— Благодарю вас, мистер Лоуренс… Желаю огромного счастья и здоровья Арчи, — добавил он, повинуясь какому-то неясному импульсу.
А затем обратился к мистеру Ву:
— Вы посылали кого-нибудь в итальянский ресторан?
— Да. Оттуда звонил человек, судя по описанию, похожий на Стива Алкана.
— Ах, так! Интересно, что ему было нужно от Абоди… А Матриш, он-то что говорит?
— Молчит. Вернее, утверждает, что никогда вас не видел.
— Главное, что его видели! Надеюсь, вы проведете с ним еще хотя бы один… одну дружескую беседу?
— Разумеется. Но моим людям выпало счастье напасть на след мисс Моны Линдстром, и я подумал, что…
Малез не стал слушать дальше.
— Мисс Мона Линдстром! — заорал он, распахивая одну дверь за другой. Когда он обернулся, девушка уже сидела напротив мистера Ву, лихорадочно натягивая на колени юбчонку.
— Я ничего не знаю! — сказала она, опережая вопросы полицейских. — И я… Я все равно ничего не скажу!
— Какая долгая и трудная дорога… — вздохнул мистер Ву.
Малез подошел ближе.
— Мисс Линдстром! Где вы были и что делали вечером 12-го?
— Я… Меня пригласили поужинать…
— Кто пригласил?
— Стив Алкан.
— В ресторан «Roma»?
— Да. А откуда вы знаете?
— Я подменял там уборщицу в туалете! Вы вернулись в семейный пансион, где проживаете, только к часу ночи. Почему так поздно?
— Потому что… Потому что я надеялась, что вообще туда не вернусь!
— Чего вы ждали? Что вас похитят?
— Не знаю… Ну, не знаю, и все…
— Мистер Алкан оставлял вас одну в течение вечера под предлогом того, что ему надо позвонить по телефону?
— Да. Два раза.
— Два раза?
— Да, а потом совсем ушел.
— Вы последовали за ним?
— Нет, я еще немного посидела там: он перед уходом заказал для меня блинчики с горящим ромом.
— Вам не удалось выследить, догнать его?
— Нет, я… Я заблудилась. Запуталась в улицах. Шел дождь, но мне не хотелось возвращаться в пансион.
— Почему он вас бросил? Вы поссорились, поспорили?
— Нет! О чем нам спорить?
— Сейчас вопросы задаю я.
— Он сказал, что у него свидание…
— С кем? С женщиной?
— …
— В общем, даже если бы он погиб, вы бы об этом не узнали?
Глаза Моны наполнились слезами.
— Да, потому что… потому что мне все равно!
— Все равно, так как вы его больше не любите?
— Не люблю.
Малез посмотрел на мистера Ву и вздохнул.
— Еще одна невиновная!
Мона зашевелилась на стуле, собираясь подняться, но Малез жестом удержал ее на месте.
— Погодите минутку! — Он взял со стола принесенный железный чемодан, открыл его и достал пишущую машинку. — Возьмите листок бумаги… Начинайте печатать… Нет, погодите! Скажите сначала, узнаете ли вы эту машинку?
— Нет… Мне кажется, я ее раньше не видела…
— Отлично. Пишите… «Передайте пятьдесят тысяч долларов нищему, который стоит у ваших дверей, иначе вам не пережить ночи с 12-го на 13-е»… Так. Поставьте подпись: «Зеленый Дракон»… Теперь, дальше — постскриптум: «Не трудитесь: вам не удастся ничего вытянуть из нищего: небеса отказали ему в способности видеть, японцы отняли язык»… Напечатали? Покажите!
Малез сам вытащил из машинки отпечатанное письмо и положил листок перед мистером Ву рядом с подлинниками посланий Зеленого Дракона, переданными ему в свое время месье Венсом.
— Гляньте-ка сюда! Ничего не замечаете?
— Было бы трудно не заметить. В обоих текстах — одни и те же дефекты печати: плохо пропечатана поперечная черточка буквы «т», «п» почти не отличается от «н», у прописных букв верхушки практически не видно, межстрочные интервалы неровные… Вы полагаете, этого достаточно, чтобы прийти к заключению, что в обоих случаях использовалась одна и та же пишущая машинка?
— Ха! Еще бы мне не полагать! Если бы был обнаружен один-единственный сходный элемент, шансы найти другую машинку с таким же дефектом равнялись бы примерно ста четырем к одному. В случае сходства двух элементов вероятность, что использовались две разные машинки, снижается пропорционально квадрату ста четырех, то есть это будет уже десять тысяч восемьсот шестнадцать к одному. Но если можно насчитать столько одинаковых дефектов печати, сколько насчитали вы в двух аналогичных текстах, сто четыре придется возвести уже в шестнадцатую степень! У меня нет под рукой логарифмической линейки, но число тут должно возрасти до нескольких миллионов!
