— Я поеду с вами.
— Знаю.
— Знаете?! — воскликнула задетая Джесси.
— Я не льщу себе, — грустно сказал он. — Но я этому причиной. Элтон Хамфри подтолкнул вас к такому решению.
— Да, правда, я не люблю, когда меня запугивают, — ответила Джесси. — Но это не единственная причина...
— Ребенок?
— И другое...
— Это может оказаться и не пикником, Джесси. — Он вдруг встал и принялся ходить по комнате. — Я все время задумываюсь над тем, не вовлек ли я вас из простого эгоизма во что-то рискованное. Это очень странное дело. Почему убили ребенка? Пока мы подозревали Фроста, зная о его надеждах на наследство, убийство имело хоть какой-то, пусть безумный, но смысл. Но подозрение рассеялось. Дело тут не в миллионах Хамфри. Мотив убийства иной. Вы видите путеводную нить, Джесси?
— Я тоже думала над этим, — тихо произнесла Джесси. — Мне пришло в голову только, что убийство может быть связано с фактом усыновления Майкла.
— И каков же вывод, Джесси? — оживленно спросил инспектор, садясь на место.
— Убийство может быть связано с истинными родителями Майкла. Ведь ни одна из сторон не знает, кто стоит на другой стороне! Передача ребенка была совершена адвокатом, только он знает обе стороны.
— Адвокат по имени А. Бэрт Финнер. Именно так его звали, да?
— Да. Вы его знаете?
— Немного. Темный делец, специализирующийся в добывании детей для тех, кто либо не может позволить себе законно усыновить ребенка, либо по каким-то причинам хочет проделать это втихомолку. Возможно, Хамфри имел с ним дело потому, что Финнер гарантирует сохранение тайны и отсутствие неприятностей. Очень важно, Джесси, что Финнер знает настоящих родителей ребенка. Отсюда мы и начнем.
— С Финнера?
— С Финнера.
— Но если настоящие родители не знают, кому был отдан Майкл...
— Постепенно, постепенно, Джесси, шаг за шагом, — сказал Ричард Квин. — Утром мы отправимся в Нью-Йорк. А пока что вам пора баиньки.
Он поднялся и взял ее за руку.
— Вы заставляете меня вспомнить детство, — рассмеялась Джесси. — Разве я не могу сказать своего слова в отношении того, где мне остановиться в Нью-Йорке?
— Ни единого слова, — твердо произнес он. — В городе вы будете жить в моей квартире.
— Инспектор Квин!..
У него даже шея покраснела.
— Я имею в виду, что сам остановлюсь у кого-либо из приятелей...
— Ну и глупо. Я уже не в таком возрасте, чтобы беспокоиться о своей репутации. — Джесси рассмеялась над его растерянным видом. — Но я не желаю изгонять вас из вашего дома.
— Я буду приходить каждое утро и завтракать вместе с вами...
— Нет, Ричард, — ласково сказала Джесси. — У меня в Нью-Йорке куча друзей, одиноких женщин, которые с удовольствием приютят меня. Но все равно, я вам очень благодарна. Очень.
Он выглядел таким несчастным, что Джесси импульсивно сжала его руку. Затем быстро поднялась по лестнице.
Ричард Квин шагал по комнате, поглядывая на потолок и улыбаясь собственным мыслям, пока Перлы не вернулись из кино.
На следующее утро Джесси почти целый час провела у телефона, звоня в Нью-Йорк.
— Мне везет, — сказала она Ричарду Квину. — Бель Берман, моя приятельница, настаивает, чтобы я остановилась у нее. А Глория Сарделла, с которой я вместе училась, завтра отправляется в отпуск и предлагает мне свою квартиру.
— В каких районах они живут?
— Бель живет в Вилледже — 11-я Западная улица, а Глория — на 71-й улице, недалеко от Бродвея, в переоборудованном старом доме без лифта.
— Квартира Сарделла, — не задумываясь, сказал он.
— Я тоже так решила. Глорию я заставлю согласиться на то, чтобы я оплачивала квартиру, а Бель не захочет слышать даже о части расходов. — Джесси вопросительно посмотрела на него. — А почему вы так решили, Ричард?
— По мотивам географии, — неуверенно ответил он. — Я живу на 87-й Западной улице. Так что мы будем находиться меньше чем в миле друг от друга.
— Внимательно следите за этим человеком, Джесси, — сказала Бекки Перл. — Он — настоящий волк.
— О, я уже поняла это!
Он пробормотал что-то и удалился.
Джесси снова позвонила своей подруге, обо всем договорилась; затем, несмотря на протесты миссис Перл, заплатила за междугородные переговоры, и наконец они сели в машину Джесси и поехали. Бекки Перл долго махала им с крыльца.
— Она такая душка, — сказала Джесси, поворачивая машину на дорогу, ведущую в Таугус. — И Эйб Перл тоже. Знаете, что он сказал мне сегодня утром, уходя на службу?
— Что?
— Он сказал, что вы очень переменились с тех пор... ну, с четвертого июля. И что он до смерти рад... Перлы очень беспокоятся за вас!
