Но, взглянув всего один раз в мою сторону, Муся сразу же, напевая, углубилась в свое гадание, словно в комнате никого, кроме нее, больше не было.
— Муськ, тут вот Сережина подружка пришла, ищет его. Ты не знаешь, куды он пошел? — спросила нарочито громко Поля.
— Ну вот, снова Принц выпадает, — сказала Муся задумчиво, не обращая ни малейшего внимания на вопрос. — Крести. Ну, конечно же, брюнет. Высокий, с такими сильными, нежными руками. А на сапогах у него золотые заклепочки, блестят при луне. Когда через балкон полезет, то они сильно заблестят…
Лишь теперь, когда Муся заговорила, я в полной мере поняла, почему ее все называли больной и «слабенькой». Она и впрямь сейчас была далеко, в каком-то своем мире.
Поля по-бабски закивала головой, поставив руки в боки.
— Ну вот, видите? Ничего у вас с ней не получится. Я и сама хотела сегодня к своим мотануть, уж и билет на поезд купила, а тут всякая канитель началась. Пойду сдавать, чего зря деньгам пропадать, — сказала мне Полина. — У нее каждый день по-разному. Иногда вроде бы ничего и даже поделать что-нибудь просится, а то плетет с утра до вечера всякую ахинею, спасу нет. Хорошо хоть Александр Петрович не все слышит, а то такое иногда скажет, срамота одна. Он-то всегда на работе, а я давай отдувайся…
— А тебе нравится, когда мужчина тебя раздевает, разрывает одежду? — вдруг повернулась в нашу сторону Муся. — Или целует, как Луис Альберто?
— Да ничего вообще-то, — пробормотала я от неожиданности.
— Это оттого, что гулять ее не пускаем пока одну, чтобы не начудила, а со мной она не хочет. Стыдится, видите ли, как я одеваюсь. А ты сама на эту чучелину только погляди, укатаешься. Вот и смотрит от нечего делать все подряд сериалы по телевизору или радио весь день слушает да песни поет…
— И что, все время про принцев говорит? — невольно поинтересовалась я. — Или еще что-нибудь? Может, про сына?
— Да это еще что! Вначале вообще — тюль на голову наденет и изображает из себе не знаю кого… Я думала, Александр Петрович сам с ней свихнется. А сейчас хоть радио слушать стала. Только записывает все подряд зачем-то — и с радио, и с телевизора. Говорит, иначе все позабудет. А Александр Петрович ей всякие кассеты покупает, только деньги понапрасну переводит. Пусть, говорит, если это голову ей развивает. Вон видите сколько! В основном с радио Сережкиного болтология…
На столе у Муси действительно валялось множество аудиокассет. Вот это архивчик! Наверное, ни у кого нет такого собрания сочинений «болтологии» Птаха, как у его матушки. Надо бы взять с собой несколько штук потихоньку, может пригодиться.
Я сделала несколько шагов к столу — вроде бы как увидела в окне что-то для себя интересное, но чуть не упала, споткнувшись о раскрытый чемодан.
— Куда это она собралась? Уезжает, что ли? — спросила я Полю. У стены тоже лежали какие-то баулы, сумки.
— Да нет… Она все время то складывает, то разбирает свои вещички, словно куда-то собирается. Я же вам говорила — больной человек, ничего от нее не добьешься. Я вначале пыталась убирать все обратно, но Александр Петрович сказал не трогать, пусть ее… Уж скорее бы саму ее увезли куда подальше. Меня несколько раз так и подмывало из психушки какого-нибудь врача вызвать, да боюсь, Александр Петрович заругает за самовольство, — поделилась Поля со мной своими стратегическими планами. Эх, заехать бы ей хорошенько по упитанной морде, чтобы напомнить ее настоящее место в Пеньках, да нельзя этого делать. Дела семейные, темные.
— Ух ты, какая ты красивая! — вдруг воскликнула Муся, поглядев на меня и словно впервые заметив. — Я тоже хочу такие волосы. Сделай, Поля, сделай мне такие волосы, а то меня такую лысую и не полюбит никто. Принц ее к себе возьмет, а меня бросит…
— Сделаю, все сделаю, я тебе сделаю, — привычно забормотала Поля с нескрываемой злостью.
Незаметно положив в карман брюк троечку кассет, я поспешила поскорее удалиться из пташкинского семейного дурдома, обставленного дорогой импортной мебелью… Правда, я все же успела рассмотреть двухспальную кровать-аэродром под кружевным балдахином. Интересно, зачем она несчастному супругу, если Мусю навряд ли выпускают за порог ее комнатки, разве что только в соседнюю с ней кабинку по нужде? Вон и поднос с остатками еды привычно стоял на столе, и полотенце висело на спинке кровати, словно в гостинице, пылища повсюду. Да и убирается здесь Поля, видать, раз в сто реже, чем на своей территории, и то, наверное, если Александр Петрович напомнит. Дурь все же какая-то! Вся в бриллиантах, и при этом в таком дерьме. Как обломок старого режима. А какой новый в таком случае пришел режим? Засилье «диких кабанов» и наглых, раскормленных деревенских хрюшек?
