— Перед этим предусмотрительно залез в шкаф и попросил, чтобы его потом оттуда забрали, — сказала я. — Нет, Георгий Павлович. Если бы Саша умер сам, любой нормальный человек вызвал бы «Скорую», а не стал бы прятать Сашу в шкаф. Нет, он именно кому-то помешал. Что-то услышал. На третьем этаже полно кабинетов, в том числе кабинеты президента, вице-президента, капитана команды, пресс-секретаря, архив клуба, в котором мог оказаться любой из учредителей…
— Вы забыли, что на третьем этаже есть и мое помещение, — произнес Коренев. — Так что я сам вполне мог устранить Самсонова.
— Вот мы вас и вызвали.
— Ну, знаете!.. — снова вспылил главный тренер и с силой стукнул кулаком по колену. — Что вы придумываете?
— Кажется, пора заканчивать, — угрюмо произнес майор Толмачев и смачно захлопнул папку с документами по делу Самсонова.
После ухода главного тренера я повернулась к Толмачеву:
— Я не сказала вам еще об одном, Сергей Иваныч. Дело в том, что Шевцов подключен.
— Что значит — подключен? — недоуменно проговорил Толмачев и нахмурил брови.
— Он весь увешан подслушивающей и определяющей его местонахождение аппаратурой высокого класса. Несомненно, в его мобильник засажен «жучок», в его машине тоже сидит «жучок». Он с ног до головы в болоте.
Майор Толмачев звучно хлопнул ладонью по столу и воскликнул:
— Ну конечно, черт возьми! Ну конечно! Как же может быть иначе!
— Вы о чем, майор?
— А все о том же! О том, что Белозерский, очевидно, говорит правду и что не будет человек из клуба опутывать этой интригой собственных игроков! Белозерскому, Кореневу и прочим это просто невыгодно. А вот господину Саранцеву, который точно так же мог оказаться на третьем этаже, — хотя его охрана для создания своему боссу алиби может подтвердить, что он был где угодно, от Эйфелевой башни до мужского туалета его собственной фирмы «Скат», — вот господину Саранцеву это вполне могло понадобиться. Да. Все дело в том, Юлия Сергеевна, что прослушивающая аппаратура высокого класса — это как раз вотчина Саранцева. Он даже устраивает выставки новейших достижений этой так называемой шпионской аппаратуры слежения. Не исключено, что вы пропустили на одежде Шевцова еще и какую-нибудь микроскопическую видеокамеру, и Саранцев смотрел и веселился, как вы щупаете на Андрее его электронные бирюльки.
— Значит, вы возводите Саранцева в главную фигуру для подозрений.
— А вы сами посмотрите привезенный Кореневым список. Саранцев бросается в глаза. Я не хочу говорить, что он работал глупо и нагло, но ведь если бы не нашел охранник Степа трупа Самсонова в шкафу — судя по всему, по звуку мобильного телефона — и не свяжись с вами, все было бы шито-крыто, и дело зависло бы в очередной «глухарь». Пропал полузащитник «Арсенала» — и пропал. Нашли бы его через пару месяцев где-нибудь в железнодорожной цистерне. А чего бы ему не пропасть — после проигранного-то финала? Вон в Колумбии одного футболиста даже убили за автогол. И не какого-нибудь, а футболиста сборной страны.
— Если исходить из вашей логики, то убивать тогда следовало Шевцова, а не Самсонова, — сказала я, чувствуя, как начинаю вязнуть в этих бесплодных и как бы циркулирующих по одной траектории разговорах. — Белозерского, Коренева и руководство клуба из числа подозреваемых временно исключаем. Значит, будем разрабатывать Саранцева?
— Я чувствую, что ниточки тянутся к нему, — глухо выговорил Толмачев. — Интересно, что же все-таки услышал Самсонов, если его убили таким непостижимым образом и тут же затолкали в шкаф, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не увидел тело?
— А сначала все-таки ударили по лицу, — добавила я.
* * *
— Вот эта машина принадлежит Шевцову? — спросил Толмачев, обходя со всех сторон темно-зеленую «Вольво». — Хорошая машина. Хотя с зарплатой в тридцать с лишним тысяч долларов можно себе позволить и не такое авто.
— Это верно, — откликнулась я. — Нам вон в тот подъезд, Сергей Иванович.
Когда я подошла к двери самсоновской квартиры, то ясно услышала, что в прихожей громыхает чей-то злобный голос, выражая недовольство тем, что нет выхода на улицу.
Я начала замок за замком открывать дверь, потом потянула на себя ручку и нос к носу столкнулась с Ниловым. Но таким я его еще не видела.
