По счастью, все подобные предметы, начиная с оружия и заканчивая несколькими пачками купюр разного достоинства, я предусмотрительно оставила в другой сумке, той, что на вокзале. С собой у меня был только мобильный телефон, но он все время находился при мне. Когда я занималась в спортзале, вещи лежали там же на скамейке, так что незаметно для меня осмотрены быть не могли. Иметь мобильник — не преступление, хотя, конечно, далеко не каждая медсестра может позволить себе такую роскошь. Но мне хотелось, чтобы о наличии у меня телефона Горшенин узнал как можно позже.
Разбирая багаж, я не переставала удивляться, насколько аккуратно его осмотрели, оставив все так, как было. Я даже подумала, что, может, в вещах никто и не копался. Но что тогда, спрашивается, так долго можно было делать в номере? Разве что Горшенину позвонили не сразу после установления «закладки», а гораздо позже. И все же по нескольким малозаметным деталям я поняла наконец, что в сумку совал нос кто-то посторонний, и даже испытала после этого некоторое облегчение.
Закончив с багажом, я подкрасила губы, окинула придирчивым взглядом номер и отправилась на прогулку по городу. Предстояло проверить, в какой из машин находится наблюдатель. Кроме того, надо было сделать кое-какие покупки.
Принимая ключ, дежурная посмотрела на меня виноватым взглядом. Ага, чует кошка, чье мясо съела. Надо полагать, «посторонние» проникли в номер с ее ведома, а скорее всего — с ее помощью. Как-то разом мое сочувствие к бедной женщине улетучилось. Да уж, стучать на сограждан — дело простое. Ну и пусть мучается, в следующий раз неповадно будет.
Выйдя из гостиницы, я отправилась в тот магазин, о котором говорил Горшенин. Но по пути не забывала поглядывать на витрины других магазинов, подходить к коммерческим ларькам и совершать массу других поступков, естественных для праздношатающейся молодой женщины. Выпив чашку отвратительного кофе в подвернувшемся на пути кафе и поглазев на работу художника, делавшего набросок скучного городского пейзажа, я отправилась дальше и через несколько минут набрела на крупный универмаг.
К этому времени благодаря всевозможным маневрам мне удалось выяснить, что приставлена к моей скромной персоне «шестерка» грязно-бежевого цвета, в которой находился, не считая водителя, один пассажир. Он-то и покидал машину в случае, если я устремлялась на территорию, где проезд транспорта запрещен. А когда я посещала магазин или иное заведение, располагавшееся недалеко от проезжей части, внутрь меня никто не сопровождал.
Но в универмаге имелось несколько выходов, и мне стало любопытно, пойдет ли кто-нибудь за мной на этот раз. Оказалось, что столь тщательная слежка в задачу моих сопровождающих не входила. Или они не очень добросовестно относились к своим обязанностям.
В любом случае с первых же минут моей «прогулки» стало ясно, что слежка ведется людьми, незнакомыми с основами профессионального наружного наблюдения. Разглядеть водителя мне не удалось, только общие приметы — темный цвет волос, крупная фигура, коричневая кожаная куртка. Зато второго я рассмотрела во всех ракурсах: грубые черты лица, тяжелая фигура «качка», нос слегка свернут набок, что свидетельствовало либо о спортивном прошлом, либо о драчливой натуре. А скорее всего о том и другом одновременно. Главное, что я выяснила, — «пасли» меня не всерьез, очевидно, для общего контроля, руководствуясь какими-то своими, пока мне непонятными соображениями.
В хозяйственном отделе универмага я приобрела моток тонкой, но крепкой капроновой веревки, там же купила нитяные хлопчатобумажные перчатки и изоляционную ленту, а в следующем отделе — бритвенные лезвия. Еще в начале «прогулки» в одном из придорожных коммерческих ларьков я купила бутылку минеральной воды, плитку шоколада и темный полиэтиленовый пакет, в который демонстративно сложила покупки. Сейчас в этот же пакет отправились приобретения, сделанные в универмаге.
Дразнить сопровождающих я не намеревалась, поэтому универмаг покинула хотя и через другой выход, но расположенный на той же стороне, где у тротуара терпеливо дожидалась «шестерка».
Ребята все же немного подстраховались — «качка» в машине не оказалось. В следующую секунду я увидела его, маячившего на углу универмага, что давало ему теоретическую возможность наблюдать за всеми выходами из магазина. Возможность контроля была именно теоретической, так как, будь у меня желание ускользнуть от слежки, я могла бы сделать это без труда: посетители постоянно выходили и заходили, а в своей одежде я отличалась от прочих разве что неспешной походкой и движениями человека, не обремененного заботами. Но устранить эти незначительные отличия — секундное дело.
