— Но кем?
— Тем, кто находился в доме.
— Но это невероятно! — Джесси была ошарашена.
— Если допустить существование отпечатка руки — это единственное логическое заключение.
— Но кто в доме Хамфри мог совершить такое преступление?!
— Я знаю это так же, как и вы, — пожал он плечами.
— Но вы ведь верите мне, не так ли? Кто-нибудь же должен мне поверить... — сказала Джесси.
— Конечно, я верю вам, Джесси, — мягко произнес он. — Из этого я и исхожу.
— Как вас понимать?
— Прошлой ночью я беседовал с Эйбом Перлом. Эйб отличный полицейский для большого города, но возможно, что он не такой знаток человеческих характеров, как я. Вашего характера, во всяком случае.
Джесси даже не улыбнулась.
— Иначе говоря, начальник полиции твердо решил не доверять моим словам...
— Эйб не любит поднимать шум относительно убийства, если не видит конкретных причин. К тому же прокуратура пришла к выводу, что это — несчастный случай. Объедините это с алиби Фроста — и вы поймете позицию Эйба.
— Значит, вы хотите сообщить мне, — горько произнесла Джесси, — что расследование прекращается.
— Да. — Ричард Квин потер щеку. — И поэтому вчера вечером я сообщил Перлам, что они скоро потеряют своего главного и единственного квартиранта.
— Вы уезжаете?! Куда? — вскинулась Джесси.
— Обратно в Нью-Йорк.
— Но вы как будто сказали...
Он хмуро кивнул.
— Я очень много думал об этом деле и решил, что Нью-Йорк — самое лучшее место для начала расследования. Кто-то должен заняться этим делом. Эйб не может, Хамфри не хочет; кому же, кроме меня? А я теперь совершенно свободен.
Слезы появились в глазах Джесси.
— Я так рада... Так рада, Ричард...
— И еще... — Он выразительно посмотрел на нее через стол. — Я надеялся, что вы поедете со мной...
— Я?!
— Вы могли бы мне во многом помочь, — осторожно произнес он, постукивая пальцами по кружке.
Сердце у Джесси забилось сильнее. «Не будь дурой, — твердила она про себя. — В конце концов, что ты о нем знаешь? Может быть...»
— Я хотела бы знать, чем именно я могу быть вам полезной, Ричард, — медленно проговорила она. — И еще: я обещала остаться здесь некоторое время, чтобы ухаживать за миссис Хамфри...
— Пусть они поищут себе другую сиделку.
— Но я обещала...
— На какой срок?
— Давайте поговорим об этом в машине, — решительно сказала Джесси. — Если я должна что-то делать, то хочу знать, что именно. Вы не протестуете?
Он неожиданно наклонился и взял ее за руку.
— Вы очень женственны, Джесси. Кто-нибудь говорил вам об этом?
— Перестаньте мне льстить! — рассмеялась Джесси, отнимая руку и вставая. — Жду вас в машине.
Ричард Квин смотрел, как она шла между пустых столиков в сторону туалетной комнаты. Походка, как у молодой девушки, отметил он про себя. Молодой девушки...
Он подозвал официантку и, поймав себя на том, что разглядывает свою руку, торопливо опустил ее.
Сама миссис Хамфри помогла Джесси решиться. Пока Джесси накрывала завтрак, она выскользнула из спальни в одной рубашке, побежала на пляж и бросилась в пролив, пытаясь утопиться. Ей бы это удалось, если бы Генри Каллэм в это время не возился на пристани с хозяйским катером. Седовласый шофер бросился в воду и вытащил истерически рыдающую женщину. Она пронзительно кричала, что хочет умереть.
Доктор Викс прописал ей полный покой и серьезно поговорил с ее мужем.
— Боюсь, что вам придется еще не раз сталкиваться с этим, мистер Хамфри. Ваша жена очень больна, и я не могу лечить ее. Она требует специальной помощи. Навязчивая идея, что это она убила ребенка, истерическое состояние — тут я не в силах помочь ей.
Элтон Хамфри казался расслабленным, как будто переплет, который держал его собранным, вдруг развалился. Джесси никогда прежде не видела его таким подавленным.
— Ваша жена на грани помешательства, — продолжал доктор Викс, потирая лысину. — При ее неуравновешенном состоянии этот дом — наихудшее место для нее. Если вы примете мой совет...
— Вы хотите сказать, что я должен поместить миссис Хамфри в санаторий?
— Да. Я знаю одно очень хорошее медицинское учреждение такого рода в Массачусетсе. В Грейт-Баррингтоне. Психиатр, стоящий во главе санатория, имеет отличную репутацию...
— А он может держать рот на замке? — спросил миллионер. — Если газетчики пронюхают...
— Иначе я бы не рекомендовал его, мистер Хамфри. Я знаю ваше отношение к гласности... — Губы доктора Викса растянулись в улыбке.
— Психиатр, вы сказали?
— Один из лучших.