Толстяк был взбешен до последней возможности. Его лицо побагровело, на лбу ходили массивные вертикальные складки, тотчас же превращающиеся в горизонтальные, стоило ему только открыть рот. А рот он открывал будь здоров — на полную катушку! — и наряду с жутким перегаром на меня полились следующие слова:
— Да что же это такое, ядрена мать?! Не, ну ты чё, Юля, в натуре? Да что это такое? Мы тебе что, зэки, что ли, чтобы нас запирать? А это еще что за шпендик с тобой? — ткнул он толстым пальцем в майора Толмачева.
«Шпендик»… да, ростом питерский гэбист и в самом деле не удался: его лысеющая макушка, прикрытая реденькими серыми волосиками, едва доставала мне до плеча.
— А в чем, собственно, дело? — произнесла я, входя в квартиру и спокойно оттесняя от двери Нилова. — Проходите, Сергей Иванович.
— «Проходите, Сергей Иванович!» — передразнил меня массажист, который в данный момент совсем не походил на того вежливого и остроумного джентльмена, каким я видела его в нашу первую встречу. — Пока ты там по всяким Сергеям Иванычам моталась, тут Андрюхе хреново!
— Что Андрюхе хреново, я знаю, — спокойно проговорила я. — Он вчера столько выпил, что сегодня…
— Ты не поняла, — донесся до меня голос Наташи, и я увидела, что она стоит в дверях, придерживаясь рукой за косяк. — Шевцову плохо. У него пошла кровь горлом. Не знаю, что это такое. Ты скверно поступила, что забрала все комплекты ключей.
Я остановилась и нерешительно взглянула на Толмачева, а потом на Нилова.
— Ну что ты смотришь? — рявкнул тот. — Сейчас потащим его вниз, и я повезу его на базу.
— Я с вами! — тотчас же произнесла я.
— Поехали. Тем более что я не умею водить, — отозвался массажист.
— Где он?
— Лежит в гостиной.
Шевцову, видно, в самом деле было худо. Его голова бессильно покоилась на двух подушках, в углу рта запеклась кровь. Его лицо, утром бывшее сине-зеленым, теперь было пепельно-серым.
— Андрей!
Он открыл глаза и посмотрел на меня. Глаза были замутнены болью. Как сейчас он был не похож на вчерашнего суперфорварда, демонстрировавшего поистине нечеловеческую мощь на футбольном поле!
— Что с тобой?
— Я не могу жить без… — Он облизнул серые, как плохо пропеченное тесто, губы. — Мне не хватает…
— Чего тебе не хватает?
— Врача ему не хватает! — перебил выросший за моей спиной Данила Нилов. — Квалифицированной медицинской помощи ему не хватает! Ну что же, бери его, Юля Сергевна, понесем!
— А что же с ним такое? — проговорила я, осторожно перехватывая руку Андрея и совместно с Ниловым поднимая его на ноги. — Горловое кровотечение и такая слабость в числе симптомов похмелья, даже очень сильного… не значатся.
— А кто его знает! — отозвался Нилов. — Только не нравится мне все это… мягко говоря! Очень не нравится! А от чего умер Сашка? Ведь не от огнестрельного ранения или побоев? Он тоже умер от чего-то непонятного! Отравили или что-то там такое!
— Откуда вы знаете?
— Я звонила в морг, — тихо отозвалась Наташа. — Я хотела ехать в морг, а теперь вот — не хочу. Я позвонила папе в Москву. Он приедет к вечеру. Пойдем с ним вместе. А Сашины родители, они далеко, во Владивостоке… им я еще не звонила. Не могу. Нет, не могу. Они сами скоро узнают — из новостей.
— Понесли! — прикрикнул на меня Нилов. — Не дай бог, не довезем или еще что!..
— А ты не каркай! — в тон ему грубо ответила я. — Далеко эта ваша база от Питера? Там есть врачи, да?
— Да там и птичье молоко найдется, только поехали побыстрее!
— А я, с вашего позволения, Наташа, хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказал Толмачев. — Я понимаю, как вам сейчас приходится, я вас долго не задержу. Буквально десять минут.
— Да, да, — ответила Самсонова чисто машинально, а потом, что-то сообразив, негромко произнесла: — Простите… а вы кто?
Пока Толмачев объяснял вдове Александра Самсонова, кто он такой и что, собственно, ему надо, мы с Ниловым стащили находящегося в полуобморочном состоянии Андрея Шевцова вниз — лифт, черт бы побрал того, кто его отключает, опять не работал! — и вынесли из подъезда. Шевцов упирался ногами и пытался помогать нам по мере возможности, но больше мешал.
Наконец мы донесли Андрея до его машины, на которой накануне вечером сюда приехали Нилов, Наташа Самсонова и сам Шевцов, и уложили его на заднее сиденье. Андрей попытался приподняться и что-то сказать, но Нилов насильно уложил его и произнес:
