надвигалась на нее. Раслин вскрикнула и замахнулась ножом, но чужая рука над ее головой взлетела быстрее. Только она успела увернуться от прямого удара, как за ним последовал новый удар, повалив ее на пол. Острая боль у виска, тень навалилась всем телом. Раслин пыталась высвободить руку, но человек лежал на ней неподвижным грузом и еле дышал. Он устал, поняла Раслин. Она ударила его промеж ног, высвободила нож и опять замахнулась, но он схватил ее руку и подвел к ее же лицу, прижав острие к виску. Режущая боль острым жаром разлилась по щеке. Рука в кожаной перчатке схватила ее за лицо и со всего размаху ударила затылком об пол, потом еще раз и еще…
– Орудие преступления – опять молоток? – Итан Эванс осматривал окровавленный пол гостиной, на котором только что лежала Раслин.
– Опять… – Кристофер тер виски. – Поверить не могу.
– Похоже, это маньяк…
– Похоже?!
– Эй-эй, не кипятись, я-то тут при чем? Ты слышал об эффекте криминальной миникрии?
– Мимикрии.
– Вот, точно, о ней!
– Я тебя умоляю…
– А ты не отмахивайся, такие вот преступления могут порождать подражателей. Может, того убийцы и след простыл…
– Какого именно? Убийцы Сильвии или Кэтрин?
– Не знаю, но узнаю. – Итан выпучил на него свои рыбьи глаза. – Если твой брат опять не влезет… А, нет, – он глянул на дверь, – похоже, что влезет.
– Где она? – В дом зашел Маркус.
– Увезли в городскую больницу, она без сознания. Резаная рана лица и удар тупым предметом по голове.
– Молотком?
– Да, но он прошел по касательной.
– А рана?
– Ножевая. Нож не нашли, как и молоток.
Хейз огляделся по сторонам. На столе стоял неразобранный пакет с продуктами, в открытой микроволновке – нетронутый ужин. Криминалисты осматривали дверь в подвал и лестницу, ведущую вниз.
– Он зашел через задний двор?
– Да, и вырубил пробки – когда мы приехали, здесь не было света.
– Прошу прощения, – влез Итан, – а что ты здесь делаешь, Хейз? Тебя разве не отстранили от дел?
– Когда ее обнаружили?
– В одиннадцатом часу… – Кристофер вздохнул. – Я решил позвонить тебе, узнать, как у тебя дела, но трубку ты не брал, и тогда я позвонил Раслин.
– Она меня подвозила…
– Знаю. Я звонил еще и еще, потом на домашний, но тот был отключен. Тогда-то я и заподозрил неладное. Я взвалил тебя на нее, вместо того чтобы… – Крис осекся. Маркус и правда был лишь его проблемой, и он впервые сказал это вслух.
Кристофер посмотрел на брата, но Маркус, казалось, и не слышал его. Он стоял неподвижно возле размазанного по кафелю багрового пятна крови, а потом медленно опустился на корточки, потянулся к кровавой луже и дотронулся до нее.
Подушечки его пальцев окрасились кровью. Он разжал дрожащую руку и смотрел, как эта самая кровь с кончиков пальцев поднималась выше к запястью – и вот уже залила всю ладонь. Маркус взглянул на вторую руку – та тоже была в крови. Горький привкус вины поднялся до горла, застряв где-то в гортани нарастающей тошнотной. Он не мог вздохнуть, не мог отвести взгляда от лужи крови на полу, в которой лежала она – его бедная Кэтрин.
Она была перед ним, вся бледная и ледяная, промокшая насквозь. Ему бы сейчас накрыть ее чем-то, согреть как-то, лечь рядом с ней… Ее спутанные рыжие волосы пахли кровью, руки в гусиной коже просвечивали на свету. Ресницы дрожали от ветра, или это он на нее дышал… Маркус смотрел на нее мертвую, как никогда не смотрел на живую, долго-долго, не отрываясь, будто боясь что-то забыть.
Вдруг ее посиневшие губы сомкнулись и разомкнулись опять. Кэтрин открыла глаза и посмотрела на него.
– Ты опять задержался, – она улыбнулась, – я ждала тебя долго, весь вечер…
Маркус не мог проронить и слова. Все мышцы лица свело мертвым холодом, холодом опоясало голову, пронзило шею, будто острием ледяного клинка проводили по позвоночнику, не давая пошевелиться.
– Я знаю, родная, – он погладил ее по испачканным кровью щекам, – я знаю…
– Это я виновата, я сама открыла ему, – плакала Кэтрин.
– Нет, – голос его задрожал, – ты же думала, что это я…
– Ты, как всегда, ушел без ключей.
– Как всегда…
Кейт еще раз улыбнулась ему. Маркус закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.
– Не переживай, – услышал он голос Криса. – Хорошо, что она жива. Если бы прождали до утра…
– Да, – кивал Итан, – тогда бы никаких тебе показаний.
Маркус, шатаясь, поднялся с пола.
– Ты как? – Крис поддержал его.
– Весь дом уже осмотрели?
– Еще раз прошу прощения, – к нему подошел Итан, – но это все еще не твое дело!
Маркус ничего не ответил, лишь повернулся к двери.
– Ты куда? – Кристофер поспешил за ним.
– В больницу.
– Ну уж нет, – подскочил Эванс, – с Раслин буду говорить я, это дело доверили мне!
– Ты просто приехал на вызов, – покосился на него Крис.
– Значит, доверят…
– Поедешь со мной? – Маркус посмотрел на брата.
– Да куда я денусь… – Кристофер брякнул ключами в кармане и поплелся за ним.
– Куда это вы собрались? – кричал Эванс. – Это мое дело, понятно?
Крис и Маркус вышли из дома.
* * *
Ближайшая больница в городе, куда и доставили Раслин, находилась в десяти минутах езды. Снежный туман все так же обволакивал узкие улицы; полуночная темень, проступавшая сквозь него, оголяла силуэты частных домов и невысоких круглых кустарников, что стояли вдоль тротуаров.
– Этот придурок и не думает отступать. – Маркус заворачивал на центральную улицу.
– Этот придурок вообще не думает, только мешается под ногами. И почему в отделе держат тех, кто ничего не делает?
– Потому что они не лажают по-крупному? – Маркус посмотрел на брата, улыбнувшись болезной улыбкой, потом на свои пальцы, впитавшие следы застывшей крови Раслин, почувствовал, как к ним опять подступает дрожь, и крепче сжал руль.
– Лучше бы я повел… – Кристофер пытался вытянуть из-за спины застрявший ремень безопасности.
– Что такое? Ты тоже думаешь, что я псих? – Маркус набирал обороты.
– Ты снес забор жилого дома.
– Машину тогда занесло.
– А твоя беготня по замерзшему озеру?
– Я думал, человек утонул…
– Человеком была не Кэтрин?
– Тебе не понять.
– Я многое понимаю, Марк, правда, я могу понять все что угодно, поверить в любой невозможный бред, лишь бы тебе стало легче…
– Мне твоя жалость не нужна.
– А что тебе нужно? – Крис наконец защелкнул ремень. – Провалиться под лед или разбиться в машине, догоняя призрак жены?
– Сейчас нужно думать о Раслин, – сказал Маркус и больше не проронил ни слова. Лишь смотрел, как уставшие «дворники» ползают по лобовому стеклу,
