— Ничего, — успокоила я. — Мы же с вами люди откровенные. И потом, я вас уже предупреждала, что умна ничуть не меньше, чем привлекательна.
Кормили в «Каменном цветке» действительно отменно. Горшенин, выполняя свое обещание, почти весь обед рассказывал о себе: о том, что был три раза женат и с каждым разом все неудачнее, о войне, о том, как получил ранение и почему уволился вскоре после этого.
— Понимаете, Ниночка, — признался он. — Я вдруг как-то отчетливо понял, насколько бессмысленно все, что я делал до сих пор. Эта бесконечная война, на которой одни умирают за здорово живешь, а другие состояния сколачивают…
— А зачем вы вообще в армию пошли, с вашими-то привычками и взглядами на жизнь?
— Ну, тогда у меня взгляды, надо сказать, были несколько иными. Армия была окутана эдаким ореолом романтики… В лучшие для России времена офицеры всегда являлись элитой общества — образование, происхождение, манеры, понятия о чести, достоинстве… Все это, к сожалению, далеко в прошлом. Так же, как и величие России.
Горшенин бросил на меня острый взгляд, но я промолчала, только горестно вздохнула, давая понять, что полностью согласна с услышанным. Активно поддерживать разговор на тему переустройства России я пока не чувствовала себя готовой.
Еще пару раз Игорь Викторович делал попытки вовлечь меня в дискуссию о судьбе страны, но я так же упорно, хотя и не демонстративно увиливала от разговора, вовремя запихивая в рот очередной лакомый кусочек какого-нибудь блюда.
Примерно через час после нашего прихода — неторопливый обед уже подходил к концу — запиликал телефон в кармане Горшенина.
— Прошу извинить меня, Ниночка. — Он вынул трубку и плотно, так, что я не услышала даже звука голоса звонившего, прижал ее к уху. — Слушаю. Да. Вот как? Ну что ж, скорее это радует, чем огорчает. Хорошо, спасибо. Точно не могу сказать, в пределах часа.
Он сложил трубку, положил ее обратно во внутренний карман, бросил на меня задумчивый взгляд.
— Вам пора ехать? — поинтересовалась я.
— Только после того, как мы закончим и я отвезу вас в гостиницу, — невозмутимо отозвался Горшенин.
— Отвозить меня в гостиницу совершенно не обязательно. — Мне вдруг захотелось побыстрее отделаться от его общества. — Я еще собиралась заглянуть в магазин, сделать кое-какие покупки.
— Значит, я довезу вас до магазина, только не знаю, какого именно. Что вы намереваетесь купить?
— Некоторые предметы личной гигиены, — ответила я уклончиво, стыдливо опустив при этом глаза.
Вообще-то я намеревалась заглянуть на вокзал и кое-что забрать из камеры хранения. При этом мне совсем не хотелось, чтобы Горшенин околачивался где-то рядом. Иначе он обязательно задал бы естественный вопрос, почему я не забираю сразу всю сумку.
Но Игорь Викторович сам завел разговор на эту тему.
— Между прочим, вам ведь надо еще забрать вещи из камеры хранения, — обеспокоенно нахмурился он. — Знаете что, давайте-ка сейчас заедем на вокзал, возьмем ваши вещи, а в магазин заглянете позже. Там есть как раз неплохой недалеко от гостиницы. Думаю, в нем вы найдете все, что вам нужно.
Я отрицательно помотала головой:
— Да я вообще-то не хотела пока забирать ту сумку. В ней нет ничего такого, что могло бы позарез понадобиться мне в ближайшие день-два. А там мало ли, может, опять переехать придется.
Я действительно не собиралась пока брать сумку, но совершенно по другим причинам. В сумке помимо прочего находилась аппаратура для прослушивания, оружие и еще немало такого, что тащить в гостиницу, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства, мне не хотелось бы.
— Ну хорошо, — после минутного препирательства согласился Горшенин. — Если вы так настроены, давайте вернемся к этому вопросу позже.
Вот как, значит, позже. Насколько я поняла, Игорь Викторович решил заняться мною всерьез. Что ж, похвальное намерение.
В конечном итоге было решено, что из «Каменного цветка» он отвезет меня в гостиницу, откуда я могу, если не передумаю, отправиться по магазинам. А сумку из камеры хранения можно будет забрать сразу же, как только я посчитаю данное действие необходимым. При этом Горшенин взял с меня обещание, что для перевозки в гостиницу оставшейся части багажа я непременно воспользуюсь именно его услугами.