— Я подумаю об этом. — Хамфри поднялся, властным жестом прекращая разговор.
Осмотрев свою пациентку, доктор отдал Джесси несколько распоряжений и уехал.
Это был последний визит доктора Викса к Саре Хамфри.
Вскоре после этого, как-то днем, дверь приоткрылась, и Джесси увидела Элтона Хамфри, который манил ее костлявым пальцем.
— Можете ли вы оставить на несколько минут мою жену, мисс Шервуд?
— Я только что дала ей снотворное.
— Тогда пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.
Она последовала за ним. В кабинете он указал ей на кресло, и Джесси села. Он остановился у окна, спиной к ней.
— Мисс Шервуд, я закрываю этот дом.
— Вот как! — удивилась Джесси.
— Я уже давно раздумывал о том, чтобы уехать отсюда. Столлингс остается здесь в качестве сторожа. Генри и миссис Ленихэн отправятся со мной на мою нью-йоркскую квартиру. Миссис Шарбедо и служанок я отправляю обратно в Конкорд. Лучшая часть лета, пожалуй, кончилась.
— Вы собираетесь жить в Нью-Йорке?
— Во всяком случае зиму.
— Перемена места должна благотворно отразиться на миссис Хамфри.
— Миссис Хамфри не едет со мной. — Его голос был гнусав, как обычно. — Я помещаю ее в санаторий.
— Очень этому рада, — сказала Джесси. — Она нуждается в санаторном лечении. Я слышала, что доктор Викс говорил вам вчера о санатории в Грейт-Баррингтоне...
— Викс... — Узкие плечи миллионера передернулись. — В делах такой важности, мисс Шервуд, нельзя полагаться на Виксов. Нет, она не поедет в Грейт-Баррингтон.
«Это психиатрия испугала вас», — подумала Джесси и, стараясь, чтобы ее голос звучал так же ровно, как и его, спросила:
— Позвольте узнать, на каком санатории вы остановили свой выбор, мистер Хамфри?
Ей показалось, что его тощее тело вдруг сжалось, когда он обернулся к ней; на лице его играла слабая улыбка.
— На санатории для выздоравливающих... Все это чепуха, будто миссис Хамфри нуждается в психиатрическом лечении. Она, правда, в весьма нервном состоянии, но это и все. Ей нужен полнейший покой, одиночество, а как мне сказали, лучшего санатория в этом смысле, чем дуэйновский, в Нью-Хейвене, найти нельзя.
Джесси кивнула. Она знала нескольких медсестер, которые там работали, — одна из них, Элизабет Кюри, служила у доктора Сэмюэля Дуэйна в течение восьми лет. Этот санаторий представлял собой замаскированный дом заключения, в котором люди содержались за весьма высокую плату. Окруженный кирпичной стеной, он к тому же охранялся частной полицией.
«Именно такое место и должен был выбрать Элтон Хамфри!» — подумала Джесси. Когда Сара Хамфри будет водворена туда, в эту тюрьму-люкс доктора Дуэйна, ее муж сможет вздохнуть спокойно. Охранники доктора учуют газетного репортера за десять миль.
— Когда миссис Хамфри едет? — спросила Джесси.
— Сегодня вечером. Доктор Дуэйн сам приедет за ней.
— Миссис Хамфри уже знает об этом? — Миллионер нахмурился, и Джесси торопливо добавила: — Я спрашиваю об этом потому, мистер Хамфри, чтобы знать, как мне вести себя? Нужно ли подготовить ее к мысли о предстоящей поездке?
— Нет, я ей еще ничего не говорил. Доктор Дуэйн предпочел, чтобы я сообщил ей об этом в его присутствии.
— Вы будете ее сопровождать?
— Не знаю. Все зависит от доктора Дуэйна. — Его узкое лицо еще более вытянулось. — Вы понимаете, что этот разговор должен остаться строго между нами, мисс Шервуд?
— Конечно.
Он присел к столу и принялся выписывать чек. Она наблюдала за его длинными белыми пальцами, за мизинцем, согнутым и спрятанным в ладони, таким же скрытным, как и он сам.
— Значит, — сказала Джесси, — вы хотите, чтобы я как можно скорее покинула ваш дом..
— Что вы, мисс Шервуд! Ради бога, вы можете оставаться еще несколько дней. Прислуга задержится здесь до следующей недели.
— Благодарю вас за доброту, мистер Хамфри, но я, пожалуй, уеду завтра утром.
— Как вам будет угодно.
Он склонился над столом, осторожно промокнул чек и протянул ей.
— О, мистер Хамфри, — запротестовала она, — это слишком много! Вы же уплатили мне по прошлую неделю...
— Я не вижу причин, почему вы должны пострадать от моего внезапного решения в отношении миссис Хамфри, — ответил он улыбаясь. — Поэтому я плачу вам за полную неделю и еще немного сверх того в знак признательности за все, что вы делали для миссис Хамфри и Майкла.
