим, спрятавшаяся в свою берлогу, которая не скажет плохого слова — не столько по принципиальным соображениям, сколько из соображений безопасности. Хотя позднее, когда Клифф состряпает какую-нибудь историю, решимость этой женщины оставаться в стороне можно будет с помощью некоторых намеков представить как то, что она знает о каких-то ужасах, настолько отвратительных, что ее благопристойные уста не в силах рассказать о них.
Поэтому Клифф сказал, что рад был услышать все это, потому что пошли кое-какие слухи. Здесь не было никаких буйных пирушек? Шумных попоек? Никаких подозрительных мужчин, шатающихся по округе?
— Ничего такого мне неизвестно, — сказала миссис Айви, и Клифф заметил, как плотно она сжала губы и отвела глаза в сторону.
Он поднялся, заявив, что добрые соседи — это превосходно, а раз все сплетни лживы, Шерри Рейнард, несомненно, потребуется такая женщина, как миссис Айви, выступающая на ее стороне.
Клифф ясно увидел, как досточтимая женщина запаниковала. Да нет, запротестовала она, ей вовсе ничего не известно о них.
И Клифф отправился в конец квартала к няне, упиваясь своей ловкостью. Возможно, миссис Айви нельзя будет использовать на стороне Рейнарда, но, по его мнению, Шерри от нее тоже будет мало толку.
Мисс Норин Эрскин была похожим на воробья созданием, лет этак за шестьдесят. Ах да, конечно, бедная Шерри Рейнард. Мисс Эрскин так потрясло то, что она услышала про малыша. Не знает ли мистер Сторм, как он себя чувствует? Да, мисс Эрскин собирается навестить мальчика, но она считает, что пока это нецелесообразно.
Клифф разыграл роль незаинтересованной стороны, дружески расположенной к обоим супругам, старающейся узнать положение дел со слабой надеждой найти возможность примирения.
Мисс Эрскин тоже не одобряла развод. О, она видела детей из разрушенных семей. Она продолжала болтать, и перед Клиффом складывалась картина работающей матери, запыхавшись возвращающейся со службы минута в минуту, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. И никудышного отца, который мог вечером остаться дома, а мог и не остаться, а уйти, мог вернуться до полуночи, а мог и не вернуться вообще.
Иногда, говорила мисс Эрскин, ее вызывали до четырех раз в неделю. Конечно, чаще это было два или три вечера. О, разумеется, она понимала, что отцу с его работой нельзя было оставаться привязанным к дому все вечера. Ее восхищали художники и писатели. Однако гораздо большее впечатление производило на нее стремление миссис Рейнард быть с ребенком постоянно, с утра до вечера. Так много работающих женщин в наши дни доверяют воспитание своих детей Бог знает каким людям, которые, почти все без исключения… ну… стоят невысоко на ступенях культуры. Естественно, мисс Эрскин не скрывала сожаления по поводу потери заработка, но она надеялась, что милая миссис Рейнард сможет вновь обрести счастье.
Убогое, тщедушное создание, подумал Клифф. Господи, какую же жизнь ведут некоторые люди! Как можно использовать эту женщину? В его голове мелькнуло что-то неопределенное.
— Кстати, — осведомился Клифф, — должна ли вам миссис Рейнард?
— Ой, всего лишь девять долларов, — ответила мисс Эрскин. — У бедной девочки не было времени подумать обо мне. Хотя не стоит из-за этого и беспокоиться.
— Вы не должны тревожиться, — сказал Клифф. — Вам ведь известно, не так ли, что Рейнарды — состоятельные люди? Если Шерри не оплатит свои долги, это сделают они.
— Правда? — сказала мисс Эрскин, и ее голова дернулась по-птичьи. В увеличенных очками больших глазах Клиффу почудилась неприязнь.
Поэтому он решил прибегнуть к более тонкой тактике.
— Их очень беспокоит, ну просто крайне беспокоит судьба мальчика, — сказал он. — Но Шерри ведет себя… как бы это выразиться… упрямо. Похоже, она решительно настроена не брать ни гроша от родителей мужа. Даже на нужды ребенка. Довольно неудачная месть, как вы полагаете?
— Он такой милый ребенок, такой милый ребенок!
— Я надеюсь, — сказал Клифф, — вы не очень смутитесь, если она попросит у вас денег?
— О, что вы, — нервно хихикнув, ответила мисс Эрскин. — Я называю неделю хорошей, если мне удается свести ее с положительным балансом в пятьдесят центов.
— Однако, — возразил он, — существует такая вещь, как раздражение. Вы не находите, что раздраженные люди могут просить о немыслимых услугах?
— Я полагаю… — Мисс Эрскин запнулась, ее глаза повлажнели. — Так часто хочется быть безрассудно щедрым…
— Понимаю вас, вы, должно быть, очень привязались к ней, — сочувственно произнес он. — Но, в конце концов, если Рейнарды богаты и желают помочь, по-моему, просто нечестно искать помощи в другом месте. Если только не учитывать… как это называется гордость?
— Гордость, бывает, стоит слишком дорого, — угрюмо заметила мисс Эрскин. — Я не очень-то могу позволить ее себе.
Клифф записал номер телефона того заведения, где работала Шерри, который всегда хранился у мисс Эрскин на случай, если ребенок заболеет или с ним еще что-то случится.
— Видите ли, она очень привязана к Джонни, — сквозь слезы произнесла мисс Эрскин. — Он замечательный малыш. А у миссис Рейнард талантливый муж. Они производили впечатление такой прочной семьи. Я не могу понять…
— Почему этого оказалось недостаточно? — с деланной печалью проговорил Клифф. — Всего этого? Полагаю, случается, что люди начинают искать добро от добра.
Уходя, он подумал, что мисс Эрскин вряд ли посетит больницу. Но, кроме того, он был вынужден признать, что ему от нее тоже было мало проку.
В клубе он переговорил с человеком по имени Герман Додд.
— Конечно, жаль терять нашу Шерри, — ответил тот. — Чертовски приятная девчонка. Никакого баловства. Никаких глупостей. Выполняла свою работу. Веселая, к тому же симпатичная. Надеюсь, когда ее малышу станет лучше, она вернется.
Клифф мрачно сообщил, что, как он опасается, этого не произойдет. Поинтересовавшись относительно ее обычной смены, он спросил, не случалось ли так, что Шерри… ну… задерживалась после работы.
— Послушайте, — ответил Додд, — к окончанию смены эти девчонки выматываются полностью. Устают. К тому же большинство из них замужем, так что они стремятся скорее попасть домой — поверьте мне.
— Значит, никаких… э-э… связей здесь?
Додд словно ощетинился. За какое место Клифф принимает это заведение? И, кстати, кто он такой? Не из общества ли любопытных?
Клифф тихо произнес:
— Я работаю в государственных органах.
Это заставило Додда захлопнуть рот и изумленно уставиться на собеседника.
— Я хотел бы знать, — продолжал Клифф, — не замечали ли вы какого-либо завсегдатая, постоянно занимающего одно и то же место?
— Послушайте, — ответил Додд, — разумеется, у нас есть завсегдатаи. Но ничего подобного я не замечал.
— Вы никогда не видели, — продолжал Клифф, сверля его глазами, — как кто-либо передавал друг другу какие-то пакеты?
— Нет, — сказал Додд. И добавил: — Прошу прощения.
— Благодарю за содействие, — произнес Клифф, ясно представляя, что означало это слово в наши дни. Оно означало: «Делай, что я говорю. Соглашайся со мной». От «со» сейчас уже ничего не осталось.
— Вы случайно не знаете, где теперь Шерри? — спросил он.
И действительно, Додд был слишком готов «содействовать». Назвав Клиффу адрес, он выразил надежду, что теперь его оставят в покое.
Клифф удалился, размышляя про себя о том ужасе, который люди, «управляющие сами собой», непонятно почему испытывают к своему правительству.
Но чего он успел добиться? Ничего.
