даже упрекнуть в подтасовке… Археолог Бордовский – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института материальной культуры Российской Академии наук, завотделом палеонтологии – не мог рисковать своей репутацией.
Но рассказать о своих чудесных агильских гальках любителям древней истории, подбросить журналистам интересную информацию о спрятанной в горах Сибири пещере сокровищ первобытного искусства он мог – а почему же нет? Популярная лекция для широкой аудитории – совсем не то же самое, что научный доклад в кругу узких специалистов. Никто его ни в чем не упрекнет, «руководство заводоуправления» только спасибо скажет, может, даже премию даст.
А там, глядишь, журналисты раздуют сенсацию, найдутся спонсоры из нуворишей, желающих создать себе имидж просвещенных личностей, и мечта Геннадия – полномасштабное исследование Зеленцовского пещерного комплекса – сбудется! А он возглавит экспедицию!
– Кгхм, кгхм! – вновь покашляла я, намереваясь с намеком заметить, что все это очень, очень интересно, но нельзя ли уже ближе к теме?
Однако рассказчик трактовал изданные мною звуки по-своему.
– О, у вас тоже в горле пересохло! Еще чаю? Пирожных? – Бордовский вдруг вскочил, приложил руку к сердцу. – Простите великодушно отсутствие галантности, я был как‑то… – Тут он замялся, подыскивая правильное слово.
– Выбит из колеи, – подсказала я.
– Буквально. – Геннадий Леонидович улыбнулся и потер плечо, пережившее встречу с перелетной бутылкой. Ирка и Марина засмеялись, я удовлетворенно усмехнулась: все хорошо, никто ни на кого не обижается. – Кому какое пирожное?
– Мне классический эклер, – первой определилась Ирка.
– Мне трубочку с зефирным кремом, – сказала я.
– А у меня с со… – начала было, как обычно, Марина, но не договорила, неожиданно передумав: – А мне любое, на ваш вкус.
Бордовский убежал делать заказ.
Ирка положила подбородок в ладонь и выразительно поморгала, пристально глядя на сестру.
– Что? – Та притворилась, будто не понимает намека.
– Тебе понравился Бордовский! – уличила ее Ирка. – Ты даже согласилась принять от него вредное пирожное, не стала давиться своими жуткими конфетами!
– Мои конфеты вовсе не жуткие. – Марина возразила, но как‑то вяло, неэмоционально. – Бордовский очень милый. – А вот тут эмоции проявились. – Агильский зайка!
– Азильская галька, – машинально поправила я.
– Да я запомнила, – отмахнулась от меня Марина и точно так же, как Ирка, положила подбородок в ладонь, глядя на Бордовского у стойки. – Просто он похож на зайку, не находите? Эти его очочки, как у Кролика из мультфильма про Винни-Пуха…
– И этот его белый пух вокруг лысины, – поддакнула Ирка.
– Имей уважение, это благородные седины! – обиделась за своего зайку ее сестра. – Слишком ранние, по-моему. Должно быть, Геннадию непросто живется. Еще бы, в таком возрасте – без заботливой жены…
– С чего ты взяла, что у него нет жены? – усомнилась Ирка.
– Обручального кольца нет!
– Это ни о чем не говорит, многие мужчины, да и женщины тоже, не носят кольцо, но при этом состоят в браке.
– К вопросу о браке! – У меня зазвонил телефон. Я посмотрела, кто вызывает, и прилепила трубку к уху.
– Ты где вообще? – с подозрением спросил муж.
– Вообще – в лучшем из миров, по Вольтеру, – отшутилась я. – А в частности – в соседнем доме. Мы сидим в ближайшем кафе-пекарне.
Вот так: честно, но без лишних подробностей. Зачем объяснять, кто это «мы»? Моему герою может не понравиться присутствие в компании недобитого им мамонта.
– О, класс, возьми нам что‑нибудь вкусненькое к вечернему чаю, – обрадовался Колян.
– Непременно, ждите, – пообещала я и на этом закончила разговор.
Вернулся Бордовский, и как раз со вкусненьким. Дамы благосклонно приняли свежий чай-кофе и дополнительную порцию пирожных, а я все‑таки попыталась дать понять нашему рассказчику, что краткость – любимая сестра таланта, признавшись:
– Все никак не пойму, какая связь между нашим Олегом и этими вашими гальками?
– Прямая. – Бордовский сел, придвинул к себе тарелочку с пирожным и очень буднично сообщил:
– Этот ваш Олег те мои гальки украл.
Глава 5
След в пыли веков
– Ну где же? Где она?!
Мы с мужем стояли над каналом у края поля, как два богатыря: ладошки козырьками над глазами. Высматривали в темных водах нашу знакомую выдру. Волновались: пережила ли она суровую зиму?
– Нырнула! – Муж первым увидел круги на воде. – Вынырнула! Плывет!
– Лежит на спине, – уточнила я. – Что‑то в лапках держит. Ест, что ли? С пуза, как со стола!
– Наш человек! – растрогался муж. – Экрана перед ней не хватает, чтобы лежала, ела и кино смотрела.
Чувствуете, кто задал выдре модель поведения, да?
– И чтоб кино – про выдру-суперагента, – съязвила я. – Или про выдру-супергероя.
– Ага! Чтобы мыши-полевки ей сигналили – проецировали на полную луну узнаваемый силуэт с хвостом пистолетом, и супервыдра спешила на помощь. В маске и в плаще! – подхватил муж. – Такая выдра-Бэтмен. Выдрэтмен!
По земле скользнула тень, я отвела взгляд от воды и с подозрением посмотрела на небо.
– Это не Выдрэтмен. Утка пролетела, – успокоил меня муж. – Не суперутка, а обычная. Без лягушки на прутике.
Богатая в наших пампасах фауна. Почти такая же, как наша фантазия.
– Все, тут расходимся! – Колян вспомнил, что вообще‑то мы торопимся. – Тебе направо, мне налево, пока, до новых встреч!
Чмокнув меня в щеку, муж побежал в свой фитнес-клуб, а я – к метро.
Вчера мы договорились с Бордовским, что он проведет для нас специальную экскурсию по своему институту и покажет, откуда именно пропали его ценные камни. Как это произошло, Геннадий нам вкратце рассказал, но что такое сухое повествование? Совершенно не то, что нужно для результативного расследования.
Я забыла сказать, да? Мы не удержались и пообещали уважаемому ученому помощь в поиске пропавших камней.
Уже в метро я вспомнила, что это не единственное обещание, данное мной уважаемому человеку, пусть и не ученому, зато властью облеченному, и позвонила участковому.
– Бегала вчера к вашему Олегу раз пять, но в квартире его так и не застала, – доложила я без предисловия.
И без примечания мелким шрифтом: зато застала там постороннего гражданина, который пустился рысью наутек, но был остановлен на скаку, пленен, допрошен и так далее. Такого рода лишняя информация – триггер головной боли, если не геморроя. Зачем я буду подрывать здоровье столь полезного члена общества, как участковый?
– Может, еще сегодня к нему побегаете? – без особой надежды попросил Чайковский.
– Разве что вечером, когда вернусь, сейчас еду в город по делам.
– Какие могут быть дела в выходной? У вольного писателя, не обремененного служебными обязанностями?
– Уберите из голоса нотки зависти, они делают ваш образ менее героическим, – посоветовала я. И снизошла до объяснения: – Я иду на мастер-класс по наскальным рисункам.
– Ну
