Что же касалось бандитских разговоров, то кто-то услыхал ненароком и передал другому, а там и покатилось, как один из солдатенковских братанов говорил якобы своему коллеге о том, что подорвать, к примеру, ресторан — ему как два пальца... Килограмм сахара, запал свой имеется, ну и еще кое-что по мелочи для антуража. Главное ведь в таком деле что? Уничтожить блок питания, а в данном случае — кухню — и организовать соответствующий случаю фейерверк, чтоб сразу не погасили. Ну а когда уже займется, считай, дело сделано. Наверное, он знал, что говорил, этот Федя Саратовский, бывший сапер, потому что все эксперты сходились во мнении, что сгорел комплекс увеселительных заведений «Сокол», включая и шикарный ресторан, скорее всего, именно по этой причине. Взрыв на кухне произошел глубокой ночью, когда в самом здании, занимавшем почти городской квартал, не было ни единого человека, за исключением охранника у парадного входа. А тот даже своевременно вызвать пожарных не успел, потому что огонь по всем помещениям распространился с невероятной быстротой и, пока он соображал, что к чему, звонить уже пришлось из телефонной будки напротив входа.
Что касается супермаркета, там дело оказалось проще, — как всегда, причиной очередной беды оказалась старая электропроводка. Короткое замыкание — опять- таки в подвальном помещении, где оставалась включенной лишь дежурная лампочка в коридоре, — стало исходной точкой в дальнейшем распространении огня. Хотя замыкание в электросети вполне могло быть создано и искусственным путем — это если будут найдены следы преступления. Но даже когда кто-то из невольных свидетелей, наблюдавших пожар, стал доказывать, что огонь вспыхнул сразу с четырех сторон здания, выводы пожарных остались прежними. Ну разве что кто-то из неизвестных преступников мог воспользоваться ситуацией в своих целях и, заметая следы, скажем, ограбления, подбавить жару — плеснуть на стены бензином, например. Запах горючего, кстати, ощущался, несмотря на то что почти все выгорело.
Примерно к таким же выводам пришли и на пепелище бывшего магазина «Стройматериалы», где вообще не осталось никаких следов — сгорело все. Сухое дерево, легковоспламеняющиеся лакокрасочные материалы — чего ж еще желать лучшего для сильного огня? Тоже первоначально грешили на электропроводку, но работники магазина возражали — проводка была здесь повсюду новой. И значит, что тогда — тоже поджог? Не исключено.
А вот с автомобилями, принадлежавшими известным в городе бизнесменам, братва действительно обошлась круто — сразу семь дорогих машин! Причем в каждом случае сработали аналогичные взрывные устройства — толовая шашка и взрыватель натяжного действия. Поставил, отошел в сторону, дернул за тросик — и громкий фейерверк! Уж не его ли имел в виду Федя Саратовский? Как отвлекающий маневр от основных «мероприятий»?
Во всех этих вопросах теперь предстояло разобраться работникам межрайонной прокуратуры, которые прямо с утра уже все поголовно носились по городу с высунутыми языками, словно гончие собаки. Да только толку от этой их беготни не замечалось никакого.
Никто, собственно, и не обратил пристального внимания на то, что во двор районного управления внутренних дел въехали два больших автомобиля — грузовой камазовский фургон и небольшой автобус «ПАЗ». Из кузова и салона в огороженный от посторонних глаз двор вышло десятка три бойцов ОМОНа при всей необходимой амуниции — бронежилеты, каски — и с автоматами Калашникова. И пока их начальник ходил к подполковнику Затырину, бойцы вольготно расположились на лавочках, просто на пожухлой осенней травке — отдохнуть и покурить перед делом.
Затем возвратившийся вместе с подполковником, командир разбил свою команду на десятки и вручил старшему каждой группы оперативные задания. Помимо этого им были приданы офицеры милиции из городского отдела, которые должны были координировать действия этих групп, и сотрудники РУВД, знающие обстановку в городе и лично знакомые со своими обидчиками. А затем последовала команда: «По машинам!»
Первым пунктом, где требовалось немедленно провести операцию по защите правопорядка, была все та же площадь перед зданием городской администрации. Там, уже не возле памятника, а прямо перед входом в мэрию, снова митинговала небольшая сравнительно со вчерашним днем группа горожан, требуя немедленно отпустить нескольких граждан, задержанных вместе с организатором митинга протеста Котовой. Лозунги при этом выкрикивались прежние: долой... в отставку... к суду!