Однако намерения в открытую уходить от наблюдения у меня не было. Напротив, я собиралась и дальше делать вид, что знать ничего не знаю и ведать не ведаю. Иногда даже сама следила за тем, чтобы неопытные сопровождающие нечаянно меня не потеряли. Эти двое — мое лучшее алиби, поэтому пусть считают, что полностью контролируют ситуацию.
Покинув универмаг, я отправилась дальше, на этот раз в кинотеатр. Было уже начало шестого. Дождь давно прекратился, но небо оставалось затянуто тучами, и город постепенно начал погружаться в вечерние сумерки.
Прежде чем зайти в кинотеатр, я долго стояла перед щитами с рекламой фильмов, чтобы яснее ясного продемонстрировать сопровождающим свои намерения.
В кинотеатре имелось два зала — большой и малый. В малом вечерний сеанс начинался в девятнадцать часов, фильм был полуторачасовой. Зато в большом зале показывали полузабытую двухсерийную французскую комедию. Начало сеанса — в восемнадцать ноль-ноль. Продолжительность фильма и длительность показа как нельзя лучше подходили для моей цели. Я порадовалась такой удаче, иначе пришлось бы отправляться на поиски другого кинотеатра.
Но до начала фильма еще оставалось время, которое следовало где-то провести, желательно с пользой. Купив в кассе билет, я вышла на улицу и некоторое время постояла в задумчивости, как бы решая, куда податься. Билет при этом держала двумя пальцами за уголок и небрежно помахивала им в воздухе, так что даже последний идиот должен был понять, как я собираюсь провести вечер.
То и дело посматривая на часы, я несколько минут бесцельно бродила по площади перед кинотеатром, давая возможность вышедшему из машины «качку» убедиться, что никуда отсюда уходить не собираюсь. Высмотрев киоск «Роспечати», купила еще одну местную газету, а вместе с ней — карту-схему города. Отсчитывая мелочь, я попросила киоскершу вложить карту в газету «на случай дождя». Она глянула на меня недовольно — сама, мол, что ли, без рук, — но просьбу выполнила. Так что «качок», переминавшийся с ноги на ногу невдалеке, около тумбы с объявлениями, мог видеть только газету.
Потом я уселась на скамейку, находившуюся поблизости от кинотеатра и расположенную так, что ее можно было без труда держать в поле зрения, не покидая машины, сопровождавшей меня парочке надо было только чуть сдать назад. Они это и сделали, как только удостоверились, что на скамейке я обосновалась прочно и надолго.
Просидела я на ней практически все оставшееся до сеанса время. В газете нашелся кроссворд, который я тут же принялась разгадывать, грызя поочередно то шоколадку, то ручку и задумчиво почесывая затылок. В общем — всячески изображала из себя человека, полностью погруженного в увлекательное занятие.
Некоторым разгадывание кроссворда может показаться занятием бестолковым и даже скучным, но я провела время если не увлекательно, то уж точно с пользой: «просматривая» газету, разобралась в карте-схеме, нашла интересующий меня район и в конечном итоге сложила карту и газету таким образом, что могла одновременно видеть и ту и другую. Если неподалеку оказывался какой-нибудь прохожий, на всякий случай, чтобы не вызывать возможных любопытных взглядов и попыток предложить помощь, я незаметно задвигала карту в газету и возвращалась к кроссворду.
Карта-схема — не карта. Первая в отличие от второй предоставляет только некоторую, довольно ограниченную информацию о самом факте существования того или иного объекта. Сведения же о расположении объектов относительно друг друга карта-схема дает весьма приблизительные. Но пришлось довольствоваться тем, что имелось сейчас в моем распоряжении.
Место, где находится Центр военно-прикладной подготовки, учредителем которого являлся Горшенин, мне удалось установить довольно быстро. Зато потом пришлось основательно поломать голову, как до этой точки добраться наиболее коротким путем и не сообщая никому цели поездки.
Отдав должное прозорливости Грома, я все же подосадовала, что последовала его указанию и сначала установила контакт с Горшениным. Из-за этого теперь передо мной стояла задача спланировать свои дальнейшие действия таким образом, чтобы и центр посетить, и оставить сопровождающих в полной уверенности, что я все время находилась под их неусыпным надзором.