Он казался взволнованным и польщенным.
— Человек не может жить без интересов...
— Да. Это убийство...
— Кто говорит о нем?!
— Знаете, я действительно верю, что вы — волк!
Они весело болтали до самого Нью-Йорка.
... У Ричарда Квина не было автомобиля, а машина Эллери на время его отсутствия была на консервации.
— Что за польза от помощника без машины! — сказала Джесси. — В вашем распоряжении теперь нет дежурной полицейской машины, Ричард. Моя развалина нам очень пригодится.
— Согласен — с условием, что вы разрешите мне оплачивать гараж.
— Ричард Квин, никто не оплачивает мои счета, кроме меня!
Они остановились возле старого кирпичного здания на 87-й Западной улице, чтобы оставить его багаж. Джесси только присвистнула при виде квартиры Ричарда и немедленно настежь распахнула все окна. Она взбила постели, с ужасом оглядела кухню и принялась открывать шкафы.
— Что вы ищете? — робко поинтересовался он.
— Чистое постельное белье и пылесос. Вам же придется сегодня здесь ночевать! И вообще, кто убирает вашу квартиру?
— Миссис Фэбрикен. Она должна была приходить раз в неделю...
— Она не совала сюда свой нос по меньшей мере два месяца. Вы занимайтесь своими делами — звоните по телефону или что там вам нужно, а я наведу тут хоть какой-нибудь порядок. При первой же возможности сделаю у вас генеральную уборку. Представить только, что ваш сын вернется в такую грязь!
С теплым чувством он удалился в кабинет Эллери, даже не поглядев на прямоугольное светлое пятно на стене своей спальни, где когда-то висел прямой телефон в управление.
Когда он вернулся в спальню, Джесси брюзжала:
— Это безнадежно. Чтобы убрать только эту комнату, необходим целый день!
— Что вы, она уже похожа на больничную палату! — воскликнул Квин.
— Ну, спать-то вы здесь сможете, не боясь подцепить холеру, но это, кажется, и все, — пробурчала Джесси. — Вы дозвонились до этого Финнера?
— Дозвонился, с десятой попытки. Он сказал, что будет у себя весь день. Я не назначил точного времени, Джесси, потому что не знал, когда вы устроитесь с жильем.
— Не думайте обо мне. Все равно я не могу попасть к Глории раньше половины пятого. Она работает до четырех.
— Но ведь она завтра уезжает! — удивленно воскликнул он.
— Медсестры не живут, как обычные люди. Позвольте мне вытереть пыль, принять ванну, и я буду готова отправиться с вами пощекотать этого мистера Финнера,
— Но сперва мы позавтракаем у Билтмора.
— О, чудесно, я голодна как волк.
— А мне казалось, что волк — это я! — весело отозвался он.
— Но ведь на свете бывают и волчицы, не так ли?
Он поймал себя на том, что, прислушиваясь к такому уютному и домашнему плеску воды в ванной комнате, насвистывает, как мальчишка.
... Старое шестиэтажное здание с лязгающим лифтом находилось на 49-й Восточной улице. В узком подъезде на указателе среди прочих фамилий значилось: «Финнер, Л. Бэрт — 622».
— Джесси, говорить буду я. Хорошо?
— Конечно! Будто я знала бы, что ему говорить! — Джесси вдруг осенило: — Послушайте, Ричард...
— Что? — быстро спросил он.
— Когда мы в то утро забирали ребенка, Финнер меня видел. Он может узнать меня.
— Вряд ли, но спасибо, что вы напомнили об этом. — Он задумался. — Ладно, может, это и к лучшему. И еще, Джесси...
— Да?
— Нам будет легче, если Финнер сочтет, что я все еще нахожусь на службе. Не удивляйтесь, если я буду вести себя, как полицейский чин.
— Есть, сэр, — отчеканила Джесси.
Шестьсот двадцать вторая комната находилась на верхнем этаже, в дальнем от лифта конце грязного коридора. Отовсюду тут несло старой краской и плесенью.
Старик улыбнулся Джесси и распахнул перед ней дверь.
А. Бэрт Финнер хмуро поднялся из-за своей конторки.
— Входите, мисс Шервуд, — рявкнул Ричард Квин. — Не пугайтесь, он вас не укусит. Он собаку съел на своем деле — не так ли, Финнер?
Джесси бодро вошла в маленький кабинет. Она не должна была показывать, что боится.
Толстяк с шумом обрушился обратно в вертящееся кресло. Если память не изменяла Джесси, он был одет в тот же самый мятый синий костюм и пропотевшую белую рубашку. Мрачное помещение конторы пропахло потом. В комнате не было ничего, кроме обшарпанной конторки, перед которой стоял стул, скособочившейся вешалки с одиноко висевшей фетровой шляпой, старого шкафа для картотеки, запертого на замок, и вертящегося кресла, поскрипывающего под тяжестью Финнера. Ни ковра, ничего на стенах — только большой календарь с рекламой детского питания, на котором был изображен здоровенный бутуз в пеленках. Штора на единственном окне едва держалась.