На этот раз перевес был явно на стороне власти. Из вылетевших на площадь машин выпрыгнули здоровенные парни, одетые в черную форму, в бронежилетах и шапочках-масках, вооруженные прозрачными щитами и электрошоковыми дубинками. Плотной шеренгой они бегом двинулись на небольшую митингующую толпу, а за их спинами этой ударной группы резво передвигались сотрудники милиции, которые и должны были заниматься собственно зачисткой.
Никто среди митингующих и ахнуть не успел, как черная стена словно опрокинулась на людей — раздались крики, вопли, народ кинулся врассыпную, но людей догоняли щиты и дубинки, швырявшие их на асфальт. И тут же наваливались местные стражи порядка, заламывали им руки за спины... щелкали наручники. Людей волоком, подхватив под руки, быстро подтаскивали к машинам и заталкивали в салоны грузовых милицейских «рафиков». Тех же, кто сопротивлялся, пытался вырваться, отключали с помощью электрошока и просто швыряли как дрова в фургон «КамАЗа».
Вся операция не заняла и десяти минут, настолько ловко и оперативно сработали омоновцы и их помощники. Площадь была полностью очищена, а те, кто случайно оказались невольными свидетелями происходящего, постарались поскорее покинуть опасное место.
Одна подслеповатая бабуля, едва не оказавшаяся в зоне действий доблестного ОМОНа, с осуждением пробормотала:
— Ишь как они ноне распоясались, энти фулюганы- бандиты! Вовсе проходу от них нет... — и, качая седой головой и постукивая палочкой, побрела себе дальше.
Другие же прохожие, видя, как, развернувшись один за другим, набитые людьми автомобили умчались с площади, с облегчением подумали, что все, слава богу, кончилось и опасность для них миновала. Это они так решили, даже не предполагая, как на самом деле не правы, ибо все только начиналось и последствия дальнейших действий никто в городе предвидеть не мог...
Инспекция безопасности дорожного движения получила прямое указание начальника РУВД останавливать и производить досмотр всех без исключения автомобилей, в первую очередь крутых иномарок, и в случае малейших подозрений задерживать транспортные средства, а их владельцев без всяких разговоров доставлять в отделения милиции, где, не стесняясь в средствах, проводить дознание. Цель вышеуказанных действий — предотвращение возможных противоправных выступлений на стороне оппозиции, добивающейся, по всей видимости, введения в городе и районе чрезвычайного положения.
В тех же ситуациях, когда подозрения сотрудников инспекции БДД не найдут видимого подтверждения преступных намерений, но владелец автосредства готов к сотрудничеству с правоохранительными органами, ограничиваться денежными штрафами.
Указание это было, естественно, негласным и нигде не зафиксированным в качестве официального приказа, но оно развязывало руки гаишникам, предлагая им действовать решительно, хотя в определенной степени и на свой страх и риск. Ну а уж эти психологические тонкости никогда не связывали рук дорожным инспекторам. И в тот же день крупным штрафам подверглись несколько десятков богатеньких автовладельцев — чаще без объяснения конкретных причин, поскольку уже успел прокатиться по городу слух, что инспекция свирепствует и легче отделаться штрафом-взяткой, нежели вызывать на свою голову самые нежелательные последствия.
Но не все водители сразу поняли тонкий замысел милицейского руководства и пробовали протестовать, качать права, ссылаясь на не нужные никому законы и правила дорожного движения. Таких, шибко строптивых, быстро успокаивали. А в тесных камерах районного следственного изолятора, плотно набитых задержанными возмутителями общественного спокойствия, от появления новых постояльцев свободнее не становилось. И если еще учесть, что многие из тех, кто сюда попал не по своей воле, нуждались в медицинской помощи, которую им никто не собирался оказывать, несмотря на их совершенно бесполезные, кстати, протесты, то положение у людей вполне можно было назвать аховым. Всю надежду они теперь возлагали только на тех своих друзей и родственников, которые остались на свободе. Однако и весточку послать на волю не было реальной возможности, и свежие свидетельства новых задержанных, которых вталкивали в переполненные камеры, указывали на невообразимые бесчинства местной милиции и прибывшего ей для помощи и силовой поддержки областного ОМОНа. Казалось, город захлебнулся от беспредела — не бандитского, который был в общем-то привычным, а от беспредела именно властей, в одночасье ощутивших полную для себя безнаказанность и вседозволенность.
