И даже себе я не решилась признаться, что меня странным образом задели слова Ильи о какой-то Марине. Значит, она была Павлу дорога, если ее поведение могло разозлить его. Илья даже упомянул, что он тогда был в бешенстве. Обычно Павел со всеми насмешливо вежлив, интересно было бы узнать, что его могло настолько вывести из равновесия.
Растревоженная этими мыслями, работать я не стала, рано ушла к себе, решив, что непременно попробую выведать что-нибудь у Павла.
Такой возможности мне на другой день не представилось: Павел и Равиль весь день возились с лодкой на причале.
За обедом он был молчалив, спросил только, как идут мои дела. Ушел на причал, даже не дождавшись, пока я уберу со стола.
Услышав под окном его шаги, мысленно пожала плечами: будь я немного самоуверенней, решила бы, что он меня избегает.
Оставив на столе ужин под салфеткой, я уселась за работу.
Вернувшись, Павел меня не беспокоил. Я слышала его шаги в доме, но в кабинет он ни разу не зашел. А мне, из чувства противоречия, вдруг ужасно захотелось, чтобы он улегся с книгой на диван, как раньше. К чему бы это?
Я покачала головой. Окончательно рассердившись на себя, сварила чашку крепкого кофе, и просидела над романом часов до трех ночи.
Поднялась поздно, почти в одиннадцать часов, с чугунной головой, и решила, что сегодня обязательно погуляю.
Представила, как хорошо на озере, и усмехнулась: не ищу ли я повода посетить лодочный причал? Следовало признать, что мне не хотелось, чтобы Павел находился в непосредственной близости от меня, но, когда он не обращал на меня внимания и избегал – это ужасно раздражало, не давая работать. Кажется, в мировой литературе есть поучительные произведения на эту тему. Но, может быть, он их не читал?
Выяснилось, что предмет моих размышлений еще утром отбыл с Равилем и Ильей на рыбалку, о чем меня известила небрежная записка на столе в кухне.
Я нехотя выпила кофе, уселась за компьютер.
В доме было тихо, отвлекающий фактор в лице Павла отсутствовал, и мне работалось спокойно.
Выглянув в окно, я вдруг заметила Асю. Простоволосая (она всегда ходит с тонким шелковым платком на волосах!), с растерянным выражением лица, она торопливо бежала куда-то.
Я выскочила на крыльцо.
– Ася, что случилось?
Задыхаясь, она на бегу крикнула:
– Тимка пропал! Везде уже обегала, нигде нет!
– Подожди, я с тобой!
Едва натянув сапоги и куртку, я выскочила на крыльцо.
– Когда он пропал?
Ася закрыла лицо руками.
– Не знаю. Я младшего укладывала, а он играл около дома со щенком, Павел ему недавно подарил, а потом я вышла – а их обоих нет. Я уж и на огород сбегала, и к дороге, думала, может, отца пошел встречать, только его нигде нет. Я уж и Равилю позвонила, не знаю, где и искать.
Я оглянулась на дорогу, ведущую к озеру. Ася с тревогой посмотрела на меня:
– Ты думаешь… – Мы, не сговариваясь, бегом бросились к озеру.
Я далеко опередила Асю. Когда я вылетела к причалу, заметила барахтающегося Тимку в полынье с рваными краями, у самого края мостков. Я пробежала по шатающимся мосткам и прыгнула в ледяную воду.
Здесь оказалось неглубоко, черная вода, злым холодом обжегшая меня, едва доходила мне до груди. Я подхватила мальчишку, подняла его на мостки. Щенок в его руках жалобно повизгивал, и я пыталась отодвинуть их подальше от края.
Мне на помощь подоспела Ася. От волнения она схватила на руки Тимку и пыталась помочь мне выбраться. Потом догадалась, усадила Тимку на берегу, вернулась ко мне, легла на мостки и я смогла с ее помощью подтянуться. Тяжелая одежда сковывала движения. Странно, но холоднее мне не становилось.
Мы выбрались на берег, схватили Тимку и щенка и заторопились к дому. Так как к ним нужно было бежать еще какое-то расстояние, метров сто, наверное, мы влетели в дом Павла.
Раздеваясь на ходу, я включила воду в ванной, и мы посадили в нее пришедшего в себя и начавшего отчаянно орать Тимку.
Ася, не слушая моих возражений, стянула с меня мокрые джинсы и свитер, и затолкала в ванну и меня.
Ошеломленный происходящим щенок заливисто лаял. Ася поймала его и пыталась растереть сухим полотенцем, он скулил и вырывался.
Кажется, Тимке все это потихоньку начало нравится, потому что он развеселился.
Влетевшие с перекошенными лицами в дом мужики застали дивную картину, которую, я думаю, они не скоро забудут: грязные лужи от растаявшего снега, мокрая одежда на полу в прихожей, мы с Тимкой, голышом сидящие в ванне, взлохмаченный щенок, с визгом бросившийся к ним за спасением, растерянная, с растрепанными волосами, Ася.