Бр-р-р! Я все больше понимала Птаха. От этих его безумных Пташек в золоченой клетке сбежишь куда глаза глядят, не то что в Москву! С чувством великого облегчения вышла я на улицу и присела на скамейку на несколько минут отдышаться. Что-то было мне в этой чокнутой семейке не ясно, продолжало тревожить. Но что именно? Я кожей чувствовала присутствие в доме некой незримой тайны, которую никак не получалось разгадать.
Эта странная Полина, попавшая, словно при помощи машины времени, из раскулаченной деревни в шикарный дом, — она же явно с приветом. Да и Пташкин-старший тоже, приютивший незнакомую девку-ходока… Я с трудом представляла, чтобы хоть кто-нибудь из моих знакомых мужчин-бизнесменов мог бы сделать что-то подобное. Мало ли сколько у кого грехов студенческой юности! Что же теперь, всех в дом брать? И еще — мамочка. Вот она-то показалась особенно странной. Что-то не похожа она все-таки на больную, настоящую сумасшедшую, совсем даже не похожа. Один мой хороший знакомый работает замом главного врача по лечебной части в нашей тарасовской психушке, и в свое время, расследуя дело о маньяке, я хорошо изучила тамошних обитателей. Всяких навидалась, ей-богу. Нет-нет, эта жалкая дамочка по сравнению с ними — само здоровье!
Во-первых, ясные, вполне осмысленные глазки. Но особенно — прическа и макияж! Я специально подошла тогда поближе, чтобы разглядеть ее лицо во всех подробностях. У нее даже губки обведены карандашом, точь-в-точь сочетающимся по цвету с кружевами на ее древнем балахоне. А ведь безумные так не выглядят. Женщины в своем уме и то не всегда… Но лепечет Муся действительно странности. А зачем? Ну конечно, чтобы все вокруг еще больше ее жалели и опекали, не переставали баловать и лелеять. Дома все равно ничего делать не нужно — на то есть Поля. А когда хочется что-нибудь выпросить, можно и попритворяться. Ничего не скажешь, эта дамочка хорошо устроилась в жизни! Сиди себе целыми днями, сериалы смотри да на картах гадай. Хотя у меня возникло минутное ощущение, что Муся хотела мне что-то сказать, изо всех сил хотела, но не стала при Полине. Как бы встретиться с ней отдельно, а? И почему бы и мне, кстати, тоже сейчас не погадать на магических костях?
Я быстренько нащупала на дне сумки заветный мешочек, что-то вроде кисета, который всегда ношу с собой. Мимо скамейки давно никто не проходил, значит, мешать мне будет некому. Быстренько бросив кости на скамейку, я тут же убрала их с глаз. Хватило нескольких мгновений, чтобы запомнить выпавшие на этот раз числа и получить приблизительный ответ на вопрос. Впрочем, и вопрос тоже был не слишком внятным. Мне хотелось понять, какую же тайну упрямо хранит квартира Пташкиных.
Итак, 1+20+25 — именно такие числа оказались при первом броске. А это значит дословно: «Вы используете свою привлекательность в эгоистичных целях, с равнодушной легкостью разбивая мужское сердце».
Не я, разумеется. Ведь гадание было направлено на дом Пташкиных. Похоже, это про Мусю. Или про русскую народную красавицу Полину?
Числа при втором броске дали весьма пространный романтический совет: мол, для того, чтобы быть любимой, нужно самой любить светло и чисто. Бред какой-то! Ничего не понятно: кто кого должен любить? Кто кого любит?
То, что я прочитала по числам третьего броска, тоже вполне могло бы подойти под сюжет «мыльной оперы». «Женщины вообще не понимают, что за слабые пугливые создания эти мужчины» — такое толкование давало сочетание 6+21+25. Это уж точно — слабые пугливые создания. Почти все.
Хотя есть исключения — например, Александр Петрович Пташкин. Вот кто еще, оказывается, способен на мужские, сильные поступки и неожиданные решения, на рыцарство и сентиментальность одновременно. Честное слово, еще немного, и я сама могу влюбиться в «дикого кабана», которого только вчера пришлось укрощать.
Ведь если разобраться, в его ярости было что-то даже благородное. Как-никак он в одиночку пришел драться за честь семьи. А вдруг у Леночки в этот момент был бы полный дом дружков? Жаль только, что внешне Пташкин-старший был не в моем вкусе. Нет, совсем не в моем. И все-таки почему мои магические кости так заклинило на теме любви? Кто тут задает тон? Пташкин-старший и его чувства к чокнутой супруге? А может, любовь Полины к Александру Петровичу? Почему бы, кстати, и нет? Или привязанность отца к беспутному сыну, которого он упорно не хочет сдавать в ментовку и готов платить любые деньги, лишь бы отыскать мальчишку самому и в очередной раз попробовать вразумить?
