я помню еще со своих самых ранних детских лет. Перед моим мысленным взором появляется сцена, как моя мать разбивает ее вдребезги, как напрягаются на ее шее сухожилия, когда она остервенело взмахивает молотком, и какое почти что садистское удовольствие и злость написаны на ее лице.
– Ты же говорила, что бабушка разбила ее, – спрашивает Робин и вынимает матрешку из коробки целой и невредимой.
Я беру ее у Робин из рук и задумчиво провожу пальцами по множеству склеенных стыков.
– Получается, что она ее склеила, – удивленно констатирую я, и в воздухе будто разливаются какие-то флюиды, немного ослабляющие атмосферу царящей здесь тотальной ненависти.
– Это будет самая чудесная комната в доме, – говорит Робин, подходя и обнимая меня.
– Извини. Мне ужасно жаль, что все так вышло, – говорит мне Эндрю вечером того же дня.
Я внимательно смотрю на него:
– Да, я понимаю.
– Как ты думаешь, ты сможешь все-таки когда-нибудь меня простить?
Я наблюдаю за его взглядом и вижу, что все это время он безотрывно смотрит прямо на меня. Мы стоим и долго смотрим друг другу в глаза.
– Ты снова вернешься в Судейскую палату? – спрашивает он меня после некоторой паузы.
– Ну, одному из нас придется выйти на работу чтобы как-то содержать семью, – с улыбкой говорю я. – Ты же теперь превратился в стукача: по твоей наводке арестован твой босс, а он, между прочим, был гарантом твоей рабочей визы в Штатах.
– Ничего, мы справимся. У нас все получится, – говорит он. – Теперь твоя очередь немного поработать. В любом случае, я остаюсь здесь, в Англии.
– Да? А вот я не уверена, – бормочу я. – Я не уверена, хочу ли я остаться здесь. – И я обвожу рукой кухонное пространство вокруг меня. – Я говорю не о том, что, возможно, нам сейчас стоит вернуться обратно в США…
– Ну уж нет. Только через мой труп. В любом случае, даже если бы мы и могли это сделать, думаю, что Робин не позволила бы такому случиться, – заявляет Эндрю, весело смеясь.
Через мгновение я тоже начинаю смеяться.
– Над чем это вы тут хохочете? – раздается голос из коридора, и через секунду появляется Робин.
Она все еще бледная и чересчур похудевшая за время пребывания в больнице. Но в целом она в порядке. В полном порядке.
– Твоя мама предлагает вернуться в Америку, – говорит Эндрю. – А я предположил, что тебе не слишком понравится эта идея.
– Еще чего! Ни в коем случае! Никакой Америки, – заявляет Робин. – Я больше никуда не двигаюсь. Мне нравится здесь. И мне нравится эта школа. Мы можем остаться?
Я смотрю на них обоих и улыбаюсь. У меня появляется такое чувство, будто ничего никогда и не случалось. Смертельная опасность, угрожавшая Робин, исчезла. Хотя я сама конечно же вряд ли смогу когда-либо забыть это жуткое ощущение прикосновения к ее холодной руке. Тень леденящего кровь ужаса, скорее всего, надолго останется в моей душе.
После того как мы тогда, несколько недель назад, нашли Робин в «тайном доме», все завертелось с такой невероятной скоростью, что мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что же именно тогда произошло. Поначалу, увидев неподвижное, безжизненное тело Робин со следами крови на голове, я в ужасе подумала, что она мертва. Но когда я взяла ее холодную руку, то почувствовала слабый пульс.
Очень быстро приехала скорая и доставила Робин в больницу. Однако потребовалось несколько долгих недель, прежде чем она полностью восстановилась, а транквилизаторы, которыми ее накачали, вышли из организма.
– Если бы вы обнаружили ее хоть немного позднее, было бы уже слишком поздно, – сказал мне один из врачей в больнице. – И еще ей несказанно повезло, что ей не дали большую дозу. Учитывая все обстоятельства, можно сказать, что она родилась в рубашке.
Я смотрю на нее сейчас, скачущую по дому с Эндрю. И понимаю, что ей действительно несказанно повезло. Не то что бедняжке Дейзи. Ее похороны были одним из самых печальных событий, на которых я когда-либо бывала. У меня разрывалось от боли сердце, когда я смотрела, как ее потерянный от горя отец, низко склонив голову, стоял в траурном зале крематория. А рядом с ним, утешая и поддерживая его, находилась Николь.
Они становятся все ближе – Пол и Николь. Кажется, их отношения приносят ему некоторое утешение. А что чувствует сейчас Джулия, я даже представить себе не могу. Какая жуткая бессмыслица… Но в поведении Джулии вообще мало что имеет смысл. Невозможно себе представить, чтобы кто-то был настолько поглощен честолюбием, что был готов убить конкурентов своего ребенка. Однако именно это и произошло.
В настоящее время Джулия пребывает под арестом по обвинению в непредумышленном убийстве своей дочери, а также в похищении и покушении на убийство моей дочери.
Когда мы ехали тогда с полицейскими проверять, не находится ли Робин в «тайном доме» Николь, я как раз получила от нее сообщение, в котором она писала, что в ее загородном доме есть скрытые помещения. И что несколько лет назад она потеряла от них ключ. В тот момент в ее доме как раз гостила Джулия, которая знала об этих потайных комнатах в задней части дома. Должно быть, это она тогда и украла этот ключ, чтобы сделать себе дубликат.