Первым пришел в себя Равиль. Он выпроводил всех из ванной, закрыл дверь.
Через полчаса лужи были вытерты, я, в теплом банном халате, и Тимка, сияющий глазками-маслинами, как главные герои происшествия, пили чай в кухне. По случаю счастливого спасения, четырехлетнего Тимура даже не стали ругать. Как выяснилось, щенок побежал к озеру, а Тимур за ним. Сначала они поискали папу, потом поиграли в лодке, а потом щенок свалился в воду, а Тимур его спасал. Щенку налили в миску молока и выдали котлету, так что он себя пострадавшим уже не считал.
Ася вздохнула, пощупав лоб Тимура:
– Надеюсь, обойдется. Все-таки ты его быстро вытащила.
Илья нахмурился:
– Вам сильно повезло. В озере бьют ключи, лед там всегда ненадежный, а мелководье только в одном месте и есть, как раз, где вы надумали купаться.
Павел и Равиль переглянулись и кивнули.
Павел принес какой-то бальзам, и мне налили в чай две полные столовые ложки. От горячего чая я раскраснелась, глаза у меня стали слипаться.
Равиль принес сухую одежду, и Тимку переодели. Ася собрала мою куртку, свитер и джинсы и, несмотря на мои возражения, забрала, чтобы постирать. Равиль выпустил щенка, и он с веселым лаем выскочил из дома. Чувствовалось, что ему наша беспокойная компания поднадоела.
Я открыла глаза. В комнате было тихо, догорал огонь в камине.
На ковре, привалившись спиной к дивану, сидел Павел, вытянув к огню длинные ноги. Почувствовав мой взгляд, он повернулся.
– Ты так и просидел на полу все время, что я спала? – спросила я.
Он не ответил. Повернувшись, провел пальцем по моей щеке.
Я невольно замерла, закрыла глаза. Понимала, что делать этого ни в коем случае нельзя, но так захотелось оказаться с ним рядом, так близко, чтобы услышать стук его сердца, его дыхание…
Внезапно он убрал руку, посмотрел на меня и задумчиво не то спросил, не то сказал:
– И ведь странно: человек ты вроде хороший. Послушай, тебе нравится держать меня на поводке?
Я от неожиданности села на диване, и махровый халат распахнулся от неловкого движения. Я торопливо поправила полы.
Павел уперся взглядом в мою грудь и холодно спросил:
– Наверное, тебе нравится, когда я, как собака Павлова, демонстрирую ожидаемую реакцию?
Кто-то хотел узнать, можно ли его вывести из равновесия? Вот тебе и ответ.
Он поднялся и пересел в кресло, потер лицо руками. С холодным бешенством в голосе сказал:
– Я – взрослый мужик, мне эти игры неинтересны, понимаешь? Ну, не умею я дружить с женщиной, которая мне безумно нравится, и одноразовый секс с тобой мне тоже не нужен. Когда ты видишь, что я уже дышать не могу в твоем присутствии, как будто отпускаешь меня. Но, стоит мне научиться жить и дышать без тебя, все снова. Да я после той новогодней ночи два месяца приходил в себя, ты хоть знаешь, чего мне это стоило? А теперь все мои старания прахом. Не знаю, что там у вас с Виктором, но скажу тебе одно: я взял два билета, во вторник вылетаю в Австрию. Если хочешь, летим со мной, и тогда будет все. Если нет, я не в претензии, только делать из себя подопытного кролика не позволю. Ясно?
Он поднялся, обошел меня и так хлопнул дверью спальни, что в шкафу зазвенела посуда.
Что он себе вообразил?! Что он себе позволяет?!
Конечно, я – полная идиотка, что поперлась к нему в гости, на дачу, но он-то, хорош!
И чем, скажите, плоха дружба? Да я без его дружбы давно бы умерла от тоски. Ну, если не всем дан дар любви, что ж тогда, повеситься?
Я мстительно подумала, что сделаю его героем следующего романа, и убью при первой же возможности. Потом вспомнила, что именно он и подал мне идею писать детективы, и решила, что лучше отомщу ему как-нибудь по-другому.
Я металась по комнате, забрасывая в сумку свои вещи. Потом вспомнила, что куртку и джинсы забрала Ася, уселась на постель.
А с чего он-то решил, что мне нужен одноразовый секс?! Хорошего же он мнения обо мне!
Стало ужасно обидно, и я тихо поплакала, свернувшись на покрывале.
За завтраком мы оба молчали.
Ближе к обеду Ася принесла высушенные вещи.
– Тимка совершенно здоров, щенок тоже. Спасибо тебе, – она обняла меня за шею, – сама-то как?
Я махнула рукой.
– Все в порядке.
Со вчерашнего вечера у меня сильно болел низ живота, кажется, все-таки купание в ледяной воде не прошло бесследно, но рассказывать об этом в присутствии Павла не хотелось.