На обратном пути к машине я заглянула в киоск «Роспечати» и купила местную газету с объявлениями, решив начать поиски работы с изучения общей ситуации на рынке труда в городе.
Горшенин покосился на газету, но какие-либо вопросы, если они у него и возникли, предпочел оставить при себе.
— Хочу посмотреть, что у вас тут почем, — туманно пояснила я, сворачивая газету в тугой рулон.
Игорь Викторович вежливо улыбнулся, но снова промолчал.
Возвращаясь к гостинице, мы почти не разговаривали. Я думала о Горшенине. О чем думал он, осталось для меня, к сожалению, тайной за семью печатями. В целом Горшенин мне импонировал. Пользуясь лексиконом Нинки, можно было сказать, что пока он вполне тянул на звание «хорошего дядечки» — умный, интеллигентный и «свой» благодаря богатому военному прошлому.
Рассматривая из окна машины здание гостиницы, я не удержалась от осторожного замечания:
— Странная какая-то постройка, вам не кажется?
— Что же в ней странного? — удивился Горшенин.
— Да не «гостиничная» она какая-то.
— Самая что ни есть «гостиничная». — Горшенина позабавило мое определение. — Это, собственно, не гостиница, а гостиничный комплекс. Раньше принадлежал профсоюзу одного крупного предприятия.
— А ваш Козлов этот комплекс приобрел, — заключила я.
— Нет, не совсем так. Господин Козлов приобрел предприятие. Гостиничный комплекс отошел ему, так сказать, попутно. Причем совсем недавно. Вы обратили внимание, что клиентов в гостинице не очень много?
— Надеюсь, горничные в этом комплексе имеются, — проворчала я. — А то у меня в ванной нет ни одного полотенца.
В гостинице меня ожидал сюрприз. К чести тех, кто его устроил, вынуждена признать, что обнаружила я сюрприз не сразу, да и то благодаря случайности. Точнее, благодаря собственному легкомысленному поведению.
Судя по двум полотенцам, аккуратно повешенным на сушилке, горничные в гостинице имелись. И как в любой другой гостинице, эти горничные так же предпочитали являться в номер в то время, когда постояльцы отсутствовали. Кроме того, на низком столике появилась кружевная полимерная салфетка, а на ней — пепельница. Раньше эта пепельница стояла на телевизоре.
Табличка, предупреждавшая вас о том, что имеющийся в номере телефон предназначен только для внутренних звонков, снова бросилась мне в глаза. Звонить внутри гостиницы мне было некому. За ее пределами, в общем-то, пока тоже. Невзирая на сей прискорбный факт, я решила немедленно проверить, насколько сообщение на табличке соответствовало действительности.
В проведении эксперимента я исходила из всем известного факта, что почти любая внутренняя телефонная сеть имеет выход в город, для чего лишь следует перед городским номером набрать определенную цифру. Начала я с распространенной «девятки», но потерпела фиаско — сразу же раздались короткие гудки. Тогда я набрала «ноль». Линия отозвалась слабыми потрескиваниями.
Дальше следовало попытаться набрать какой-нибудь городской номер. Но какой? Звонить из гостиницы по одному из тех номеров, что были указаны на визитке господина Козлова, не хотелось: ежу понятно, что все три аппарата у такого крутого типа, как господин Козлов, наверняка снабжены столь же крутыми определителями номеров. Насколько далеко распространяется их «крутизна», я понятия не имела, следовательно, реальной оставалась опасность, что они могут определить и номер моего гостиничного телефона. В крайнем случае то, что звонок произведен с аппарата, находящегося в гостинице. Еще я знала номер домашнего телефона Горшенина, но он отпадал по тем же причинам.
Тут взгляд мой упал на газету с объявлениями. Я положила трубку и развернула газету.
Первая страница пестрела рекламой автосервиса, услуг по грузоперевозкам, а также ремонту и строительству всего, что можно в принципе отремонтировать или построить. Последнюю страницу украшали объявления преимущественно трех направлений: реклама похоронных контор и объявления об оптовых поставках цемента, муки и прочих товаров, а также предложения «уникальных» возможностей прекрасно провести время.
Долго копаться с выбором телефонного номера я не собиралась. В самом деле, какая разница, куда звонить, если все, что меня на данный момент интересует, так это то, подключен ли аппарат к городской линии. Поэтому, недолго думая, я вновь подняла трубку, набрала «ноль», а затем номер одного из «массажных салонов» под умопомрачительным названием «Райский уголок».