Мона все время, пока комиссар говорил, разглядывала машинку.
— Послушайте, мне кажется, я все-таки ее узнала! Это старенькая машинка фирмы «Смит и Бразерс», которой очень давно никто не пользуется, и мистер Абоди собирался от нее избавиться.
— Действительно, я нашел эту рухлядь под шкафом, — сказал Малез. — Мне бы в жизни не пришло в голову туда полезть, если бы под этот несчастный шкаф не укатилась пуговица от моей рубашки. Скажите, мисс Линдстром, а не вы ли, случайно, напечатали все эти «последние предупреждения»?
— Я? С чего бы это я…
— Я задал вам вопрос.
— Да я уже сколько месяцев в глаза не видела эту машинку! Даже не знала, куда она делась!
— Предположим. Но, тем не менее, можно считать доказанным, что письма были напечатаны именно в конторе мистера Абоди и что, весьма вероятно, их напечатал кто-то из сотрудников компании. Может быть, Стив Алкан?
— Нет-нет, только не Стив! — закричала Мона. — Стив никогда не умел печатать на машинке! Я… Я уверена в нем, как в себе самой!
— Разумеется, ведь вы его больше не любите? — не удержался от иронии Малез. И, повернувшись к мистеру Ву, спросил: — А что сейчас поделывает Матриш?
— Ожидает в одной из соседних комнат.
— На вашем месте, я бы не откладывал новую беседу с ним… Что же до меня самого, я, пожалуй, смотаюсь в клинику. Венса должны были прооперировать сегодня в десять часов утра, — добавил он, понизив голос, — и я… мне бы хотелось быть рядом с ним, когда он проснется после наркоза.
— Прекрасно понимаю вас, — кивнул мистер Ву.
— Очень сожалею, но это невозможно! — говорила старшая медсестра. — Переливание крови заняло больше времени, чем предполагалось, и пулю извлекут не раньше полудня, как я только что сказала этому господину…
Малез, покосившись, увидел высокого и худого мужчину, который неторопливо удалялся по коридору, и спину которого он узнал бы из тысячи других спин. Ближе к повороту комиссар нагнал его.
— Мистер Зецкой? Никогда бы не подумал, что вы способны заинтересоваться состоянием здоровья месье Венса!
— Правда, комиссар? — Художник достал из кармана золотой портсигар, открыл его и протянул собеседнику. — Вы даже представить себе не можете, скольким на свете я интересуюсь! Сигаретку?
— Спасибо, нет. Ну, и с каких же пор вы с ним знакомы?
— С кем знаком?
— С Воробейчиком.
— А я с ним и не знаком. — Зецкой, щелкнув крышкой, закрыл портсигар. — Этот поступок был мне продиктован чувством… как бы это сказать получше? Чистейшим чувством солидарности человека с человеком! О!
— Мгм, понятно, — проворчал Малез. — Ну, и чего же вы опасаетесь? Что он не сможет говорить?
— Что вы, что вы, комиссар! Совсем наоборот! Скажу вам совершенно откровенно: именно на это я и надеюсь… Случается, что эфирное обезболивание производит такой же наркотический эффект, как пентотал. И при пробуждении месье Венс может невольно выдать какие-то свои секреты. Вот мне и хотелось бы находиться в этот момент поблизости.
— Что же вы хотите узнать?
— Ну, например… Например, кто такой Зеленый Дракон.
— Значит, вам известно, что существует Зеленый Дракон?
— А разве не существует? Больше того — разве вы не подозреваете, что это я?
— Если бы совесть у вас была чиста, вам было бы совершенно все равно, кто он такой!
— У меня есть странная привычка: самому улаживать свои дела. К тому же, не скрою, мне было бы приятно принести вам его голову на серебряном блюде и вернуть себе таким образом ваше уважение…
— Никого, кроме меня, в палате при пробуждении месье Венса не будет, — решительно заявил комиссар. — Где вы были и что делали в ночь с 12-го на 13-е?
— Честно говоря, я ожидал этого вопроса раньше, комиссар! Я был там, где бываю каждую ночь. Около одиннадцати — в одном из кабаре, к полуночи перебираюсь в игорный дом в Чапее, к часу в другой. Где-то послушаю певичку, где-то сыграю в покер, где-то в очко… — Зецкой достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Вот, держите! Здесь вы найдете перечень всех мест, где я побывал — я не забыл указать ни того, в котором часу там появился, ни когда оттуда ушел. Кроме того, не забыл привести и список свидетелей, которые могут подтвердить, где и когда я был… Понимаете, какое-то шестое чувство вовремя подсказало мне, что эта ночь будет не такой, как другие!
