не надо. О, ягодку в траве нашла, хочешь…
— Потом… — Осман бросил на мокрую от дождя траву куртку. Бережно уложил жену. Опустился и сам…
Звезды обрушились на их головы уже через несколько секунд. Вместе с Сатурном, Меркурием и прочими участниками грядущей сенсации… И долго мелькали в глазах утомленной счастьем Валентины в ворохе свежепахнущих простыней и подушек хорошо протопленной спальни.
— Если будешь паинькой, — шептали уставшие от поцелуев губы, — рожу тебе девочку. Или мальчика… а может, сразу двойню…
— Валюша, радость моя, с ума сойти! А не боишься? Возраст все-таки…
— Какие наши годы? Да я до полтинника могу матерью-героиней стать! Торжественно клянусь: пятеро! Как минимум…
— Я тебя обожаю…
Любопытные светила таращились в слюдяные окошки крыши. Недовольная распущенностью своих небесных подопечных луна, сердито насупив брови, скользила мимо. То и дело цеплялась за острые верхушки елок, зябко ежилась в пуху облаков, холодно серебрилась в неспокойном речном течении.
Мир спал, равнодушный ко всяческим предсказаниям и предостережениям. День грядущий обещал куда больше астрономического парада. И подготовиться к нему следовало основательно…
— Мама! Папа! Мы проспали! — тишину летнего утра разорвал детский крик.
— Тсс… — Осман обнял сына и приложил палец к его губам. — Пусть мама немножко поспит. Ночь выдалась у нее бессонной…
— Поспишь с вами, — бормотала под нос Валентина, не желая открывать глаз, — как же…
И тут же уснула. И пусть весь мир подождет!
Отец с сыном вышли на согретое солнцем крыльцо.
— И что же мы успели проспать?
— Ну… — растерялся Алик. — Вообще-то я просто так орал. Вместо будильника. Проснулся давно. А вы дрыхнете. Вот и…
— Есть хочешь?
— Давай…
Они обнялись и пошли в кухню.
— Готовить я не мастак, — оправдывался старший, заглядывая в холодильник. — Но на бутерброды способен… Тебе с чем? С колбасой или с сыром? Или йогурт?
— Пап, ты отстал от жизни! Давай я сам…
Младший вытащил из холодильника банку спагетти в мясном соусе и поставил в микроволновку.
— Мамины стратегические запасы, — важно пояснил он в ответ на изумленный взгляд отца. — Две минуты — и блюдо готово. А ты пока займись чаем. Где-то тут пончики были. Сейчас мы их…
— Мммм, как тут у вас пахнет… — застыла на пороге Валентина. — Хозяйничаете?
— Присоединяйся, — высокомерно кивнул Алик, — сегодня я дежурный по завтраку. Папа в осадке…
— Ребенок, прекрати выражаться! Твой словарный запас вполне позволяет…
— Валь, правда, я выпал в осадок. Наш парень даже спагетти готовить умеет. За две минуты!
— С волками жить… — пожала плечами Валентина. — Оставите мне немножко. Я в душ…
Она долго и с чувством распевала арии и романсы в струях горячей и холодной воды, с удовольствием растиралась жестким полотенцем и любовалась заглядывающими в окно ванной елями. Желание остаться в тайге до конца отпуска укоренялось в сознании не по дням, а по часам.
— Если так и дальше пойдет, я останусь тут на всю жизнь…
Потом они носились по траве за мячом, направо и налево разбрасываясь полученными калориями. Хохотали над собственными неловкостями. Цепляли на голову друг другу вчерашний венок из полевых цветов. Корчили смешные рожицы. Кружились в диких танцах. И чувствовали себя абсолютно счастливыми.
— Купаться идем? — выдохнул Алик, падая в траву без сил.
— Какое там! Холодно… лучше вечером после баньки… — пристроился рядом отец.
— Предатели! Мне, что ли, мячик из крапивы доставать? — возмутилась Валентина, но тут же сменила гнев на милость. — После баньки хорошо…
И вот уже три головы вместе, ноги-руки — во все стороны. Глаза к солнцу. Семейный цветок Османовых готовился встречать новый день. Цветик-шестицветик. Осталось лишь желание загадать.
Из кухни оптимистично прокуковала семь раз кукушка.
— С чего начнем? С рыбалки? Или на моторке покатаемся?
— Только не на моторке… — подхватилась Валентина, вспомнив о вчерашней тревоге. — Там же бензобак протекает! Давайте лучше лодку возьмем. Алик научится с веслами управляться.
— Мам, с веслами завтра… — захныкал сын. — Папа обещал с ветерком.
— Отец…
— Да ладно, Валь, от нас не убудет. Мы только до поворота и обратно… Я перед отплытием моторчик протру аккуратненько. Раз уж обещал…
— Ося, но это опасно…
— Мы только разочек…
— Тогда я — пас. Буду рыбу ловить.
— Всеми руками за: женщина на борту — жди неприятностей…
— Ах, так! Тогда поплывете только после обеда! А сейчас идем в лес. За ягодами. Надо же женщине заняться чем-то полезным, пока мужчины в плавании.
— Ну, мам, ты же рыбачить собиралась… А мы быстренько…
— Знаю я ваше быстренько! Сказано: после обеда! — и Валентина утвердительно стукнула кулачком по траве. Звука никто не услышал.
Легким движением руки она отвоевала у судьбы несколько часов счастья…
Март 2009, губернский город Н*
— Ой, Мишка, привет! А ты откуда? Сто лет о тебе ни слуху ни духу! — Матвей громко дышал в трубку. — Приехать? Да на здоровье! А давай прямо сегодня! Что? Не получается? Жаль… Послезавтра? Ну, давай… Будь здоров! Тетеньке привет!
Матвей отключился. Швырнул телефон куда-то в угол. Прошипел растревоженной коброй:
— Неймется вам, дачники хреновы…
Налил себе снова…
Он бы и не стал вспоминать какого-то там троюродного (или типа того) братца, подумаешь, седьмая вода на киселе! Но припекло. А Михаил, как считали в семье, был дока в распутывании всевозможных житейских клубков. Причем, чем запутаннее ситуация, тем больше шансов выиграть. Так говорили дядья, а им Матвей привык доверять. Еще бы — генералы! Все до одного. И он бы мог стать. Но…
В принципе, Матвею нравилась собственная жизнь. Как и то, что далека она от армии, как их область до столицы. И плевать на всяческие фамильные заморочки — тоже мне, понимаешь, династия! Ну, прадеды полками командовали. Ну, деды… Дядья еще дальше пошли. А толку? Вон папахен сгинул в афгане ни за что. А не пер бы на рожон, сыну не пришлось теперь перед всякими козлами пресмыкаться.
Да уж… не было бы счастья, да несчастье помогло. И не одно…
Жил да был себе на белом свете смазливый мальчишечка без определенных интересов. Скакал от кормушки к кормушке. То в череде нескончаемых любовниц, то в горстке доверчивых начальников, то в клане жалостливых родственников.
Там клюнет, тут откусит, здесь отхлебнет. И сыт, и согрет, и доволен почти. Но годы шли, и тылы следовало прикрывать основательно. Матвей взялся за дело с наиболее приятной стороны. Предварительно пораскинув слегка перекошенными не в ту сторону мозгами — успехи в казино, пусть и редкие, даром не проходят. В общем, напрягся…
Доверчивых начальников откинуть пришлось сразу.
